Первоначально это была зимняя резиденция первого Гражданского Арбитра,
который намеревался затопить болото, лежавшее между скалистым мысом и
континентом. Потом он передумал и перебрался на север. На раннем этапе
колонизации, когда строительных материалов не хватало, какой-то
неизвестный государственный муж догадался, что Павильон - это почти
готовая тюрьма, из которой невозможно убежать. Несколько мин, заложенных в
нужных местах, проломили хребет маленького перешейка, и его захлестнули
теплые воды Эрфуртского моря. Через несколько лет на месте болота возникло
прямо-таки суперболото, которое можно было пересечь только по воздуху.
Теперь в Павильоне было меньше заключенных, чем в те годы, когда
нынешние правители только-только пришли к власти. Но предсказание того
государственного мужа оправдалось: никому и никогда еще не удавалось
оттуда бежать.
Самолет плавно взлетел и после короткого набора высоты лег на курс;
двигатели работали почти бесшумно, и лишь легкое покачивание напоминало
Теллону, что он летит. Какое-то время он прислушивался к свисту воздуха и
редким гудкам системы управления, а потом погрузился в тревожный сон.
Проснулся он от оглушительного рева двигателей; то и дело самолет
начинал неистово вибрировать. Теллон ухватился за подлокотники кресла.
Прошло несколько мучительных секунд в том ночном мире, где он теперь жил,
пока наконец он понял, что происходит: гигантский самолет совершал
вертикальную посадку. При здешней гравитации на этот маневр уходило
чудовищно много топлива, и поэтому им пользовались или в случае аварии,
или там, где нельзя было соорудить самый простенький аэродром. Теллон
решил, что они прибыли в Павильон.
Первое, что ощутил Теллон, спускаясь по трапу, - это тепло. Да, это
не Нью-Виттенбург, продуваемый зимними ветрами. Он и забыл, что пролетел
тысячу миль и находится сейчас у самых тропиков этой планеты. Пока его
вели по неровному бетону - сквозь тонкие подошвы сапог чувствовалось,
какой он горячий, - Теллон почувствовал близость моря, и его пронзила
острая боль. Ему всегда нравилось смотреть на море...
Теллону помогли перешагнуть через порог и повели куда-то по гулким
коридорам; путешествие закончилось в тихой комнате, где его усадили в
кресло. Затем он услышал удаляющийся топот сапог. Пытаясь понять, один ли
он здесь, Теллон крутил головой из стороны в сторону и чувствовал себя
совершенно беспомощным.
- Ну что ж, Теллон, считайте, что вы прибыли на конечную станцию.
Думаю, вы будете рады немного передохнуть.
Голос был глубокий и сильный. Теллон мысленно представил себе его
обладателя: крупного мужчину лет пятидесяти. Важно, что к нему обратились
по имени и без неприязни. Сквозь тьму он соприкоснулся с другим сознанием.
Теллон хотел было ответить, но в горле застрял комок, и он лишь кивнул,
ощущая себя школьником.
- Не волнуйтесь, Теллон. Просто у вас наступила реакция. Я прослежу,
чтобы вы получили кое-какие лекарства. В ближайшие несколько дней вам
станет лучше. Я доктор Мюллер, начальник психологической службы тюрьмы.
Сейчас вы пройдете обычный осмотр; я должен удостовериться, что нечто - вы
сами знаете, что - стерто из вашей памяти; затем я передам вас моему
коллеге, доктору Хеку, который посмотрит, что можно сделать с вашими
глазами.
- С моими глазами?! - Теллон ощутил безрассудный прилив надежды. - Вы
хотите сказать...
- Это не по моей части, Теллон. Доктор Хек осмотрит вас, как только я
закончу, и, я уверен, он сделает все, что возможно.
Охваченный мыслью, что с глазами у него, может быть, не так уж плохо,
Теллон вытерпел все контрольные процедуры, которые заняли почти час.
Программа включала больше десятка инъекций, сопровождающихся острыми
приступами тошноты и головокружения. При этом его непрерывно
бомбардировали вопросами; иногда их задавал женский голос, хотя он не
слышал, чтобы в комнату кто-нибудь входил, иногда голоса возникали,
казалось, прямо у него в голове. Они то убеждали его, то соблазняли, то
запугивали, и Теллон не мог им противиться. Он слышал и свой собственный
голос, бормочущий что-то бессвязное. Наконец, он почувствовал, как с его
головы и тела срывают электроды.
- Итак, Теллон, ситуация следующая, - сказал доктор Мюллер. -
Насколько я могу судить, вы чисты. По степени благонадежности я отношу вас
к обычному третьему разряду - это значит, что вы можете находиться в
обществе других заключенных и пользоваться всеми обычными правами. В
каком-то смысле вам повезло.
- По-моему, вы употребляете это слово довольно неточно, доктор. -
Теллон коснулся бинтов на своих глазах. - Или вы имеете в виду, что другим
клиентам Черкасского повезло меньше?
- Я имею в виду вот что: учитывая то, какого рода информацией вы
располагали, любое другое правительство, включая земное, немедленно
казнило бы вас.
- Черкасский пытался казнить мой разум. Вы знаете, что он делал? Он
раз за разом нажимал на красную кнопку, чтобы...
- Довольно! - голос Мюллера сразу стал недружелюбным. - Это не по
моей части.
- Виноват, доктор. Но, по-моему, вы говорили, что руководите
психологической службой. Или вы просто не задумываетесь, кому служите?
Последовало долгое молчание. Когда Мюллер заговорил снова, к нему
вернулась профессиональная сердечность:
- Теллон, я пропишу вам кое-какие лекарства - они облегчат вашу
адаптацию. Уверен, вы вскоре убедитесь, что здесь не так уж плохо. Теперь
вас примет доктор Хек.
Должно быть, Мюллер подал какой-то знак, потому что дверь тихо
отворилась и Теллон почувствовал, что его взяли за локоть. Его вывели из
комнаты и провели еще через несколько коридоров. Теллон не ожидал, что
медицинский блок, если это действительно был он, окажется таким большим.
Во многих областях исследований Эмм-Лютер отставал от Земли, но вполне
возможно, что планета добилась больших успехов в практической хирургии. В
конце концов, думал Теллон, это двадцать второй век. Так много всего можно
сделать для раненого. Микрохирургия, регенерация клеток, электронная
хирургия, сварка тканей...
Когда, наконец, Теллона ввели в комнату, пахнущую антисептиками, он
насквозь промок от пота и то и дело непроизвольно вздрагивал. Его подвели
к какой-то штуковине, на ощупь похожей на высокую кушетку, и велели лечь.
Ощущение тепла на лбу и на губах подсказало, что в лицо ему светят мощные
лампы. Последовала короткая заминка, во время которой он слышал рядом
осторожные шаги и шелест одежды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54