Но в какой связи – я никак не мог вспомнить... Во всяком случае, я слышал его не от Моны. Точно.
Я бросил взгляд налево, на длинный трехэтажный особняк Мэйфейров, такой огромный и тихий. Мне не хотелось, чтобы он остался для меня закрытым.
«А вы слышали о Блэквуд-Мэнор? – неожиданно спросил я. – Его построили в восьмидесятых годах девятнадцатого века. Этот дом гораздо старше. Мы живем за городом. Но у вас здесь тишина и очарование сельской местности».
Я вдруг почувствовал себя глупо из-за собственной откровенности. Что я пытался доказать?
«Да, я знаю тот дом, – ответил Джулиен, приятно улыбаясь. – Очень красивый. А попал я туда в связи с одним жутким и в то же время романтическим случаем, в детали которого я не стану вдаваться, расскажу лишь самое главное. Этот случай напрямую касается твоей любви к Моне. Так что, как говорится, да будет свет».
«Что такое?» – я внезапно встревожился.
К этому времени шоколад остыл до идеальной температуры. Мы выпили его одновременно. Дядя Джулиен вздохнул от удовольствия и сразу еще раз наполнил наши чашки. Как сказала бы Мона, шоколад был обалденно вкусен. Но где же Мона?
«Прошу вас, расскажите все, – сказал я. – При чем здесь моя любовь к Моне?» – Я невольно начал подсчитывать, сколько ему может быть лет. Больше, чем было бы сейчас Папашке? Но он точно моложе тетушки Куин.
«Случилось это во времена твоего прапрапрадедушки Манфреда, – сказал дядя Джулиен. – Мы с ним принадлежали к одному карточному клубу, здесь, в Новом Орлеане. Это был модный тайный клуб, где мы разыгрывали партии в покер, но не на деньги, а на желания победителя. Мы играли в этом самом доме, как сейчас помню, а у твоего предка Манфреда был сын, Уильям, молодожен, который очень боялся всех свалившихся на него тягот, связанных с Блэквуд-Мэнор. Можешь себе такое представить?»
«Что он был задавлен этим домом? Вполне могу, хотя сам так не чувствую, – ответил я. – Сейчас я в доме хозяин, и мне это нравится».
Дядя Джулиен мягко улыбнулся.
«Я тебе верю, – спокойно сказал он. – И ты мне нравишься. Я вижу в твоем будущем много путешествий по свету, великолепные приключения».
«Только не в одиночестве», – поспешил добавить я.
"Так вот, в тот вечер, – продолжал Джулиен, – когда члены клуба собрались здесь, партию выиграл Манфред Блэквуд, и свое желание он попросил исполнить Джулиена Мэйфейра. Мы тут же отправились на его автомобиле в Блэквуд-Мэнор, и тогда я увидел твой дом во всем его великолепии при свете луны, колонны цвета магнолии – одну из тех южных фантазий, которые постоянно подпитывают нас и в которые так редко верят северяне. Твой прапрапрадед Манфред повел меня в дом, по скругленной лестнице, в пустую спальню, где и объявил, что мне предстоит сделать.
Он достал искусную маску, с праздника Марди Гра, и темно-красный бархатный плащ, подбитый золотым атласом, и сказал, что, надев этот костюм, я должен лишить невинности юную жену Уильяма, так как сам Уильям, который вскоре появился, оказался абсолютно не способен это сделать, а они оба, Манфред и Уильям, видели такой обман в маске в недавней опере в Новом Орлеане и решили, что это сработает в их случае.
«Но разве вашей жены не было с вами на этой опере?» – спросил я Уильяма, ибо всего неделей раньше тоже видел эту оперу в Новом Орлеане. «Да, – ответил Уильям. – Тем более она не станет сопротивляться».
Alors. Я никогда не отказывался от девственниц, а тут, испытывая только уважение и сострадание к молодой женщине, до сих пор не испытавшей нежности и любви в брачную ночь, я надел маску и плащ и пошел выполнять поручение, дав себе клятву добиться от молодой женщины слез экстаза или считать себя проклятой душой. Достаточно будет сказать, что я вышел из спальни минут через сорок пять, полным победителем, достигнувшим своих самых высоких целей, и чувствовал, будто вступил на лестницу, ведущую в рай. От этого союза родился твой прадед Гравье. Следишь, к чему я клоню?"
Я огорошенно молчал.
"Через несколько месяцев после рождения Гравье, – продолжал Джулиен в той же самой приятной и на первой взгляд очаровательной манере, – Уильям сумел, воспользовавшись моим советом, осуществить свои супружеские обязанности с помощью маски и плаща, и никогда твоя прапрабабушка не узнала, кто скрывался под маской в первый раз. Так и продолжалось их супружеское счастье, как рассказывал мне Манфред, и все это время скромник Уильям, видимо, был рабом маски и плаща.
