- Хинни... - задумчиво продолжала Леди. - Как я скучаю по этому
благородному животному!
Эта тема была безопаснее, и Стайл откликнулся:
- Кстати, а где она теперь? Десять лет - немалый срок для лошади, все
равно что тридцать для человека. Что было потом?
- А, ты ведь не знаешь - сказала Леди мрачно. - Что потом было. Было
вот что... Хинни, ожидая детеныша, вернулась в пустынные дикие места, а
Юноша занялся своими делами, о которых мы его не расспрашивали, но, думаю,
в ту пору он занимался конструированием и строительством Голубого Замка. Я
жила с родителями. Белянка, которую мы спасли, была возле меня неотлучно.
Иногда забравшись далеко-далеко в степь, мы вспоминали Хинни и странного
мальчика.
Когда я узнала, кто он, мне стало стыдно, что с Адептом я обращалась
как с ребенком, и все же я была заинтригована и польщена его сватовством.
Чаще всего мне вспоминалось видение, которое предстало передо мной, когда
он играл на гармонике. Лицо Леди в лучах голубой луны тревожило меня, и
слабый зов этого воспоминания рос и креп.
Позже я узнала, что он ходил к Оракулу узнать, кто будет его женой, и
мудрец назвал мое имя. Наверное, в первый и единственный раз Оракул не
стал затемнять смысла своих слов, не ограничился туманными намеками, а
выразился так, чтобы по-другому нельзя было интерпретировать его слова.
Юноша в голубой одежде ясно знал, где и когда можно найти меня, его
будущую жену. И он пришел очень вовремя. В решающий для меня момент, когда
я была почти в пасти чудовищного тролля. Он спас мне жизнь, без него я бы
нашла свой страшный конец в дремучем лесу. Затем Адепт сделал все, чтобы
завоевать мою благосклонность, хотя я по праву принадлежала ему уже с того
момента, как он спас меня. А я ведь тогда была всего лишь невежественной
крестьянской девочкой.
- Оракулу виднее, - пробормотал Стайл, - наследие твоего господина
все еще живет в тебе, и когда оно испарится, бог весть.
Она продолжила так, будто не слышала его слов:
- Эх, ну и глупой же девчонкой я была в то время! Сколько дней
прошло, прежде чем я сказала ему в третий раз "ты"!
- Прошу прощения, Леди, я не понял...
Она сделала небрежный жест рукой.
- Ну конечно, ты же прибыл из другой цивилизации! Мне необходимо
сделать пояснение. На Фазе, если один человек полюбил другого и хочет дать
ему знать об этом, не взяв на себя никаких обязательств, то пропускает
само объяснение в любви, а ограничивается трехкратным повторением
местоимения "ты", и тот, к кому это местоимение обращено, может поступать,
как захочет, не опасаясь в дальнейшем упреков.
- Не понимаю, - сказал Стайл, - всего лишь сказать три раза - ты,
ты...
Нейса, поднявшись на дыбы, чуть не стряхнула его с себя, при этом
волнистый рог ее сердито затрубил.
- Никогда не употребляй этих слов небрежно или в шутку! - сказала
Леди. - В них заключена магическая сила клятвы.
Смутившись, Стайл извинился:
- Мне предстоит еще долго изучать цивилизацию Фазы. Благодарю тебя,
Леди, и тебя, Нейса, что вы преподнесли мне урок и помешали из-за моего
Невежества скомпрометировать себя.
Собственно, его благодарность относилась лишь к Нейсе. Сказав трижды
"ты", он не солгал бы и не оговорился по невежеству, из-за незнания. Его
отношения с Леди были сражением, проигранным Стайлом в самом начале, и,
произнося любовную клятву, не себя, а ее он поставил бы в неловкое
положение.
Возможно, обрадованная таким поворотом дела, Леди словоохотливо
продолжала:
- Когда после долгого перерыва мне довелось увидеть Хинни, я
закричала от ужаса. Я увидела истекающую кровью жеребую кобылицу. Ее
преследовала стая шакалов. Они прыгали на нее, впивались зубами в бока,
ляжки, вырывая куски мяса.
На мой крик выскочил из дома отец. Я никогда не видела его в таком
гневе, ведь Хинни была предметом его постоянного восхищения. Он схватил
дубину и раз за разом опускал ее на головы мерзких тварей. Те разбежались.
Хинни лежала у наших ворот без движения. Я пыталась помочь ей подняться на
ноги. Но все было напрасно, она потеряла много крови и растратила
последние жизненные силы, пока добиралась до нас. Хинни умерла на наших
глазах.
Я вспомнила заклинание, которому научил меня Юноша на случай, если
понадобится мне, и пропела его. Я не то чтобы пропела, я панически
прокричала это заклинание, и тотчас он предстал передо мной.. Увидев
безжизненно валявшуюся на земле Хинни, Адепт вскрикнул, опустился перед
нею на землю и обхватил ее голову руками. Слезы текли ручьями по его юному
лицу. Глаза Хинни были открыты, но они не видели ничего, ибо Хинни была
мертва.
Все чары, заклинания, колдовство ни к чему не привели, он не смог
оживить Хинни. Тогда Юноша достал гармонику и заиграл такую
пронзительно-щемящую сердце мелодию, что обе луны закрылись облаками и
солнце поблекло. Мерцающий свет залил все вокруг нас, и из него вылепилась
картина, которая предстала моим глазам.
Я увидела живую Хинни с жеребенком во чреве. Она паслась на опушке
леса. И вот на нее напала стая шакалов, угрюмые, кровожадные звери, каждый
из которых по отдельности был подлым трусом и только собравшись в
завывающую, хрипло лающую стаю они осмеливались делать свое гнусное дело.
Шакалы мнят себя волками, но они так же похожи на волков, как гоблины на
людей. И вот эти трусливые твари, сбившись в кучу, набросились на бедняжку
Хинни.
Хинни пробовала бежать, но грузная, отяжелевшая, с детенышем во
чреве, она не была столь проворной, как раньше. И все же поодиночке
завывающим клацающим клубком они кинулись на красавицу-лошадь. Убегая,
Хинни споткнулась и упала, шакалы облепили ее, каждый пристраивался, где
мог, и вонзал в нее зубы. Они рвали ее бока, хвост, гриву, впивались в уши
и пытались выесть глаза. Она поднялась на ноги, но твари гроздьями повисли
на ней, кровь обагрила всю Хинни.
Бедняжка нашла в себе силы побежать, она бежала, оставляя за собою
кровавый след, они мчались за ней, прыгали на нее, сидели, как наездники,
на ее спине и грызли. Вот таким ужасным образом Хинни наконец добралась до
меня. В магическом облаке, вызванном мальчиком, я увидала себя, кричащую.
Выбежал на крик отец с дубинкой в руках, он разогнал шакалов.
И тут видение рассеялось в мерцающем воздухе.
Мы с отцом печально смотрели на убитого горем Адепта и всем сердцем
разделяли его печаль.
И тогда я поняла, в чем заключалась последняя, третья, составляющая
часть сущности Адепта. Да, первой была его музыка, второй - магическая
сила, а третьей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113