– поинтересовался я.
– Ты хотя бы представляешь, через что я прошла? – продолжала Пэтси. – Мне было шестнадцать, когда все это случилось.
– Ну теперь тебе не шестнадцать, – ответил я, – и это главное.
– Я умираю, – сказала Пэтси, – а меня за всю жизнь никто не любил так, как любят тебя эти люди.
– Знаешь, ты права, – ответил я, – но, боюсь, я ненавижу тебя точно так же, как ты ненавидишь меня.
– О нет, Квинн, нет, – заохала Синди.
– Убирайся отсюда, – рявкнула Пэтси.
– Я это и делал, когда ты меня окликнула, – ответил я.
48
Прежде чем обдумывать то, что я узнал, я захотел услышать подтверждение от Большой Рамоны и Жасмин, поэтому спустился вниз и нашел их в кухне в компании Джерома, Томми и Нэша. Они сидели за дубовым столом, припозднившись с ужином. Сегодня это были красные бобы с рисом. Разумеется, меня тут же пригласили к столу.
– Мне кое-что нужно узнать, – сказал я, не опускаясь на выдвинутый стул. – Пэтси только что рассказала о моем брате-близнеце, похороненном на кладбище Метэри. Это правда?
Ответ я получил сразу. Он был написан на лицах обеих женщин, а еще я прочел его в их мыслях. Первой заговорила Большая Рамона:
– Ей не стоило рассказывать тебе это теперь. Совсем не стоило. – Она начала подниматься из-за стола.
Я велел ей жестом оставаться на месте.
– А Гоблин, – сказал я. – Неужели никто из вас никогда не думал, что Гоблин мог оказаться призраком того маленького брата-близнеца, Гарвейна? – спросил я.
– Да, мы так думали, – ответила Большая Рамона, – но что толку рассказывать об этом малышу, а потом подростку, а потом юноше, который собирался в Европу, чтобы хорошо провести время, если Гоблин исчез и больше никому не досаждал, а потом мужчине, который вернулся домой, где его ждали покой и уют?
Я кивнул.
– Понимаю, – сказал я. – Так это был близнец поменьше? Совсем крошечный?
– Ей не стоило тревожить тебя всем этим, – резко сказала Жасмин. – Вечно наша девочка находит оправдания. Одни только оправдания или ложь. Она все никак не могла успокоиться по поводу этого крошечного близнеца только по одной причине – ей хотелось, чтобы все ее жалели.
Нэш поднялся, собираясь увести Томми, но я махнул рукой, чтобы они продолжали ужинать. Я видел, мальчика разбирает любопытство, но счел, что большого вреда в этом нет. Какой толк хранить секрет на минуту дольше? Нэш, как часто бывало, встревожился.
– И никто не пожалел Пэтси? – спросил я.
Наступила тишина. И снова первой заговорила Большая Рамона:
– Эта самая Пэтси еще та лгунья. Конечно, она лила слезы в три ручья по этому маленькому близнецу. Она знала, что он умрет. Легко жалеть того, у кого нет ни шанса, зная, что он и недели не протянет. Гораздо труднее быть настоящей матерью. А тетушка Куин действительно ее пожалела и дала ей деньги, чтобы создать группу, а та тут же хвостом махнула...
– Понятно, – перебил я. – Я просто хотел знать.
– Тетушка Куин не хотела, чтобы ты когда-нибудь узнал, – мягко произнесла Большая Рамона. – Я сказала и еще раз повторю – никому не стоило тебе это рассказывать. Папашка и Милочка тоже не хотели, чтобы ты узнал. Папашка всегда говорил, что лучше всего все забыть. Уж больно дело неприятное, он и другое словечко прибавлял. Какое только, не помню.
– Абсурдное, – сказала Жасмин. – Он говорил, что дело неприятное и абсурдное, поэтому он и не собирался ничего тебе рассказывать.
– Просто он так и не дождался подходящего момента, чтобы тебе рассказать, – подхватила Большая Рамона.
– Конечно, мы думали, что Гоблин – призрак близнеца, – высказалась Жасмин, – по крайней мере иногда. Но бывали моменты, когда мы так не думали. Но чаще всего нам казалось, что это не имеет значения.
Большая Рамона поднялась с места и помешала в горшке с бобами, стоявшем на плите. Потом дала Томми добавки. Мой сынок, Джером, уплетал персиковое пюре, размазывая его по тарелке и лицу.
– Вот если бы, когда ты вернулся из Европы, Гоблин снова начал бы нам докучать, – сказала Большая Рамона, – мы, наверное, рассказали бы тебе о том маленьком близнеце... сам понимаешь, чтобы провести какой-нибудь обряд, вроде изгнания дьявола. Но ты больше ни разу не упомянул о Гоблине.
– А потом, откуда ни возьмись, он снова появился, – сказала Жасмин, с трудом переводя дыхание, – и толкнул тетушку Куин так, что она упала. – Жасмин расплакалась.
– Только не надо начинать все снова, – сказала Большая Рамона.
– Это я виноват в том, что случилось, – сказал я. – Это я его вырастил и сделал сильным. И совсем не важно, кто он такой – призрак или дух.
