И когда «умноколеса» наконец приземляются на бетон, удар едва не загоняет ей колени под нижнюю челюсть. Из переделки с гравитацией она выходит на незначительной высоте и с малоприятным запасом скорости.
Зарубка на память: в следующий раз лучше просто спрыгнуть с моста. Так тебе по крайней мере невидимый кактус по носу не заедет.
И.В. стремительно заворачивает за угол, кренясь так, что едва не лижет желтую линию, и «Рыцарское забрало» показывает все в зареве мультиспектрального излучения. В инфракрасном лагерь Фалабалы выглядит турбулентным сиянием розового тумана, оттененного раскаленно белыми сполохами костров. Ниже – тускло-голубоватый бетон, что означает – в ложной цветовой гамме – холод. Позади – зубчатый горизонт импровизированных укреплений умельцев Фалабалы. И все эти заграждения И.В. совершенно презрела, пренебрегла и сбила с толку, упав с неба в самую середину лагеря, будто истребитель «стеле» с комплексом неполноценности.
Стоит оказаться в самом лагере, люди уже не обращают внимания на то, кто ты и что ты, – им наплевать. Пара человек смотрит, как она скользит мимо, но и не думают поднимать шум. Наверное, тут бывает множество курьеров. Уйма спятивших, доверчивых, пьющих «Кул эйд» курьеров. А у этих чуваков не хватает ума отличить И.В. от этого планктона. Но это ничего, она им пока такое спустит – пока им не придет в голову проверить новые примочки на ее новой доске.
От лагерных костров исходит достаточно обычного света, чтобы показать весь этот жалкий балаган: кучки слабоумных бойскаутов, гулянка без раздачи призов за заслуги в области гигиены. Инфракрасное накладывается на обычное зрение, и она различает среди теней спектральные лица. Не будь на ней гоглов, она увидела бы там только темноту. Новое «Рыцарское забрало» обошлось ей в добрую треть заработанных на «Лавине» денег. Именно это и имела в виду мама, когда настаивала, чтобы И.В. нашла себе работу на пару часов в день.
Кое-кто из тех, кто был тут в прошлый раз, исчез, но есть десяток новых, которых она не узнает. Пара-тройка действительно в смирительных рубашках на липучках. Эта мода предусмотрена для тех, кто совсем себя не контролирует – катается в конвульсиях по бетону. Есть еще несколько психанутых, но у них, очевидно, не такая продвинутая стадия: просто обычные психи, как старые бомжи, каких полно во «Вздремни и Кати».
– Эй, смотрите! – говорит кто-то. – Это наш друг-курьер! Добро пожаловать, друг!
И.В. отворачивает крышку «жидкого кастета», встряхивает баллончик, чтобы он был наготове еще до того, как придется пустить его в ход. На запястьях у нее модные высоковольтные манжеты – на случай, если кто-нибудь попытается схватить ее за руку. А в рукаве шокер. Только самые последние атавизмы носят пушки – пока еще долетит пуля, а потом приходится ждать, чтобы жертва истекла кровью, – но, как это ни парадоксально, убивают пушки часто. А вот если врезать человеку шокером, он от тебя отстанет. Так, во всяком случае, твердит реклама.
Не в том дело, что она чувствует себя уязвимой. Но все же хотелось бы самой выбирать мишень. Поэтому она сохраняет нужную для бегства скорость, пока не находит женщину, которая выглядела бы дружелюбно, – ту бритую наголо цыпку в драном костюме от Шанель.
– Давай отойдем в лесок, подруга, – говорит И.В. – Хочу поговорить с тобой о том, что осталось у тебя от мозгов.
Женщина улыбается и с добродушной неуклюжестью дауна в добром расположении поднимается на ноги.
– И мне хочется об этом поговорить, – говорит она. – Ведь я в это верю.
И.В. не останавливается для разговора, просто хватает женщину за руку и ведет ее за собой по склону холма в рощицу низкорослых деревьев, подальше от дороги. В инфракрасном свете она не видит никаких притаившихся личностей, поэтому, наверное, там безопасно. А вот за ней пристроилась парочка: бредут себе, не глядя в ее сторону, будто только что решили, что сейчас самое время прогуляться в лесочек. Один из них – верховный жрец.
Женщине, вероятно, лет двадцать пять, высокая и жилистая, симпатичная, но не красавица, была, наверное, напористым форвардом в школьной баскетбольной команде, хотя и звезд с неба особо не хватала. И.В. усаживает ее на камень.
– Ты хоть себе представляешь, где ты? – спрашивает она.
– В парке, – отвечает женщина. – Среди друзей. Мы помогаем распространять Слово.
– Как ты сюда попала?
– С «Интерпрайза». Мы туда ездим, чтобы много всего узнавать.
– То есть на Плот? На Плот «Интерпрайза»? Вот откуда вы все взялись!
