Это приглушенное рыганье младенца. Что-то укалывает И.В. в руку, сжимающую прут решетки, и И.В. ощущает жар и холод одновременно. Она едва может шевельнуть рукой. Пахнет винилом.
С заднего сиденья Передвижного Модуля вылезает напарник метакопа. Окно в задней двери модуля было опушено, но внутри все такое черное и блестящее, что это становится ясно, только когда отодвигается дверь. Верхняя часть лиц метакопов скрыта глянцевыми черными шлемами и гоглами ночного видения, а нижняя расплывается в ухмылке. И вылезает второй метакоп с Проектором Химических Наручников Близкого Действия – с соплепушкой. Уловка копов сработала. И.В. не пришло в голову навести «Рыцарское забрало» на заднее сиденье, чтобы проверить, нет ли там соплеснайпера.
Расправившись на воздухе, химсопли достигают размера футбольного шара. Несколько десятков миль тончайших крепких волокон, перепутанных, как спагетти. Вместо соуса у этих спагетти какое-то липкое вещество, текучее только в тот момент, когда выстреливает соплепушка, а потом быстро отвердевающее.
Метакопам пришлось взять такие штуки на вооружение, потому что каждая франшиза настолько мала, что погоня в ней попросту невозможна. Преступник – почти всегда ни в чем не повинный трэшник – обычно в трех секундах езды на скейте от убежища соседнего ФОКНаГа. К тому же невероятный объем Личной Модульной Сбруи – просто канделябр какой-то, учитывая, сколько на него понавешено, – настолько замедляет движения метакопов, что прохожие просто складываются пополам от смеха всякий раз, когда они пытаются бежать. Поэтому вместо того, чтобы сбросить пару фунтов, метакопы просто навешивают на свою сбрую новые примочки, к примеру соплепушки.
Волокнистые сопли облепили ей кисть и руку, примотав их к прутьям решетки. Излишки соплей провисли и стекли вниз, но уже застывают, превращаясь в резину. Несколько отскочивших от решетки спагетти налипли ей на плечи, грудь и подбородок. И.В. отходит от решетки, клейкое вещество отделяется от волокон, растягиваясь на длинные, бесконечно тонкие нити, точно горячий сыр моцарелла. И эти нити тоже немедленно застывают, становятся жесткими и обламываются, завиваясь спиральками. Теперь, когда она сорвала сопли с лица, все не так гадко, но рука у нее по-прежнему совершенно обездвижена.
– Сим предупреждаем вас, что любое движение с вашей стороны без предварительного вербального разрешения с моей стороны может представлять для вас непосредственную физическую опасность, равно как вытекающую из нее психологическую опасность и, возможно, в зависимости от ваших религиозных верований, духовный риск, вытекающий из вашей реакции на означенную физическую опасность. Любое движение с вашей стороны будет истолковано как подразумевающееся и не имеющее обратного действия согласие на этот риск, – говорит первый метакоп. На поясе у него висит небольшой динамик, из которого бормочет синхронный перевод на испанский и японский.
– Или, как мы говорили раньше, – добавляет второй метакоп, – ни с места, придурок!
Непереводимое слово резонирует из маленького громкоговорителя, произнесенное как «эль-дурко» и «и-ду-ю-ки».
– Мы полномочные представители «Метакопы Анлимитед». Согласно Разделу 24.5.2 Свода законов «Белых Колонн», мы уполномочены осуществлять действия полиции на данной территории.
– Например, цепляться к невинным трэшникам, – говорит И.В.
Метакоп выключает громкоговоритель.
– Заговорив по-английски, вы косвенно и безвозвратно соглашаетесь на то, что все наши дальнейшие переговоры будут вестись на английском языке, – сообщает он.
– Вы даже не въезжаете, что И.В. говорит, – говорит И.В.
– Вы были идентифицированы как Фокус Расследования Зарегистрированного Криминального События, предположительно имевшего место на территории иного государства, а именно в «Конюшнях Виндзорских Высот».
– Это другая страна, приятель. Здесь ведь «Белые Колонны»!
– Согласно положениям Свода законов «Конюшен Виндзорских Высот» мы уполномочены приводить в действие законы, положения, касающиеся национальной безопасности и общественного равновесия, также и на означенной территории. Договор между «Конюшнями Виндзорских Высот» и «Белыми Колоннами» уполномочивает нас временно взять вас под арест до тех пор, пока не будет решен вопрос о вашем статусе как Фокуса Расследования.
– Попалась, детка, – переводит второй метакоп.
