(Это в полукилометре-то от президентской резиденции!) Но ведь эта дамочка — из каламетских фермеров и к тому же супруга кровожадного изувера полковника Хрустинова, причинившего Джефферсону столько вреда!
В ответ на эти обвинения Аниш Балин не только разнес в пух и прах очередную джабовскую ложь, но в пылу наговорил о Кафари такого, что она чуть не расплакалась от смущения. Ведь не каждый день приходится слышать, что тебя превозносят, как святую еще при жизни! Впрочем, никто не мог знать, что Кафари осталась жива. Страшно было даже представить, что чувствуют ее родные, слушая эти передачи, но ни в коем случае нельзя допустить, чтобы о ее спасении стало известно! Кафари отогнала тяжелые мысли и стала думать только о том, как поскорее добраться до студии Аниша Балина, опередив подразделения полиции государственной безопасности.
Она решила рискнуть по ряду причин. Как знать, может, Балина действительно волнует участь фермеров, и ради них он сможет взглянуть в лицо еще большей опасности, чем риск пэгэбэшных допросов, которыми ему уже не раз грозили джабовцы. Играло роль и то, что Балин был самой популярной личностью среди фермеров Джефферсона. Можно сказать, что в последние годы он стал олицетворением их образа жизни и традиций. Аниша Балина уважали, и он вполне мог помочь Кафари найти необходимых ей людей. К тому же, она не сомневалась в том, что жизни журналиста угрожает опасность, и летела на студию хотя бы для того, чтобы его предупредить.
Без приключений домчавшись до Шахматного ущелья, Кафари стала лавировать между выступами скал, стараясь не врезаться в каменные стены. С помощью бортового навигационного компьютера она проложила самый короткий курс к ферме Балина. В полукилометре от нее Кафари спрятала аэромобиль в небольшом углублении, вырытом дождями и ветром в стене каньона, и проделала оставшуюся часть пути пешком.
Дом Аниша Балина стоял в одном из отдаленных уголков Каламетского каньона, а студию он устроил себе в небольшом сарае на заднем дворе. В доме не горело огней, но из окон сарая сочился свет. Кафари включила наручный коммуникатор и услышала, как Балин опять говорит о ней. Он яростно требовал расследования обстоятельств предполагаемой гибели Кафари Хрустиновой, подозревая, что пэгэбэшники похитили ее живой и теперь женщину ждут страшные пытки, Аниш Балин говорил о героизме Кафари, используя такие лестные эпитеты, что она покраснела от смущения.
Кафари двинулась с места только после того, как Аниш Балин отошел от микрофона и включил запись на автоматический повтор. Дверь студии была не заперта. Женщина бесшумно проскользнула внутрь. Балин сидел у пульта и нажимал на какие-то кнопки. Кафари притаилась и стала ждать, пока он закончит свои привычные манипуляции. За работой Балина сегодня наверняка пристально наблюдают, и любое нарушение повседневного рабочего ритма неизбежно возбудит подозрения! Кафари вышла на свет лишь в тот момент, когда журналист направился к выходу из студии.
От удивления Балин издал какой-то сдавленный звук, но Кафари поднесла палец к губам и он мгновенно умолк. Потом она молча указала пальцем на дверь. Балин прищурился, кивнул и вышел вслед за Кафари в темноту. Не сговариваясь, они молча прошли мимо его одинокого жилища и углубились в поля, на которых раньше трудились его родные, убитые во время последнего нашествия яваками.
— Но вы же погибли! — воскликнул Аниш Балин, когда они дошли до середины нивы, заросшей теперь сорной травой.
— Ну и чудесно! — почти весело отозвалась Кафари.
— Чудесно?! — фыркнул Балин. — Что вы находите в этом чудесного?! А, я, кажется догадываюсь, в чем дело, — продолжал он, — вы собираетесь объявить войну джабовским убийцам.
— Совершенно верно, — подтвердила Кафари.
— А ваша дочь? — мгновение поколебавшись, спросил Балин, которому были хорошо известны убеждения Елены.
— Она покинет Джефферсон на «Звезде Мали», — твердо сказала Кафари.
