Вот почему они использовали вместо
обычного паралитического газа аналог ЛСД. Теллон заставил себя
расслабиться; он способен выдержать все, что готовят ему Крюгер,
Черкасский, Зепперитц, и он это докажет. Он будет жить. Он сумеет уцелеть
и сохранить рассудок - хотя бы для того, чтобы прочесть все книги в их
тюремной библиотеке.
- Очень хорошо, Теллон, - произнес кто-то. - В вашем деле всегда так
важно сохранять самообладание. - Говорящий вышел вперед, и теперь Теллон
мог видеть его. Это был высохший, узколицый человек в черном кителе с
высоким жестким воротником - такую форму на Эмм-Лютере носили
государственные чиновники. Теллон узнал это худое лицо, эту шею с
вертикальными складками и нелепо-пышные волнистые волосы: Лорин Черкасский
- второй человек в службе безопасности.
Теллон невозмутимо кивнул:
- Добрый вечер. Я как раз думал...
- Молчать! - прервал его плечистый блондин с сержантскими нашивками.
- Все в порядке, сержант. - Черкасский сделал молодому человеку знак
отойти в сторону. - Раз у мистера Теллона появилась охота с нами
пооткровенничать - не следует ее отбивать. Полагаю, в самое ближайшее
время он поведает нам немало интересного.
- Разумеется, я буду рад рассказать вам все, что знаю, - быстро
отозвался Теллон. - Какой мне смысл молчать?
- Совершенно верно, никакого. - Голос Черкасского сорвался на
истерический визг, и Теллон вспомнил, что этот коротышка пользовался
печальной славой человека не вполне вменяемого. - Я рад, что вы так на это
смотрите. Ну что ж, мистер Теллон, может быть, на один вопрос вы ответите
прямо сейчас?
- Что? А... да-да, конечно.
Черкасский прошествовал к комоду - при каждом шаге его голова на
длинной шее дергалась - и вытащил разряженный автоматический пистолет.
- Где патроны к этому оружию?
- Вон там. Я выбросил их в мусорную корзину.
- Понятно, - сказал Черкасский, нагнувшись за обоймой. - Вы их
спрятали в мусорной корзине.
Теллон беспокойно заерзал в кресле. Они вели себя настолько
по-детски, что это казалось неправдоподобным.
- Я выбросил их в мусорную корзину. Я не хотел держать их при себе. Я
не хотел никаких неприятностей, - он старался, чтобы его голос звучал тихо
и ровно.
Черкасский сочувственно кивнул:
- На вашем месте я сказал бы то же самое. Да, лучше, пожалуй, не
придумаешь. - Он вставил обойму в пистолет и передал его сержанту: -
Смотрите, сержант, не потеряйте эту штуку. Это вещественное
доказательство.
Теллон хотел было возразить, но тут же осекся. Сама манера наивно,
по-детски допрашивать была важным элементом тактики. Ничто так не уязвляет
и не сбивает с толку, как необходимость вести себя по-взрослому, когда все
вокруг строят из себя злобных детей. Но он решил держаться до конца.
Последовала долгая пауза, в продолжение которой Черкасский не сводил
с него глаз. Теллон сидел почти неподвижно, пытаясь обуздать случайные
вспышки воспоминаний. Вот Майра - она еще жива. Бледная кожа, глаза цвета
виски... Край кресла больно врезался ему в ноги. Интересно, если он
шевельнется, что за этим последует - залп "шершня"? На большинстве планет
власти считали это оружие гуманным, но Теллон однажды получил заряд
крошечных, заряженных наркотиками иголок. В результате - паралич и полчаса
мучительной боли.
А молчание все тянулось, тянулось, и никто, похоже, не собирался
уводить его из отеля. Теллон начал волноваться. Он обвел взглядом комнату,
пытаясь понять, в чем дело, но лица агентов оставались профессионально
бесстрастными. Черкасский, блаженно улыбаясь, разгуливал по комнате, но
вздрагивал и отшатывался назад, когда встречался глазами с Теллоном.
Теллон поймал себя на необычном ощущении - кожа на лбу и щеках стала
ледяной, а временами во все поры точно вонзались маленькие булавочки. "Мое
образование завершено, - подумал он. - Меня впервые прошиб холодный пот".
Через несколько секунд дверь распахнулась, и вошел человек в форме с
тяжелой коробкой из серого металла в руках. Он поставил ее на стул,
мельком покосился на Теллона и вышел. Черкасский щелкнул пальцами, и
блондин-сержант открыл коробку, где обнаружился пульт управления и
провода, намотанные на пластиковые катушки. В неглубоком желобе, как
дешевые побрякушки, блестели десять круглых электродов мозгомойки.
- Ну-с, Теллон, пора кое-что и забыть, - напудренное лицо Черкасского
приняло деловое выражение.
- Прямо здесь? В отеле?