– Поскольку ваше поведение было отмечено как неагрессивное и при вас нет видимого оружия, мы не уполномочены предпринимать героические меры для обеспечения вашего содействия, – говорит первый метакоп.
– Будешь паинькой – и мы будем паиньками, – говорит второй.
– Однако мы экипированы устройствами, включающими, но не ограничивающимися стрелковым оружием, которое, будучи задействовано, может представлять крайнюю и непосредственную опасность для вашего здоровья и благосостояния, – продолжает первый.
– Только дернись, и мы тебе башку прострелим, – поясняет второй.
– Да отцепите мою руку, мать вашу, – устало говорит И.В. Все это она слышала уже миллион раз.
Как и в большинстве ЖЭКов, в «Белых Колоннах» нет ни тюрьмы, ни полицейского участка. Это так неприглядно, так снижает стоимость домов в анклаве! И подумайте о том, какие это наложит на нас обязательства. У метакопов по соседству есть франшиза, служащая им штаб-квартирой. А что до тюрьмы, уродливого здания для содержания какого-нибудь сбившегося с пути хабеас корпус, так его ни одна уважающая себя франшиза держать не станет.
И.В. везут в Передвижном Модуле. Руки ей сковали наручниками, и спасибо, что спереди. Одна рука все еще наполовину залеплена соплями и так сильно воняет винилом, что обоим метакопам пришлось опустить окна. Остальные спагетти тянутся футов на шесть по полу Модуля, свисая за дверь на мостовую. Метакопы не особенно спешат: катят себе по средней полосе, не считая ниже своего достоинства то тут, то там содрать штраф за превышение скорости – они же на своей территории. Завидев их, мотоциклисты сбрасывают скорость, испытывая разумный ужас от одной только мысли о том, что придется остановиться и полчаса выслушивать предупреждения, отводы, рекламу и запутанный бюрократический сленг. Иногда, полыхая оранжевыми огнями, мимо проносится по левому ряду доставка «Коза Ностры», и тогда копы делают вид, будто ничего не заметили.
– Ну и куда тебя везти? В «Кутузку» или в «Тюрягу»?
– В «Кутузку», пожалуйста, – говорит И.В.
– В «Тюрягу»! – Второй метакоп поворачивается к ней, с усмешкой пялясь через пуленепробиваемое стекло и наслаждаясь своей властью.
Когда они проезжают мимо «Купи и Кати», весь салон машины внезапно освещается. Поболтайся на стоянке «Купи и Кати», загоришь почище, чем на пляже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
С заднего сиденья Передвижного Модуля вылезает напарник метакопа. Окно в задней двери модуля было опушено, но внутри все такое черное и блестящее, что это становится ясно, только когда отодвигается дверь. Верхняя часть лиц метакопов скрыта глянцевыми черными шлемами и гоглами ночного видения, а нижняя расплывается в ухмылке. И вылезает второй метакоп с Проектором Химических Наручников Близкого Действия – с соплепушкой. Уловка копов сработала. И.В. не пришло в голову навести «Рыцарское забрало» на заднее сиденье, чтобы проверить, нет ли там соплеснайпера.
Расправившись на воздухе, химсопли достигают размера футбольного шара. Несколько десятков миль тончайших крепких волокон, перепутанных, как спагетти. Вместо соуса у этих спагетти какое-то липкое вещество, текучее только в тот момент, когда выстреливает соплепушка, а потом быстро отвердевающее.
Метакопам пришлось взять такие штуки на вооружение, потому что каждая франшиза настолько мала, что погоня в ней попросту невозможна. Преступник – почти всегда ни в чем не повинный трэшник – обычно в трех секундах езды на скейте от убежища соседнего ФОКНаГа. К тому же невероятный объем Личной Модульной Сбруи – просто канделябр какой-то, учитывая, сколько на него понавешено, – настолько замедляет движения метакопов, что прохожие просто складываются пополам от смеха всякий раз, когда они пытаются бежать. Поэтому вместо того, чтобы сбросить пару фунтов, метакопы просто навешивают на свою сбрую новые примочки, к примеру соплепушки.
Волокнистые сопли облепили ей кисть и руку, примотав их к прутьям решетки. Излишки соплей провисли и стекли вниз, но уже застывают, превращаясь в резину. Несколько отскочивших от решетки спагетти налипли ей на плечи, грудь и подбородок. И.В. отходит от решетки, клейкое вещество отделяется от волокон, растягиваясь на длинные, бесконечно тонкие нити, точно горячий сыр моцарелла. И эти нити тоже немедленно застывают, становятся жесткими и обламываются, завиваясь спиральками. Теперь, когда она сорвала сопли с лица, все не так гадко, но рука у нее по-прежнему совершенно обездвижена.