– Не знаю, откуда мы взялись, – отвечает женщина. – Иногда так трудно бывает вспомнить. Но это не важно.
– А где ты была до того? Ты же не выросла на Плоту, правда?
– Я была системным программистом в «Троичных Системах» в Маунтин-вью, Калифорния. – Женщина внезапно переходит на совершенно правильный, обычный английский.
– Тогда как ты оказалась на Плоту?
– Не знаю. Моя старая жизнь остановилась. Моя новая жизнь началась. А теперь я здесь, – снова лепечет она как дитя.
– А что случилось перед тем, как остановилась твоя старая жизнь? Помнишь?
– Я заработалась допоздна. У меня были проблемы с компьютером.
– И все? Это последнее нормальное, что с тобой случилось?
– У меня рухнула система, – говорит она. – Я увидела статику. А потом я сильно заболела. Меня отвезли в больницу. А там я встретила человека, который мне все объяснил. Он объяснил, что я была омыта кровью. Что теперь я принадлежу Слову. И внезапно все стало на свои места. Тогда я решила поехать на Плот.
– Ты сама решила или кто-то за тебя решил?
– Мне просто захотелось. Вот куда мы ездим.
– Кто еще был с тобой на Плоту?
– Такие же, как я.
– В чем такие же?
– Сплошь программисты. Как я. Которые узрели Слово.
– Узрели в своих компьютерах?
– Да. Или иногда по телевизору.
– Что ты делала на Плоту?
Женщина оттягивает рукав драной толстовки, открывая дорогу по вене.
– Ты принимала наркотики?
– Нет. Мы сдавали кровь.
– Они высасывали из вас кровь?!!
– Да. Иногда мы писали какие-то программы. Но только немногие из нас.
– Ты долго там была?
– Не знаю. Нас привозят сюда, когда вены совсем уже слабые. Тогда мы просто помогаем распространять Слово: перетаскиваем вещи, строим баррикады. Но мы мало работаем. По большей части поем песни, молимся и рассказываем другим о Слове.
– Хочешь выбраться? Я могу вытащить тебя отсюда.
– Нет, – качает головой женщина. – Я никогда не была так счастлива.
– Как ты можешь такое говорить? Ты была крутым преуспевающим хакером. А теперь, прости меня за откровенность, ты просто пьянчужка.
– Все в порядке. Я не в обиде. Я совсем не была счастливой, когда была хакером. Никогда не задумывалась о важном. О Боге. О небесах. О духовном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Зарубка на память: в следующий раз лучше просто спрыгнуть с моста. Так тебе по крайней мере невидимый кактус по носу не заедет.
И.В. стремительно заворачивает за угол, кренясь так, что едва не лижет желтую линию, и «Рыцарское забрало» показывает все в зареве мультиспектрального излучения. В инфракрасном лагерь Фалабалы выглядит турбулентным сиянием розового тумана, оттененного раскаленно белыми сполохами костров. Ниже – тускло-голубоватый бетон, что означает – в ложной цветовой гамме – холод. Позади – зубчатый горизонт импровизированных укреплений умельцев Фалабалы. И все эти заграждения И.В. совершенно презрела, пренебрегла и сбила с толку, упав с неба в самую середину лагеря, будто истребитель «стеле» с комплексом неполноценности.
Стоит оказаться в самом лагере, люди уже не обращают внимания на то, кто ты и что ты, – им наплевать. Пара человек смотрит, как она скользит мимо, но и не думают поднимать шум. Наверное, тут бывает множество курьеров. Уйма спятивших, доверчивых, пьющих «Кул эйд» курьеров. А у этих чуваков не хватает ума отличить И.В. от этого планктона. Но это ничего, она им пока такое спустит – пока им не придет в голову проверить новые примочки на ее новой доске.
От лагерных костров исходит достаточно обычного света, чтобы показать весь этот жалкий балаган: кучки слабоумных бойскаутов, гулянка без раздачи призов за заслуги в области гигиены. Инфракрасное накладывается на обычное зрение, и она различает среди теней спектральные лица. Не будь на ней гоглов, она увидела бы там только темноту. Новое «Рыцарское забрало» обошлось ей в добрую треть заработанных на «Лавине» денег. Именно это и имела в виду мама, когда настаивала, чтобы И.В. нашла себе работу на пару часов в день.
Кое-кто из тех, кто был тут в прошлый раз, исчез, но есть десяток новых, которых она не узнает. Пара-тройка действительно в смирительных рубашках на липучках. Эта мода предусмотрена для тех, кто совсем себя не контролирует – катается в конвульсиях по бетону. Есть еще несколько психанутых, но у них, очевидно, не такая продвинутая стадия: просто обычные психи, как старые бомжи, каких полно во «Вздремни и Кати».
