Где твоя
справедливость. Господи?! - И тут Теллон вдруг испустил восторженный крик,
ибо некая мысль прожгла его сознание.
- Ну-ну, не надо так переживать, - смущенно остановил его Уинфилд. -
Ты знаешь, как на этой планете наказывают за богохульство.
- Я не богохульствовал. Док. Я знаю, где мы можем взять всю
зрительную систему. Весь набор целиком: палочки, колбочки, биполяры,
ганглии, глиальные клетки. Все в готовом виде! В готовом, понимаете? Бери
и пользуйся!
- Ну и где?
- Да тут же, у нас в мастерской. У Эда ведь с глазами все в порядке,
верно?
- Глаза у меня в порядке, - с тревогой заныл Хогарт. - И я, между
прочим, собираюсь и дальше ими пользоваться. Понял ты, упырь? Так что не
трогайте вы мои глаза!
- Не тронем, не тронем. Хотя они всегда с нами. Видишь ли, они
прямо-таки бомбардируют и нас, и все вокруг информацией. Причем как раз
той, что нам с доктором и нужна. Каждый твой зрительный нерв, каждое
волоконце в нем поливают нас электронами. Ты, Эд, работаешь как
мини-радиостанция. Или, если угодно, дискотека. А твой диск-жокей крутит
только одну мелодию - глиальный код.
- Моя мама была права, - задумчиво проговорил Хогарт. - Она всегда
говорила, что я далеко пойду.
- Похоже, ты в восторге, Сэм, - голос Уинфилда звучал отрезвляюще. -
Думаешь, на этот раз у нас получится?
- Считай, что уже получилось.
Четыре дня спустя, в тот час, когда заря едва-едва начинала
закрашивать тускнеющие звезды, Теллон впервые увидел Уинфилда.
Несколько минут он сидел совершенно неподвижно, смакуя это чудо -
возможность видеть - и чувствуя свое ничтожество рядом с громадой
человеческих достижений, на которой держался его триумф. Веками люди
исследовали сложнейший язык импульсов глиальных клеток, совершенствовали
роботов-сборщиков и миниатюрные сервоприводы, благодаря теоретической
кибернетике научились объединять в одном кварцевом кристалле миллиарды
электрических цепей и задействовать только те из них, что нужны именно
сейчас, даже не зная, что это за цепи...
- Ну, сынок? Мы готовы услышать самое худшее.
- Все в порядке. Док, он работает. Я могу тебя видеть. Беда только в
том, что я точно так же могу видеть себя самого.
Теллон хохотнул. Требовалось известное усилие, чтобы приспособиться к
этой противоестественной ситуации, когда тело твое находится в одном
месте, а глаза - в другом. Первое испытание нового электроглаза
происходило так: он и Уинфилд уселись рядышком в одном конце мастерской, а
Хогарт (которому было ведено не спускать с них глаз) - в другом. Теллон
даже с места не сдвинулся, однако, если верить его новым глазам, оказался
вдруг в противоположной части комнаты. И смотрел при этом и на Уинфилда, и
на самого себя.
Доктор удивительно походил на тот мысленный портрет, который раньше
нарисовал себе Теллон, - краснолицый седой старый великан. В одной руке он
сжимал трость, а голова его с прикрепленной к ней серой коробочкой
сонарного фонаря была настороженно поднята - так обычно держат ее слепые.
Теллон с любопытством оглядел себя. Его лицо за оправой электроглаза
казалось необычно длинным и как никогда задумчивым, а висевший мешком
коричневый комбинезон - униформа Павильона - наводил на мысль, что со
времени своего прибытия в тюрьму он сбросил фунтов пятнадцать. В остальном
же он выглядел как обычно. Это показалось Теллону поразительным (если
учесть, что он чувствовал). Затем взгляд его сам собой переместился на
Уинфилда; тот сидел с напряженно-сосредоточенным лицом и ждал, что скажет
Теллон.
- Не волнуйся. Док. Я же тебе сказал - он работает отлично. Простоя
никак не могу привыкнуть видеть себя таким, каким меня видят другие.
Уинфилд улыбнулся, но тут Теллон, задыхаясь, ухватился за стул -
мастерская, казалось, выскользнула из-под его ног, потом выровнялась и
поскакала мимо него.
- Не шевелись, Эд! - отчаянно вскрикнул он. - Не надо так прыгать. Я
ведь смотрю твоими глазами.
- Плевать, - сказал Хогарт. - Я хочу пожать тебе руку. Сперва у меня
были кое-какие сомнения насчет тебя, Сэм, но сейчас я вижу, что ты -
толковый парень. Хоть и учился в колледже.
