«Мы по всему дому расставили охрану, – говорил я. – Одного вы сами видели в тот вечер, когда приезжали. Понимаю, это было для вас неприятно, и я прошу за это прощения. Охранники дежурят и на парадном, и на заднем крыльце, но этот тип все же умудрился вчера вечером подкрасться ко мне незаметно, пробираясь вдоль дома. Вот тогда он мне и пригрозил. Откуда он узнал все, что ему известно, понятия не имею. Скорее всего, он читает чужие мысли. Лучшего объяснения я не нахожу».
«Я буду держать ухо востро, не беспокойся, – сказал Майкл. Казалось, он серьезно отнесся к моему рассказу. – Ты тоже не забывай о бдительности».
«Однажды Гоблин с ним уже разобрался, – сказал я. – Вероятно, смог бы окоротить его и второй раз, но, услышав угрозу Моне, я придержал Гоблина», – пояснил я.
«Я присмотрю за ней, – ответил Майкл. – Не переживай за свою красавицу».
Он обнял меня, крепко прижал к себе и расцеловал по-европейски, в обе щеки.
«Ты хороший парень, Квинн», – сказал он.
«Спасибо, Майкл, – ответил я. – Я действительно ее боготворю».
Как только мы с Гоблином забрались на заднее сиденье лимузина, я ударился в слезы.
Мы ехали все дальше, а я никак не мог перестать плакать. Когда мы пересекали темные воды озера Поншатрен, Гоблин обнял меня и тихо произнес, совсем как Ариэль из шекспировской «Бури»:
«Я очень тебе сочувствую, Квинн. Будь я одним из вас, я бы тоже поплакал».
32
Тетушка Куин давно не устраивала пышных приемов в своей спальне или будуаре, как мы называли ее комнату в таких случаях, но, когда я вошел в дом, Жасмин в своем изумительном наряде – облегающее черное платье для коктейлей и убийственные шпильки – объявила, что сегодня особый случай.
Тетушка развлекала Нэша, что было естественно, так как эти двое сошлись на короткой ноге, а еще у нее там сидел какой-то визитер, который прибыл с подарками – потрясающими камеями, каких тетушка Куин в жизни не видела. Обо всем об этом Жасмин сообщила мне чуть насмешливо, закатив глаза и слегка вздернув брови.
«Целиком вырезаны из драгоценных камней», – добавила она.
Меня торжественно попросили подняться наверх, привести себя в порядок, надеть лучший итальянский костюм с английской рубашкой ручной работы, туфли Черч и спуститься вниз, чтобы познакомиться с дарителем потрясающих подарков. Так как я уже был принаряжен, выполнить просьбу не составило большого труда.
Что касается светской жизни, то я обрадовался возможности отвлечься. Выпитое спиртное успело улетучиться, оставив меня наэлектризованным любовью и беспокойством за Мону. Так что все равно мне не удалось бы заснуть. Ночь представлялась мне врагом, перепуганный Гоблин наверняка слонялся где-то поблизости, а мне хотелось огней и приятной беседы в комнате тетушки Куин.
«Давай, Гоблин, – сказал я, – сделаем это вместе. В последнее время мы с тобой отдалились, сам знаешь. Идем со мной».
«Там зло, Квинн», – ответил он с печальным выражением лица, что меня удивило. Зло в тетушкиной комнате? Гоблин был одет точно как я, вплоть до сшитого руками воротничка и лакированных ботинок. Мы вместе спустились по лестнице. Он взял правой рукой мою левую, слегка ее пожал, а затем мягко коснулся губами моей щеки.
«Я люблю тебя, Квинн», – произнес он.
«Я тоже тебя люблю, Гоблин», – ответил я.
Все это было очень неожиданно, как и приглашение зайти к тетушке Куин. Но я надеялся, что ночь продолжит одаривать меня чудесами. Я надеялся не сломиться от внезапной мысли, что Мона серьезно больна и, возможно, ей не удастся вылечиться, что именно это она и ее семья пытались внушить мне во время оживленного обеда, и тот приступ пессимизма у Роуан Мэйфейр явно доказывал, что так оно и было.
Как там выразилась Мона? «Мигнуть и погаснуть, как перегоревшая лампочка?»
А в ярко освещенном особняке Блэквудов царило веселье. Компания гостей собралась у рояля в большой гостиной, а вторая группа, поменьше, играла в карты в столовой.
Я прошел мимо постояльцев с веселой улыбкой и, поприветствовав их, направился в заднюю половину дома, где дверь в спальню была приоткрыта. Я медленно ее толкнул, чтобы заявить о своем приходе оживленной компании, собравшейся внутри.
Они сидели кругом, по обе стороны от хозяйки, тетушки Куин, облаченной в одно из своих бесценных белых неглиже, отороченном перьями, с широкой белой лентой и великолепной камеей на открытой шее. Как всегда, тетушка демонстрировала высокие каблуки. Напротив нее сидел Нэш, одетый по-праздничному. При моем появлении он поднялся, словно я заслуживал подобной почести, когда на самом деле это было не так.
Синди, сиделка, тоже приподнялась и поцеловала меня в щеку, чему я очень обрадовался. Она была в накрахмаленной белой форме.
А затем я увидел совершенно ясно почетного гостя, щедрого дарителя чудесных камей, нового гостя Блэквуд-Мэнор, который сидел напротив меня и не поднялся при моем появлении – у него не было причин подниматься. Наши взгляды встретились.
В первую секунду я просто не смог определить, что же я вижу. Я знал, но в то же время не знал, Я понял, но в то же время не понял. Все было предельно ясно. Ничего не было ясно. Затем очень медленно мой мозг начал воспринимать отдельные детали, так что позволь мне сейчас передать их так, как воспринимал их тогда я, чтобы они и у тебя запечатлелись в памяти.
Передо мной сидел таинственный незнакомец, в этом я не сомневался. Я узнал эту форму головы. Я узнал разворот плеч и осанку. Я узнал высокий открытый лоб и красиво скругленные виски, черные брови и большие черные глаза. Я узнал крупный рот и улыбку. Я даже узнал длинные черные волосы.
Но они, эти волосы, сейчас не были собраны сзади в пучок. Нет, они рассыпались по плечам незнакомца пышными волнами. Плотно сидящий на таинственном незнакомце черный атласный жилет ясно подчеркивал пышную женскую грудь. Все остальное – и смокинг, и черный галстук, и брюки – предназначались для мужского тела, и действительно, таинственный гость, несмотря на блестящую кожу и напомаженные губы, был ростом около шести футов и обладал довольно решительным подбородком.
Кто это? Мужчина? Женщина? Я даже не представлял.
Кто бы это ни был, это существо сидело боком на стуле, положив правую руку на высокую спинку и удобно вытянув перед собой длинные ноги, его левая рука лежала на коленях. Существо словно бросало мне вызов своим молчанием и хитро улыбалось, а тетушка Куин потянулась к этой расслабленной руке со словами:
«Квинн, дорогой, подойди сюда и познакомься с Петронией. Она принесла мне совершенно изумительные камеи, причем она вырезала их сама».
«Рад знакомству, Петрония, – сказал я, чувствуя, как в голову вновь ударяет выпитый алкоголь. – Не сочтите за дерзость, но я скажу, что вы очень красивы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184