- Почему бы и нет? Чем дольше вы держите информацию в голове, тем
больше у вас шансов передать ее кому-то еще.
- Но для того, чтобы изолировать какой-то определенный мыслеблок,
нужен опытный психолог, - запротестовал Теллон. - Вы можете стереть целые
области моей памяти, ничего общего не имеющие с... - Он умолк, увидев, что
голова Черкасского самодовольно закачалась на индюшачьей шее. Теллон
мысленно обругал себя. Он собирался вытерпеть все, что им
заблагорассудится над ним сделать, а сам уже разнылся, хотя к нему пока
даже не прикоснулись. Вот и конец короткой и блистательной карьеры
несгибаемого Сэма Теллона. Он поджал губы и уставился прямо перед собой.
Тем временем Черкасский размещал на его голове электроды, соединенные
проводами с коробкой. Сержант сделал знак, и глухая стена серых мундиров
отступила в коридор - комната внезапно стала больше и холоднее. В тусклом
свете на вентиляционной решетке по-прежнему бессмысленно колыхалась
одинокая паутина.
Черкасский стоял позади стула, на котором покоилась, серая коробка,
немного пригнувшись, чтобы удобнее было крутить верньеры. Скользнув
взглядом по циферблатам, он распрямился и посмотрел Теллону в лицо.
- Кстати, Теллон, у вас ненормально низкое сопротивление. Возможно,
вы легко потеете - это всегда понижает сопротивление - кожи. Вы что,
всегда такой мокрый? - Черкасский брезгливо сморщил нос, а сержант тихо
хихикнул.
Теллон хмуро взглянул в окно за его спиной. Пока в комнате было полно
народу, оно запотело, и немногочисленные городские огни теперь походили на
шары из раскрашенного хлопка. Ему вдруг страшно захотелось выйти на улицу,
вдохнуть воздух холодной звездной ночи. Майра тоже любила гулять морозными
вечерами.
- Мистер Теллон настаивает, чтобы мы не тратили время зря, - строго
произнес Черкасский. - Разумеется, он прав. За работу. Теперь, Теллон,
чтобы избежать каких-либо недоразумений с вашей или же с нашей стороны,
давайте уточним. Итак, вы находитесь в вашем нынешнем тягостном положении
потому, что, будучи агентом разведки, случайно получили данные о
координатах ворот, дифференциале и азимуте прыжка на планету
Эйч-Мюленбург, которая является суверенной территорией правительства
Эмм-Лютера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
обычного паралитического газа аналог ЛСД. Теллон заставил себя
расслабиться; он способен выдержать все, что готовят ему Крюгер,
Черкасский, Зепперитц, и он это докажет. Он будет жить. Он сумеет уцелеть
и сохранить рассудок - хотя бы для того, чтобы прочесть все книги в их
тюремной библиотеке.
- Очень хорошо, Теллон, - произнес кто-то. - В вашем деле всегда так
важно сохранять самообладание. - Говорящий вышел вперед, и теперь Теллон
мог видеть его. Это был высохший, узколицый человек в черном кителе с
высоким жестким воротником - такую форму на Эмм-Лютере носили
государственные чиновники. Теллон узнал это худое лицо, эту шею с
вертикальными складками и нелепо-пышные волнистые волосы: Лорин Черкасский
- второй человек в службе безопасности.
Теллон невозмутимо кивнул:
- Добрый вечер. Я как раз думал...
- Молчать! - прервал его плечистый блондин с сержантскими нашивками.
- Все в порядке, сержант. - Черкасский сделал молодому человеку знак
отойти в сторону. - Раз у мистера Теллона появилась охота с нами
пооткровенничать - не следует ее отбивать. Полагаю, в самое ближайшее
время он поведает нам немало интересного.
- Разумеется, я буду рад рассказать вам все, что знаю, - быстро
отозвался Теллон. - Какой мне смысл молчать?
- Совершенно верно, никакого. - Голос Черкасского сорвался на
истерический визг, и Теллон вспомнил, что этот коротышка пользовался
печальной славой человека не вполне вменяемого. - Я рад, что вы так на это
смотрите. Ну что ж, мистер Теллон, может быть, на один вопрос вы ответите
прямо сейчас?
- Что? А... да-да, конечно.
Черкасский прошествовал к комоду - при каждом шаге его голова на
длинной шее дергалась - и вытащил разряженный автоматический пистолет.
- Где патроны к этому оружию?
- Вон там. Я выбросил их в мусорную корзину.
- Понятно, - сказал Черкасский, нагнувшись за обоймой. - Вы их
спрятали в мусорной корзине.
Теллон беспокойно заерзал в кресле. Они вели себя настолько
по-детски, что это казалось неправдоподобным.
- Я выбросил их в мусорную корзину. Я не хотел держать их при себе. Я
не хотел никаких неприятностей, - он старался, чтобы его голос звучал тихо
и ровно.