– Значит, ты ни в чем не виноват, – сказала Большая Рамона. – Теперь нам всем вместе предстоит от него избавиться.
Потянуло легким ветерком. Лопасти вентилятора на потолке начали вращаться, хотя никто его не включал. Жасмин и Большая Рамона тоже что-то почувствовали.
– Держитесь вместе, – велел я, – не смотрите на него, не реагируйте на его трюки. Мне сейчас придется уйти и поговорить с друзьями. Мы должны обсудить, как от него избавиться.
С полки полетела тарелка и разбилась об пол. Жасмин, вся дрожа, пошла за метлой. Большая Рамона перекрестилась. Я тоже.
Нэш обнял одной рукой Томми. Мальчик выглядел взволнованным. А маленький Джером продолжал уписывать за обе щеки персиковое пюре, словно ничего не происходило.
Я повернулся и вышел.
А Гоблин уже вызванивал свою скорбную музыку на подвесках люстр.
Обгоняя меня на лестнице, вверх промчалась Большая Рамона, бормоча на ходу, что ей нужно быть рядом с Пэтси и Синди. До меня донесся истерический плач Пэтси.
Я долго простоял у ее закрытой двери, прислушиваясь, но так и не различил ни одного слова. Не знаю, какое лекарство вкатила ей Синди, но она так и не вышла из своего состояния. Только сейчас я понял, что весь охвачен холодом. Разумеется, я всегда знал, что Пэтси меня ненавидит, но она никогда не говорила об этом так ясно, так убедительно; а теперь ко всем чувствам добавилась и моя ненависть к самому себе, так что на какой-то момент мне показалось, что я больше не выдержу.
Я ушел в свою комнату и плотно прикрыл дверь.
Лестат и Меррик сидели за столом, два элегантных, стильных существа, напротив друг друга. Я присоединился к ним, сев спиной к двери. Тут же включился компьютер. Загрохотали окна. Взметнулись тяжелые бархатные портьеры. Бахрома на балдахине над кроватью заволновалась от ветра.
Меррик поднялась из-за стола, огляделась, тряхнув тяжелой копной каштановых волос Лестат внимательно в нее вглядывался.
– Покажись, дух, – тихо произнесла Меррик. – Давай, покажись тем, кто способен тебя увидеть. – Ее зеленые глаза осматривали всю комнату. Сначала она огляделась вокруг, потом перевела взгляд на потолок, на люстру. – Я знаю, ты здесь, Гоблин, – сказала она, – и я знаю твое имя, твое настоящее имя, то имя, которое дала тебе мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184
– Ты хотя бы представляешь, через что я прошла? – продолжала Пэтси. – Мне было шестнадцать, когда все это случилось.
– Ну теперь тебе не шестнадцать, – ответил я, – и это главное.
– Я умираю, – сказала Пэтси, – а меня за всю жизнь никто не любил так, как любят тебя эти люди.
– Знаешь, ты права, – ответил я, – но, боюсь, я ненавижу тебя точно так же, как ты ненавидишь меня.
– О нет, Квинн, нет, – заохала Синди.
– Убирайся отсюда, – рявкнула Пэтси.
– Я это и делал, когда ты меня окликнула, – ответил я.
48
Прежде чем обдумывать то, что я узнал, я захотел услышать подтверждение от Большой Рамоны и Жасмин, поэтому спустился вниз и нашел их в кухне в компании Джерома, Томми и Нэша. Они сидели за дубовым столом, припозднившись с ужином. Сегодня это были красные бобы с рисом. Разумеется, меня тут же пригласили к столу.
– Мне кое-что нужно узнать, – сказал я, не опускаясь на выдвинутый стул. – Пэтси только что рассказала о моем брате-близнеце, похороненном на кладбище Метэри. Это правда?
Ответ я получил сразу. Он был написан на лицах обеих женщин, а еще я прочел его в их мыслях. Первой заговорила Большая Рамона:
– Ей не стоило рассказывать тебе это теперь. Совсем не стоило. – Она начала подниматься из-за стола.
Я велел ей жестом оставаться на месте.
– А Гоблин, – сказал я. – Неужели никто из вас никогда не думал, что Гоблин мог оказаться призраком того маленького брата-близнеца, Гарвейна? – спросил я.
– Да, мы так думали, – ответила Большая Рамона, – но что толку рассказывать об этом малышу, а потом подростку, а потом юноше, который собирался в Европу, чтобы хорошо провести время, если Гоблин исчез и больше никому не досаждал, а потом мужчине, который вернулся домой, где его ждали покой и уют?
Я кивнул.
– Понимаю, – сказал я. – Так это был близнец поменьше? Совсем крошечный?
– Ей не стоило тревожить тебя всем этим, – резко сказала Жасмин. – Вечно наша девочка находит оправдания. Одни только оправдания или ложь. Она все никак не могла успокоиться по поводу этого крошечного близнеца только по одной причине – ей хотелось, чтобы все ее жалели.
Нэш поднялся, собираясь увести Томми, но я махнул рукой, чтобы они продолжали ужинать. Я видел, мальчика разбирает любопытство, но счел, что большого вреда в этом нет. Какой толк хранить секрет на минуту дольше? Нэш, как часто бывало, встревожился.