Прошло время, и молодая женщина нашла свою награду на небесах, как говорится, и Уильям взял себе вторую жену, но с ней произошло то же самое: он не смог лишить ее невинности, как и первую, и Манфред снова призвал меня надеть маску и плащ, что я и сделал, став отцом благородной дамы, которую ты зовешь своей тетушкой Куин. Рассказываю я об этом потому, чтобы ты знал: ты родня мне и всем моим родственникам".
Я безмолвствовал. Сидел и смотрел на него, чувствуя, как кровь приливает к щекам, и пытался понять, о чем он сейчас мне говорит, пытался взвесить услышанное, а внутренний голос твердил, что это невозможно, Джулиен не может быть настолько стар, да он и не выглядел старым, а потому никак не мог быть отцом Гравье, старшего брата тетушки Куин, или отцом самой тетушки – впрочем, раздумывал я, быть может, он тогда был очень молод.
Но еще громче звучал второй голос, заглушая рассуждения первого о годах и возрасте. Этот второй голос говорил: «Тарквиний, вы оба с Моной видите призраков, и сейчас ты слышишь объяснение того, откуда взялась эта тенденция. Эта кровь дяди Джулиена дала тебе эти гены, Тарквиний. Его кровь дала тебе рецепторы, которые есть и у Моны».
Что касается письменного стола в гостиной Блэквуд-Мэнор, вокруг которого то и дело бродит призрак Уильяма, то, вернувшись домой, я собирался разобрать этот стол по дощечкам.
А пока я сидел в саду в состоянии шока. Решил выпить вторую порцию шоколада и, схватив кувшин, наполнил чашку.
Джулиен потихоньку потягивал шоколад из своей.
«Я вовсе не стремился ранить тебя, Тарквиний, – ласково сказал дядя Джулиен. – Как раз наоборот. Твоя юность и искренность очень мне импонирует. Я вижу этот прелестный букет, который ты принес Моне, и меня трогает, что ты с таким отчаянием хочешь любить ее».
«Я действительно ее люблю», – сказал я.
«Но в нашей семье, Тарквиний, очень близкие родственные связи, опасно близкие. Тебе нельзя быть с Моной. Даже если бы вы оба были совершеннолетние, моя кровь в ваших жилах исключает ваш союз. Я давно убедился, что мои гены в потомках имеют тенденцию доминировать, и часто это является причиной горя. Когда я был... когда я был бесшабашен, свободен и строптив, когда я ненавидел бег времени и отчаянно стремился жить, меня не волновали подобные вещи, но сейчас они меня очень волнуют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184
Я бросил взгляд налево, на длинный трехэтажный особняк Мэйфейров, такой огромный и тихий. Мне не хотелось, чтобы он остался для меня закрытым.
«А вы слышали о Блэквуд-Мэнор? – неожиданно спросил я. – Его построили в восьмидесятых годах девятнадцатого века. Этот дом гораздо старше. Мы живем за городом. Но у вас здесь тишина и очарование сельской местности».
Я вдруг почувствовал себя глупо из-за собственной откровенности. Что я пытался доказать?
«Да, я знаю тот дом, – ответил Джулиен, приятно улыбаясь. – Очень красивый. А попал я туда в связи с одним жутким и в то же время романтическим случаем, в детали которого я не стану вдаваться, расскажу лишь самое главное. Этот случай напрямую касается твоей любви к Моне. Так что, как говорится, да будет свет».
«Что такое?» – я внезапно встревожился.
К этому времени шоколад остыл до идеальной температуры. Мы выпили его одновременно. Дядя Джулиен вздохнул от удовольствия и сразу еще раз наполнил наши чашки. Как сказала бы Мона, шоколад был обалденно вкусен. Но где же Мона?
«Прошу вас, расскажите все, – сказал я. – При чем здесь моя любовь к Моне?» – Я невольно начал подсчитывать, сколько ему может быть лет. Больше, чем было бы сейчас Папашке? Но он точно моложе тетушки Куин.
«Случилось это во времена твоего прапрапрадедушки Манфреда, – сказал дядя Джулиен. – Мы с ним принадлежали к одному карточному клубу, здесь, в Новом Орлеане. Это был модный тайный клуб, где мы разыгрывали партии в покер, но не на деньги, а на желания победителя. Мы играли в этом самом доме, как сейчас помню, а у твоего предка Манфреда был сын, Уильям, молодожен, который очень боялся всех свалившихся на него тягот, связанных с Блэквуд-Мэнор. Можешь себе такое представить?»
«Что он был задавлен этим домом? Вполне могу, хотя сам так не чувствую, – ответил я. – Сейчас я в доме хозяин, и мне это нравится».
Дядя Джулиен мягко улыбнулся.
«Я тебе верю, – спокойно сказал он. – И ты мне нравишься. Я вижу в твоем будущем много путешествий по свету, великолепные приключения».
«Только не в одиночестве», – поспешил добавить я.