- Спасибо, Эд. - Теллон зачарованно смотрел, как его собственное
изображение становится все больше и ближе, а у нижнего края поля зрения
мельтешат костыли Эда. Он протянул руку и заметил, что тот, другой Сэм
Теллон сделают то же самое. Наконец он увидел, как худая рука Хогарта,
появившись непонятно откуда, схватила его собственную. И в тот миг, когда
два незнакомца проделали все это на сцене, он ощутил прикосновение пальцев
к своей руке. Оно подействовало на него как электрический шок.
Теллон свободной рукой снял электроглаз, вернувшись в приветливую
темноту, и с трудом подавил тошноту. На секунду он полностью, потерял
ориентацию.
- Теперь твоя очередь, - сказал он, протянув электроглаз Уинфилду. -
Как только станет не по себе - снимай очки. И не слишком нервничай, если
начнешь чувствовать что-нибудь не то.
- Спасибо, сынок. Я почувствую то, что надо.
Пока доктор примерял электроглаз, Теллон оставался сидеть, так как
все еще испытывал легкое головокружение. Старик Уинфилд уже восемь лет как
лишился зрения и наверняка должен был пережить еще большой шок, чем
Теллон.
Электроглаз давал отличное качество изображения. Однако один момент
Теллон не проработал как следует - прибор видел в точности то же самое,
что и человек, чьи нервные импульсы он "похищал". С практической точки
зрения было бы разумнее иметь худшее по качеству изображение - но с
рецептора, находящегося прямо на оправе очков. С другой стороны, если
посадить на плечо какого-нибудь дрессированного зверька, скажем, белку...
- Ради Бога, Эд, - прогремел Уинфилд, - не мотай ты так своим
кочаном. А то у меня морская болезнь начнется.
- Что же это такое творится? - вознегодовал Хогарт. - Чья это голова
в конце концов? Пользуются моими глазами и даже "спасибо" не скажут. Вы
что, ее купили, что ли, мою голову?
- Не волнуйся, Эд, - утешил его Теллон. - Когда мы выжмем из нее все,
что можно, мы ее тебе вернем.
Хогарт засопел и, по своему обыкновению, принялся невнятно браниться
себе под нос. Уинфилд еще раз показал свое упрямство - хотя электроглаз он
носил не дольше, чем Теллон, но сразу же велел Хогарту подойти к окну и
начал указывать, куда смотреть. Теллон благоговейно слушал, как старик
шумно вздыхал, выражая тем самым свое одобрение, или грозным голосом
командовал: "левей", "правей", меж тем как Хогарт ругался все громче и
яростнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
справедливость. Господи?! - И тут Теллон вдруг испустил восторженный крик,
ибо некая мысль прожгла его сознание.
- Ну-ну, не надо так переживать, - смущенно остановил его Уинфилд. -
Ты знаешь, как на этой планете наказывают за богохульство.
- Я не богохульствовал. Док. Я знаю, где мы можем взять всю
зрительную систему. Весь набор целиком: палочки, колбочки, биполяры,
ганглии, глиальные клетки. Все в готовом виде! В готовом, понимаете? Бери
и пользуйся!
- Ну и где?
- Да тут же, у нас в мастерской. У Эда ведь с глазами все в порядке,
верно?
- Глаза у меня в порядке, - с тревогой заныл Хогарт. - И я, между
прочим, собираюсь и дальше ими пользоваться. Понял ты, упырь? Так что не
трогайте вы мои глаза!
- Не тронем, не тронем. Хотя они всегда с нами. Видишь ли, они
прямо-таки бомбардируют и нас, и все вокруг информацией. Причем как раз
той, что нам с доктором и нужна. Каждый твой зрительный нерв, каждое
волоконце в нем поливают нас электронами. Ты, Эд, работаешь как
мини-радиостанция. Или, если угодно, дискотека. А твой диск-жокей крутит
только одну мелодию - глиальный код.
- Моя мама была права, - задумчиво проговорил Хогарт. - Она всегда
говорила, что я далеко пойду.
- Похоже, ты в восторге, Сэм, - голос Уинфилда звучал отрезвляюще. -
Думаешь, на этот раз у нас получится?
- Считай, что уже получилось.
Четыре дня спустя, в тот час, когда заря едва-едва начинала
закрашивать тускнеющие звезды, Теллон впервые увидел Уинфилда.
Несколько минут он сидел совершенно неподвижно, смакуя это чудо -
возможность видеть - и чувствуя свое ничтожество рядом с громадой
человеческих достижений, на которой держался его триумф. Веками люди
исследовали сложнейший язык импульсов глиальных клеток, совершенствовали
роботов-сборщиков и миниатюрные сервоприводы, благодаря теоретической
кибернетике научились объединять в одном кварцевом кристалле миллиарды
электрических цепей и задействовать только те из них, что нужны именно
сейчас, даже не зная, что это за цепи...
- Ну, сынок? Мы готовы услышать самое худшее.