– И никто не пожалел Пэтси? – спросил я.
Наступила тишина. И снова первой заговорила Большая Рамона:
– Эта самая Пэтси еще та лгунья. Конечно, она лила слезы в три ручья по этому маленькому близнецу. Она знала, что он умрет. Легко жалеть того, у кого нет ни шанса, зная, что он и недели не протянет. Гораздо труднее быть настоящей матерью. А тетушка Куин действительно ее пожалела и дала ей деньги, чтобы создать группу, а та тут же хвостом махнула...
– Понятно, – перебил я. – Я просто хотел знать.
– Тетушка Куин не хотела, чтобы ты когда-нибудь узнал, – мягко произнесла Большая Рамона. – Я сказала и еще раз повторю – никому не стоило тебе это рассказывать. Папашка и Милочка тоже не хотели, чтобы ты узнал. Папашка всегда говорил, что лучше всего все забыть. Уж больно дело неприятное, он и другое словечко прибавлял. Какое только, не помню.
– Абсурдное, – сказала Жасмин. – Он говорил, что дело неприятное и абсурдное, поэтому он и не собирался ничего тебе рассказывать.
– Просто он так и не дождался подходящего момента, чтобы тебе рассказать, – подхватила Большая Рамона.
– Конечно, мы думали, что Гоблин – призрак близнеца, – высказалась Жасмин, – по крайней мере иногда. Но бывали моменты, когда мы так не думали. Но чаще всего нам казалось, что это не имеет значения.
Большая Рамона поднялась с места и помешала в горшке с бобами, стоявшем на плите. Потом дала Томми добавки. Мой сынок, Джером, уплетал персиковое пюре, размазывая его по тарелке и лицу.
– Вот если бы, когда ты вернулся из Европы, Гоблин снова начал бы нам докучать, – сказала Большая Рамона, – мы, наверное, рассказали бы тебе о том маленьком близнеце... сам понимаешь, чтобы провести какой-нибудь обряд, вроде изгнания дьявола. Но ты больше ни разу не упомянул о Гоблине.
– А потом, откуда ни возьмись, он снова появился, – сказала Жасмин, с трудом переводя дыхание, – и толкнул тетушку Куин так, что она упала. – Жасмин расплакалась.
– Только не надо начинать все снова, – сказала Большая Рамона.
– Это я виноват в том, что случилось, – сказал я. – Это я его вырастил и сделал сильным. И совсем не важно, кто он такой – призрак или дух.
– Значит, ты ни в чем не виноват, – сказала Большая Рамона. – Теперь нам всем вместе предстоит от него избавиться.
Потянуло легким ветерком. Лопасти вентилятора на потолке начали вращаться, хотя никто его не включал. Жасмин и Большая Рамона тоже что-то почувствовали.
– Держитесь вместе, – велел я, – не смотрите на него, не реагируйте на его трюки. Мне сейчас придется уйти и поговорить с друзьями. Мы должны обсудить, как от него избавиться.
С полки полетела тарелка и разбилась об пол. Жасмин, вся дрожа, пошла за метлой. Большая Рамона перекрестилась. Я тоже.
Нэш обнял одной рукой Томми. Мальчик выглядел взволнованным. А маленький Джером продолжал уписывать за обе щеки персиковое пюре, словно ничего не происходило.
Я повернулся и вышел.
А Гоблин уже вызванивал свою скорбную музыку на подвесках люстр.
Обгоняя меня на лестнице, вверх промчалась Большая Рамона, бормоча на ходу, что ей нужно быть рядом с Пэтси и Синди. До меня донесся истерический плач Пэтси.
Я долго простоял у ее закрытой двери, прислушиваясь, но так и не различил ни одного слова. Не знаю, какое лекарство вкатила ей Синди, но она так и не вышла из своего состояния. Только сейчас я понял, что весь охвачен холодом. Разумеется, я всегда знал, что Пэтси меня ненавидит, но она никогда не говорила об этом так ясно, так убедительно; а теперь ко всем чувствам добавилась и моя ненависть к самому себе, так что на какой-то момент мне показалось, что я больше не выдержу.
Я ушел в свою комнату и плотно прикрыл дверь.
Лестат и Меррик сидели за столом, два элегантных, стильных существа, напротив друг друга. Я присоединился к ним, сев спиной к двери. Тут же включился компьютер. Загрохотали окна. Взметнулись тяжелые бархатные портьеры. Бахрома на балдахине над кроватью заволновалась от ветра.
Меррик поднялась из-за стола, огляделась, тряхнув тяжелой копной каштановых волос Лестат внимательно в нее вглядывался.
– Покажись, дух, – тихо произнесла Меррик. – Давай, покажись тем, кто способен тебя увидеть. – Ее зеленые глаза осматривали всю комнату. Сначала она огляделась вокруг, потом перевела взгляд на потолок, на люстру. – Я знаю, ты здесь, Гоблин, – сказала она, – и я знаю твое имя, твое настоящее имя, то имя, которое дала тебе мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184