Черкасский сочувственно кивнул:
- На вашем месте я сказал бы то же самое. Да, лучше, пожалуй, не
придумаешь. - Он вставил обойму в пистолет и передал его сержанту: -
Смотрите, сержант, не потеряйте эту штуку. Это вещественное
доказательство.
Теллон хотел было возразить, но тут же осекся. Сама манера наивно,
по-детски допрашивать была важным элементом тактики. Ничто так не уязвляет
и не сбивает с толку, как необходимость вести себя по-взрослому, когда все
вокруг строят из себя злобных детей. Но он решил держаться до конца.
Последовала долгая пауза, в продолжение которой Черкасский не сводил
с него глаз. Теллон сидел почти неподвижно, пытаясь обуздать случайные
вспышки воспоминаний. Вот Майра - она еще жива. Бледная кожа, глаза цвета
виски... Край кресла больно врезался ему в ноги. Интересно, если он
шевельнется, что за этим последует - залп "шершня"? На большинстве планет
власти считали это оружие гуманным, но Теллон однажды получил заряд
крошечных, заряженных наркотиками иголок. В результате - паралич и полчаса
мучительной боли.
А молчание все тянулось, тянулось, и никто, похоже, не собирался
уводить его из отеля. Теллон начал волноваться. Он обвел взглядом комнату,
пытаясь понять, в чем дело, но лица агентов оставались профессионально
бесстрастными. Черкасский, блаженно улыбаясь, разгуливал по комнате, но
вздрагивал и отшатывался назад, когда встречался глазами с Теллоном.
Теллон поймал себя на необычном ощущении - кожа на лбу и щеках стала
ледяной, а временами во все поры точно вонзались маленькие булавочки. "Мое
образование завершено, - подумал он. - Меня впервые прошиб холодный пот".
Через несколько секунд дверь распахнулась, и вошел человек в форме с
тяжелой коробкой из серого металла в руках. Он поставил ее на стул,
мельком покосился на Теллона и вышел. Черкасский щелкнул пальцами, и
блондин-сержант открыл коробку, где обнаружился пульт управления и
провода, намотанные на пластиковые катушки. В неглубоком желобе, как
дешевые побрякушки, блестели десять круглых электродов мозгомойки.
- Ну-с, Теллон, пора кое-что и забыть, - напудренное лицо Черкасского
приняло деловое выражение.
- Прямо здесь? В отеле?
- Почему бы и нет? Чем дольше вы держите информацию в голове, тем
больше у вас шансов передать ее кому-то еще.
- Но для того, чтобы изолировать какой-то определенный мыслеблок,
нужен опытный психолог, - запротестовал Теллон. - Вы можете стереть целые
области моей памяти, ничего общего не имеющие с... - Он умолк, увидев, что
голова Черкасского самодовольно закачалась на индюшачьей шее. Теллон
мысленно обругал себя. Он собирался вытерпеть все, что им
заблагорассудится над ним сделать, а сам уже разнылся, хотя к нему пока
даже не прикоснулись. Вот и конец короткой и блистательной карьеры
несгибаемого Сэма Теллона. Он поджал губы и уставился прямо перед собой.
Тем временем Черкасский размещал на его голове электроды, соединенные
проводами с коробкой. Сержант сделал знак, и глухая стена серых мундиров
отступила в коридор - комната внезапно стала больше и холоднее. В тусклом
свете на вентиляционной решетке по-прежнему бессмысленно колыхалась
одинокая паутина.
Черкасский стоял позади стула, на котором покоилась, серая коробка,
немного пригнувшись, чтобы удобнее было крутить верньеры. Скользнув
взглядом по циферблатам, он распрямился и посмотрел Теллону в лицо.
- Кстати, Теллон, у вас ненормально низкое сопротивление. Возможно,
вы легко потеете - это всегда понижает сопротивление - кожи. Вы что,
всегда такой мокрый? - Черкасский брезгливо сморщил нос, а сержант тихо
хихикнул.
Теллон хмуро взглянул в окно за его спиной. Пока в комнате было полно
народу, оно запотело, и немногочисленные городские огни теперь походили на
шары из раскрашенного хлопка. Ему вдруг страшно захотелось выйти на улицу,
вдохнуть воздух холодной звездной ночи. Майра тоже любила гулять морозными
вечерами.
- Мистер Теллон настаивает, чтобы мы не тратили время зря, - строго
произнес Черкасский. - Разумеется, он прав. За работу. Теперь, Теллон,
чтобы избежать каких-либо недоразумений с вашей или же с нашей стороны,
давайте уточним. Итак, вы находитесь в вашем нынешнем тягостном положении
потому, что, будучи агентом разведки, случайно получили данные о
координатах ворот, дифференциале и азимуте прыжка на планету
Эйч-Мюленбург, которая является суверенной территорией правительства
Эмм-Лютера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54