- Все в порядке. Док, он работает. Я могу тебя видеть. Беда только в
том, что я точно так же могу видеть себя самого.
Теллон хохотнул. Требовалось известное усилие, чтобы приспособиться к
этой противоестественной ситуации, когда тело твое находится в одном
месте, а глаза - в другом. Первое испытание нового электроглаза
происходило так: он и Уинфилд уселись рядышком в одном конце мастерской, а
Хогарт (которому было ведено не спускать с них глаз) - в другом. Теллон
даже с места не сдвинулся, однако, если верить его новым глазам, оказался
вдруг в противоположной части комнаты. И смотрел при этом и на Уинфилда, и
на самого себя.
Доктор удивительно походил на тот мысленный портрет, который раньше
нарисовал себе Теллон, - краснолицый седой старый великан. В одной руке он
сжимал трость, а голова его с прикрепленной к ней серой коробочкой
сонарного фонаря была настороженно поднята - так обычно держат ее слепые.
Теллон с любопытством оглядел себя. Его лицо за оправой электроглаза
казалось необычно длинным и как никогда задумчивым, а висевший мешком
коричневый комбинезон - униформа Павильона - наводил на мысль, что со
времени своего прибытия в тюрьму он сбросил фунтов пятнадцать. В остальном
же он выглядел как обычно. Это показалось Теллону поразительным (если
учесть, что он чувствовал). Затем взгляд его сам собой переместился на
Уинфилда; тот сидел с напряженно-сосредоточенным лицом и ждал, что скажет
Теллон.
- Не волнуйся. Док. Я же тебе сказал - он работает отлично. Простоя
никак не могу привыкнуть видеть себя таким, каким меня видят другие.
Уинфилд улыбнулся, но тут Теллон, задыхаясь, ухватился за стул -
мастерская, казалось, выскользнула из-под его ног, потом выровнялась и
поскакала мимо него.
- Не шевелись, Эд! - отчаянно вскрикнул он. - Не надо так прыгать. Я
ведь смотрю твоими глазами.
- Плевать, - сказал Хогарт. - Я хочу пожать тебе руку. Сперва у меня
были кое-какие сомнения насчет тебя, Сэм, но сейчас я вижу, что ты -
толковый парень. Хоть и учился в колледже.
- Спасибо, Эд. - Теллон зачарованно смотрел, как его собственное
изображение становится все больше и ближе, а у нижнего края поля зрения
мельтешат костыли Эда. Он протянул руку и заметил, что тот, другой Сэм
Теллон сделают то же самое. Наконец он увидел, как худая рука Хогарта,
появившись непонятно откуда, схватила его собственную. И в тот миг, когда
два незнакомца проделали все это на сцене, он ощутил прикосновение пальцев
к своей руке. Оно подействовало на него как электрический шок.
Теллон свободной рукой снял электроглаз, вернувшись в приветливую
темноту, и с трудом подавил тошноту. На секунду он полностью, потерял
ориентацию.
- Теперь твоя очередь, - сказал он, протянув электроглаз Уинфилду. -
Как только станет не по себе - снимай очки. И не слишком нервничай, если
начнешь чувствовать что-нибудь не то.
- Спасибо, сынок. Я почувствую то, что надо.
Пока доктор примерял электроглаз, Теллон оставался сидеть, так как
все еще испытывал легкое головокружение. Старик Уинфилд уже восемь лет как
лишился зрения и наверняка должен был пережить еще большой шок, чем
Теллон.
Электроглаз давал отличное качество изображения. Однако один момент
Теллон не проработал как следует - прибор видел в точности то же самое,
что и человек, чьи нервные импульсы он "похищал". С практической точки
зрения было бы разумнее иметь худшее по качеству изображение - но с
рецептора, находящегося прямо на оправе очков. С другой стороны, если
посадить на плечо какого-нибудь дрессированного зверька, скажем, белку...
- Ради Бога, Эд, - прогремел Уинфилд, - не мотай ты так своим
кочаном. А то у меня морская болезнь начнется.
- Что же это такое творится? - вознегодовал Хогарт. - Чья это голова
в конце концов? Пользуются моими глазами и даже "спасибо" не скажут. Вы
что, ее купили, что ли, мою голову?
- Не волнуйся, Эд, - утешил его Теллон. - Когда мы выжмем из нее все,
что можно, мы ее тебе вернем.
Хогарт засопел и, по своему обыкновению, принялся невнятно браниться
себе под нос. Уинфилд еще раз показал свое упрямство - хотя электроглаз он
носил не дольше, чем Теллон, но сразу же велел Хогарту подойти к окну и
начал указывать, куда смотреть. Теллон благоговейно слушал, как старик
шумно вздыхал, выражая тем самым свое одобрение, или грозным голосом
командовал: "левей", "правей", меж тем как Хогарт ругался все громче и
яростнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54