– Эй, смотрите! – говорит кто-то. – Это наш друг-курьер! Добро пожаловать, друг!
И.В. отворачивает крышку «жидкого кастета», встряхивает баллончик, чтобы он был наготове еще до того, как придется пустить его в ход. На запястьях у нее модные высоковольтные манжеты – на случай, если кто-нибудь попытается схватить ее за руку. А в рукаве шокер. Только самые последние атавизмы носят пушки – пока еще долетит пуля, а потом приходится ждать, чтобы жертва истекла кровью, – но, как это ни парадоксально, убивают пушки часто. А вот если врезать человеку шокером, он от тебя отстанет. Так, во всяком случае, твердит реклама.
Не в том дело, что она чувствует себя уязвимой. Но все же хотелось бы самой выбирать мишень. Поэтому она сохраняет нужную для бегства скорость, пока не находит женщину, которая выглядела бы дружелюбно, – ту бритую наголо цыпку в драном костюме от Шанель.
– Давай отойдем в лесок, подруга, – говорит И.В. – Хочу поговорить с тобой о том, что осталось у тебя от мозгов.
Женщина улыбается и с добродушной неуклюжестью дауна в добром расположении поднимается на ноги.
– И мне хочется об этом поговорить, – говорит она. – Ведь я в это верю.
И.В. не останавливается для разговора, просто хватает женщину за руку и ведет ее за собой по склону холма в рощицу низкорослых деревьев, подальше от дороги. В инфракрасном свете она не видит никаких притаившихся личностей, поэтому, наверное, там безопасно. А вот за ней пристроилась парочка: бредут себе, не глядя в ее сторону, будто только что решили, что сейчас самое время прогуляться в лесочек. Один из них – верховный жрец.
Женщине, вероятно, лет двадцать пять, высокая и жилистая, симпатичная, но не красавица, была, наверное, напористым форвардом в школьной баскетбольной команде, хотя и звезд с неба особо не хватала. И.В. усаживает ее на камень.
– Ты хоть себе представляешь, где ты? – спрашивает она.
– В парке, – отвечает женщина. – Среди друзей. Мы помогаем распространять Слово.
– Как ты сюда попала?
– С «Интерпрайза». Мы туда ездим, чтобы много всего узнавать.
– То есть на Плот? На Плот «Интерпрайза»? Вот откуда вы все взялись!
– Не знаю, откуда мы взялись, – отвечает женщина. – Иногда так трудно бывает вспомнить. Но это не важно.
– А где ты была до того? Ты же не выросла на Плоту, правда?
– Я была системным программистом в «Троичных Системах» в Маунтин-вью, Калифорния. – Женщина внезапно переходит на совершенно правильный, обычный английский.
– Тогда как ты оказалась на Плоту?
– Не знаю. Моя старая жизнь остановилась. Моя новая жизнь началась. А теперь я здесь, – снова лепечет она как дитя.
– А что случилось перед тем, как остановилась твоя старая жизнь? Помнишь?
– Я заработалась допоздна. У меня были проблемы с компьютером.
– И все? Это последнее нормальное, что с тобой случилось?
– У меня рухнула система, – говорит она. – Я увидела статику. А потом я сильно заболела. Меня отвезли в больницу. А там я встретила человека, который мне все объяснил. Он объяснил, что я была омыта кровью. Что теперь я принадлежу Слову. И внезапно все стало на свои места. Тогда я решила поехать на Плот.
– Ты сама решила или кто-то за тебя решил?
– Мне просто захотелось. Вот куда мы ездим.
– Кто еще был с тобой на Плоту?
– Такие же, как я.
– В чем такие же?
– Сплошь программисты. Как я. Которые узрели Слово.
– Узрели в своих компьютерах?
– Да. Или иногда по телевизору.
– Что ты делала на Плоту?
Женщина оттягивает рукав драной толстовки, открывая дорогу по вене.
– Ты принимала наркотики?
– Нет. Мы сдавали кровь.
– Они высасывали из вас кровь?!!
– Да. Иногда мы писали какие-то программы. Но только немногие из нас.
– Ты долго там была?
– Не знаю. Нас привозят сюда, когда вены совсем уже слабые. Тогда мы просто помогаем распространять Слово: перетаскиваем вещи, строим баррикады. Но мы мало работаем. По большей части поем песни, молимся и рассказываем другим о Слове.
– Хочешь выбраться? Я могу вытащить тебя отсюда.
– Нет, – качает головой женщина. – Я никогда не была так счастлива.
– Как ты можешь такое говорить? Ты была крутым преуспевающим хакером. А теперь, прости меня за откровенность, ты просто пьянчужка.
– Все в порядке. Я не в обиде. Я совсем не была счастливой, когда была хакером. Никогда не задумывалась о важном. О Боге. О небесах. О духовном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136