— Помолчи, малыш! О смерти говорить рановато.
— Еще пара дней… и мне не надо будет о ней говорить. — Лихорадка сделала голос Брандарка неузнаваемым, но в его интонации сохранялись следы обычной ироничности. — Я знаю… что ты… идиот, но не надо это… доказывать. Без меня… ты бы еще смог… прорваться.
— Да разве избранник Томанака бросает друзей в беде? — ответил Базел, снова вытирая лицо Брандарка. — Хорошенький совет!
— У… что за дурак… — Силы Брандарка быстро убывали, но он смог покачать головой. — Не вешай мне лапшу… тоже мне, избранник… ты, идио…
Он перешел на бессвязное бормотание, и Базел уставился во тьму, кусая губы. Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным и бесполезным. Он положил руку на плечо Брандарка, посидел так мгновение, потом встал и пошел к мешку с едой. Он начал было его развязывать, но замер, глядя на длинный, обернутый тканью предмет.
Это был меч Харнака, завернутый в его же запятнанный кровью плащ. Свечение исчезло, как только владелец оружия умер, но Базел чувствовал таившиеся в нем мощь и ненависть, ждущие лишь руку, которая прикоснется к нему. Он не отваживался просто его выбросить. Одним богам известно, что может случиться, если кто-нибудь его поднимет. Но что теперь с этим мечом делать?
Он выпрямил ноющую спину и устало вздохнул. Взять меч голой рукой он не отваживался и держал его в складке Харнакова плаща. Внимательно рассматривая его, Базел обнаружил изображение скорпиона, вытравленное на лезвии под рукоятью. Можно было подумать, что это просто знак Гильдии Убийц, но то, что он видел и ощущал в схватке с Харнаком, заставляло думать иначе. Нет, не зря был здесь символ Шарны. Это доказывало, что дела в Навахке идут еще хуже, чем кто-либо мог даже предположить. Боги! Мог ли Чернаж знать, кто использует его в качестве своего орудия? Вряд ли. Груб был Чернаж и жесток, но он не мог не понимать, что если кто-то из соседей хотя бы заподозрит его в связи с Шарной… Но если Церковь Шарны могла дойти в Навахке до наследного принца, кто знает, где и до кого еще она добралась?
Базел закрыл лицо руками. Он чувствовал себя усталым и изможденным. Лишь у него было доказательство того, как далеко зашло зло в Навахке. Надо было что-то предпринять, но он так устал… Очень, очень устал…
— М-да… — с горечью пробормотал он. — Почему бы не сказать мне, что теперь делать, Томанак?
«Ты действительно хочешь спросить меня об этом?»
Базел убрал руки с лица и оглянулся, но ночь была тихой и спокойной, ничего необыкновенного видно не было. Он сглотнул и перевел дыхание.
— Что до этого, — прогудел он в темноту, — это избранничество мне пока в новинку, и я еще не знаю, что можно спросить, а чего нельзя.
«Ты можешь спрашивать у меня о чем угодно, — сказал внутри его сознания глубокий голос. — Что я могу, то сделаю».
— Да? А что делать с ним? — в отчаянии прокричал Базел. — Я довел его до этого и теперь ничем не могу ему помочь…
«У нас был разговор на эту тему. Я говорил тебе, что могу лечить через моих избранников, — спокойно ответил Томанак, и Базел замер, чувствуя невидимую улыбку бога. — Ты разорил гнездо черных колдунов, спас мага, убил демона, спас целую деревню и одолел служителя Шарны, вооруженного заговоренным проклятым мечом. Неужели после всего этого так трудно поверить, что я помогу твоему другу, если ты меня об этом попросишь?»
— Вы можете его исцелить? — спросил Базел, никак не реагируя на перечень своих выдающихся достижений.
«Мы можем его исцелить, — поправил его Томанак. — Если ты послужишь каналом моей силы. Но это не произойдет мгновенно».
— Пусть не мгновенно, — сразу же отозвался Базел. — Скажите, что и как я должен делать.
«У тебя потрясающий способ воссылать молитвы, — сказал Томанак так сухо, что Базел залился краской, но бог только рассмеялся: — Неважно. Ты такой, какой есть. Но даже если бы это и было в моих возможностях, я бы не стал тебя менять».
Лицо Базела запылало еще жарче, но Томанак снова усмехнулся и сказал:
«Обнажи меч, Базел. Держи его в одной руке и возложи вторую на своего друга. Вспомни о том, каким он был раньше, и изо всех сил желай, чтобы он стал таким снова».
— И это все, что мне нужно делать? — недоверчиво спросил Базел.
«Это окажется не так легко, как ты думаешь, мой друг. И не будь слишком самонадеянным. То, чего нам удастся добиться, настолько же зависит от тебя, как и от меня. Готов?»
Базел занервничал. Одно дело — воевать с демонами и проклятыми клинками. Война — его работа, но целительство — это нечто совсем иное. Ему было не по себе, и он ощущал даже некоторый испуг. Ему предстоял еще один шаг на пути служителя Бога Войны, да, но ему было несколько жутковато оттого, что это был шаг в неизведанное. Он постоял несколько секунд, собираясь с духом, вздохнул и вынул меч. Держа меч в правой руке, Базел опустился на колени возле друга и неуверенно положил ладонь на искалеченное предплечье Брандарка.
«Гм!»
Базел дернул ушами, услышав этот звук в своей голове.
«Постарайся получше, — наставительно сказал Томанак».
— Лучше?
«Базел, мы не собираемся причинить ему вред, но результат лечения зависит от того, насколько ты вовлечешься в процесс. Перестань бояться за него — или за себя? Тебе вовсе не грозит превращение в пурпурную жабу, — успокоил его бог. — Давай!»
Базел покраснел еще сильнее, но губы его тронула улыбка. Глубоко вздохнув, он закрыл глаза и крепко сжал плечо Брандарка. Он опустил голову, упершись лбом в рукоять меча, и попытался забыть теперешнее состояние Кровавого Меча. Это было трудно, труднее, чем он ожидал, потому что образ умирающего друга преследовал его, а где-то в глубине его сознания гнездились сомнения, словно что-то высмеивало его самонадеянность, его надежду что-то изменить. Это была не та битва, к которой Базела готовили с детства. Здесь сила и храбрость не имели значения, здесь он не знал, как поступать и на что рассчитывать. Он стиснул зубы и направил всю свою волю и энергию на решение стоящей перед ним задачи.
Его лоб покрылся испариной, пальцы болели от того, с какой силой он сжимал меч, но медленно — так медленно! — он заставил облик Брандарка, стоявший перед его внутренним взором, измениться. Он оттеснил из памяти реальный образ друга с посеревшим лицом и запавшими губами, как теснят противника на поле боя, и вот уже улыбающийся Брандарк в небрежной позе, в своих непременных кружевах, сидит на палубе парома, покидающего Риверсайд, и терзает его уши своим кошмарным Сказом о Кровавой Руке Базела под ободряющими взглядами Заранты и Рекаа. Чарующие звуки балалайки, улыбка на лице Брандарка, присущие ему веселость и лихость — все это слилось в образ Брандарка, каким он был когда-то. Каким он был и каким должен стать снова, яростно сказал себе Базел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106