"Так вот, в тот вечер, – продолжал Джулиен, – когда члены клуба собрались здесь, партию выиграл Манфред Блэквуд, и свое желание он попросил исполнить Джулиена Мэйфейра. Мы тут же отправились на его автомобиле в Блэквуд-Мэнор, и тогда я увидел твой дом во всем его великолепии при свете луны, колонны цвета магнолии – одну из тех южных фантазий, которые постоянно подпитывают нас и в которые так редко верят северяне. Твой прапрапрадед Манфред повел меня в дом, по скругленной лестнице, в пустую спальню, где и объявил, что мне предстоит сделать.
Он достал искусную маску, с праздника Марди Гра, и темно-красный бархатный плащ, подбитый золотым атласом, и сказал, что, надев этот костюм, я должен лишить невинности юную жену Уильяма, так как сам Уильям, который вскоре появился, оказался абсолютно не способен это сделать, а они оба, Манфред и Уильям, видели такой обман в маске в недавней опере в Новом Орлеане и решили, что это сработает в их случае.
«Но разве вашей жены не было с вами на этой опере?» – спросил я Уильяма, ибо всего неделей раньше тоже видел эту оперу в Новом Орлеане. «Да, – ответил Уильям. – Тем более она не станет сопротивляться».
Alors. Я никогда не отказывался от девственниц, а тут, испытывая только уважение и сострадание к молодой женщине, до сих пор не испытавшей нежности и любви в брачную ночь, я надел маску и плащ и пошел выполнять поручение, дав себе клятву добиться от молодой женщины слез экстаза или считать себя проклятой душой. Достаточно будет сказать, что я вышел из спальни минут через сорок пять, полным победителем, достигнувшим своих самых высоких целей, и чувствовал, будто вступил на лестницу, ведущую в рай. От этого союза родился твой прадед Гравье. Следишь, к чему я клоню?"
Я огорошенно молчал.
"Через несколько месяцев после рождения Гравье, – продолжал Джулиен в той же самой приятной и на первой взгляд очаровательной манере, – Уильям сумел, воспользовавшись моим советом, осуществить свои супружеские обязанности с помощью маски и плаща, и никогда твоя прапрабабушка не узнала, кто скрывался под маской в первый раз. Так и продолжалось их супружеское счастье, как рассказывал мне Манфред, и все это время скромник Уильям, видимо, был рабом маски и плаща.
Прошло время, и молодая женщина нашла свою награду на небесах, как говорится, и Уильям взял себе вторую жену, но с ней произошло то же самое: он не смог лишить ее невинности, как и первую, и Манфред снова призвал меня надеть маску и плащ, что я и сделал, став отцом благородной дамы, которую ты зовешь своей тетушкой Куин. Рассказываю я об этом потому, чтобы ты знал: ты родня мне и всем моим родственникам".
Я безмолвствовал. Сидел и смотрел на него, чувствуя, как кровь приливает к щекам, и пытался понять, о чем он сейчас мне говорит, пытался взвесить услышанное, а внутренний голос твердил, что это невозможно, Джулиен не может быть настолько стар, да он и не выглядел старым, а потому никак не мог быть отцом Гравье, старшего брата тетушки Куин, или отцом самой тетушки – впрочем, раздумывал я, быть может, он тогда был очень молод.
Но еще громче звучал второй голос, заглушая рассуждения первого о годах и возрасте. Этот второй голос говорил: «Тарквиний, вы оба с Моной видите призраков, и сейчас ты слышишь объяснение того, откуда взялась эта тенденция. Эта кровь дяди Джулиена дала тебе эти гены, Тарквиний. Его кровь дала тебе рецепторы, которые есть и у Моны».
Что касается письменного стола в гостиной Блэквуд-Мэнор, вокруг которого то и дело бродит призрак Уильяма, то, вернувшись домой, я собирался разобрать этот стол по дощечкам.
А пока я сидел в саду в состоянии шока. Решил выпить вторую порцию шоколада и, схватив кувшин, наполнил чашку.
Джулиен потихоньку потягивал шоколад из своей.
«Я вовсе не стремился ранить тебя, Тарквиний, – ласково сказал дядя Джулиен. – Как раз наоборот. Твоя юность и искренность очень мне импонирует. Я вижу этот прелестный букет, который ты принес Моне, и меня трогает, что ты с таким отчаянием хочешь любить ее».
«Я действительно ее люблю», – сказал я.
«Но в нашей семье, Тарквиний, очень близкие родственные связи, опасно близкие. Тебе нельзя быть с Моной. Даже если бы вы оба были совершеннолетние, моя кровь в ваших жилах исключает ваш союз. Я давно убедился, что мои гены в потомках имеют тенденцию доминировать, и часто это является причиной горя. Когда я был... когда я был бесшабашен, свободен и строптив, когда я ненавидел бег времени и отчаянно стремился жить, меня не волновали подобные вещи, но сейчас они меня очень волнуют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184