– Сим предупреждаем вас, что любое движение с вашей стороны без предварительного вербального разрешения с моей стороны может представлять для вас непосредственную физическую опасность, равно как вытекающую из нее психологическую опасность и, возможно, в зависимости от ваших религиозных верований, духовный риск, вытекающий из вашей реакции на означенную физическую опасность. Любое движение с вашей стороны будет истолковано как подразумевающееся и не имеющее обратного действия согласие на этот риск, – говорит первый метакоп. На поясе у него висит небольшой динамик, из которого бормочет синхронный перевод на испанский и японский.
– Или, как мы говорили раньше, – добавляет второй метакоп, – ни с места, придурок!
Непереводимое слово резонирует из маленького громкоговорителя, произнесенное как «эль-дурко» и «и-ду-ю-ки».
– Мы полномочные представители «Метакопы Анлимитед». Согласно Разделу 24.5.2 Свода законов «Белых Колонн», мы уполномочены осуществлять действия полиции на данной территории.
– Например, цепляться к невинным трэшникам, – говорит И.В.
Метакоп выключает громкоговоритель.
– Заговорив по-английски, вы косвенно и безвозвратно соглашаетесь на то, что все наши дальнейшие переговоры будут вестись на английском языке, – сообщает он.
– Вы даже не въезжаете, что И.В. говорит, – говорит И.В.
– Вы были идентифицированы как Фокус Расследования Зарегистрированного Криминального События, предположительно имевшего место на территории иного государства, а именно в «Конюшнях Виндзорских Высот».
– Это другая страна, приятель. Здесь ведь «Белые Колонны»!
– Согласно положениям Свода законов «Конюшен Виндзорских Высот» мы уполномочены приводить в действие законы, положения, касающиеся национальной безопасности и общественного равновесия, также и на означенной территории. Договор между «Конюшнями Виндзорских Высот» и «Белыми Колоннами» уполномочивает нас временно взять вас под арест до тех пор, пока не будет решен вопрос о вашем статусе как Фокуса Расследования.
– Попалась, детка, – переводит второй метакоп.
– Поскольку ваше поведение было отмечено как неагрессивное и при вас нет видимого оружия, мы не уполномочены предпринимать героические меры для обеспечения вашего содействия, – говорит первый метакоп.
– Будешь паинькой – и мы будем паиньками, – говорит второй.
– Однако мы экипированы устройствами, включающими, но не ограничивающимися стрелковым оружием, которое, будучи задействовано, может представлять крайнюю и непосредственную опасность для вашего здоровья и благосостояния, – продолжает первый.
– Только дернись, и мы тебе башку прострелим, – поясняет второй.
– Да отцепите мою руку, мать вашу, – устало говорит И.В. Все это она слышала уже миллион раз.
Как и в большинстве ЖЭКов, в «Белых Колоннах» нет ни тюрьмы, ни полицейского участка. Это так неприглядно, так снижает стоимость домов в анклаве! И подумайте о том, какие это наложит на нас обязательства. У метакопов по соседству есть франшиза, служащая им штаб-квартирой. А что до тюрьмы, уродливого здания для содержания какого-нибудь сбившегося с пути хабеас корпус, так его ни одна уважающая себя франшиза держать не станет.
И.В. везут в Передвижном Модуле. Руки ей сковали наручниками, и спасибо, что спереди. Одна рука все еще наполовину залеплена соплями и так сильно воняет винилом, что обоим метакопам пришлось опустить окна. Остальные спагетти тянутся футов на шесть по полу Модуля, свисая за дверь на мостовую. Метакопы не особенно спешат: катят себе по средней полосе, не считая ниже своего достоинства то тут, то там содрать штраф за превышение скорости – они же на своей территории. Завидев их, мотоциклисты сбрасывают скорость, испытывая разумный ужас от одной только мысли о том, что придется остановиться и полчаса выслушивать предупреждения, отводы, рекламу и запутанный бюрократический сленг. Иногда, полыхая оранжевыми огнями, мимо проносится по левому ряду доставка «Коза Ностры», и тогда копы делают вид, будто ничего не заметили.
– Ну и куда тебя везти? В «Кутузку» или в «Тюрягу»?
– В «Кутузку», пожалуйста, – говорит И.В.
– В «Тюрягу»! – Второй метакоп поворачивается к ней, с усмешкой пялясь через пуленепробиваемое стекло и наслаждаясь своей властью.
Когда они проезжают мимо «Купи и Кати», весь салон машины внезапно освещается. Поболтайся на стоянке «Купи и Кати», загоришь почище, чем на пляже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136