— Как же вы ее уговорили? — поинтересовался Балин. Слова застряли у Кафари в горле. Даже рассказав уже один раз Саймону о случившемся, она все равно не могла спокойно вспоминать об этом. Когда она наконец выдавила из себя несколько фраз, побледневший Балин замер среди высокой травы. Кафари хотелось получше разглядеть выражение его лица, но луны Джефферсона еще не поднялись над горизонтом, а в неверном свете звезд она различала только тени и блеск его глаз.
— Понятно, — наконец проговорил он таким тоном, что это простое слово прозвучало почти как политический манифест. — А вы, значит, остались…
Нет, Балин ничего не спрашивал. Он констатировал факт таким же уважительно-восхищенным тоном, каким президент Лендан когда-то спрашивал Кафари, что ему делать дальше.
— Чем я могу вам помочь? — серьезно спросил он.
— Во-первых, надо вытащить Хэнкоков с базы «Ниневия». — Кафари озабоченно теребила жесткую прядь волос.
— Ого! — присвистнул Балин.
— А кто говорил, что будет легко?! — сверкнула глазами Кафари.
— Где же нам взять оружие? ДЖАБ’а у нас почти все конфисковала! — Казалось, в восклицании Балина прозвучала бессильная ярость всех джефферсонских фермеров.
— Оружия вокруг полно. Надо только собраться с мужеством и забрать его, — решительно сказала Кафари.
— Надо полагать, вы разбираетесь в таких вопроса» получше многих.
— Надеюсь. Например, знаю, как вывести из строя линкор, — сдержанно ответила Кафари.
— Боже мой! — в благоговейном ужасе прошептал Балин.
Широким жестом руки Кафари показала на темный каньон, в котором — и за пределами которого — жили люди, нуждавшиеся в ее помощи.
— У нас мало времени. Заключенных на «Ниневии» ждет скорая расправа. Поэтому задам вам прямой вопрос. Не найдется ли среди ваших слушателей надежных людей, из которых можно сформировать партизанский отряд? Сегодня же вечером! Таких людей, которые стали бы рисковать жизнью, чтобы нанести первый удар!
Аниш Балин ответил не сразу, что очень обнадежило Кафари. Спешка и безрассудство могли бы только навредить в задуманном ею деле.
— Пожалуй, знаю, — наконец ответил Балин. — Мне приходилось лично разговаривать с людьми, которым нечего терять. ДЖАБ’а отняла у них не только дома, земли и все, что они копили для детей и внуков, но и самих родных и близких.
— Я тоже знаю таких, — качнула головой Кафари.
— Некоторым повезло больше. У них уцелели родственники, у кого-то сохранились земли, у кого-то — машины. Теперь они трудятся вместе, как это делали Хэнкоки. Но очень многих насильственно согнали в джабхозы, где заставляют работать даром с утра до вечера. Такие люди рискнут жизнью, чтобы дать бой джабовцам.
— Наверное, вы правы… Сколько времени вам нужно, чтобы собрать человек двадцать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192
В ответ на эти обвинения Аниш Балин не только разнес в пух и прах очередную джабовскую ложь, но в пылу наговорил о Кафари такого, что она чуть не расплакалась от смущения. Ведь не каждый день приходится слышать, что тебя превозносят, как святую еще при жизни! Впрочем, никто не мог знать, что Кафари осталась жива. Страшно было даже представить, что чувствуют ее родные, слушая эти передачи, но ни в коем случае нельзя допустить, чтобы о ее спасении стало известно! Кафари отогнала тяжелые мысли и стала думать только о том, как поскорее добраться до студии Аниша Балина, опередив подразделения полиции государственной безопасности.
Она решила рискнуть по ряду причин. Как знать, может, Балина действительно волнует участь фермеров, и ради них он сможет взглянуть в лицо еще большей опасности, чем риск пэгэбэшных допросов, которыми ему уже не раз грозили джабовцы. Играло роль и то, что Балин был самой популярной личностью среди фермеров Джефферсона. Можно сказать, что в последние годы он стал олицетворением их образа жизни и традиций. Аниша Балина уважали, и он вполне мог помочь Кафари найти необходимых ей людей. К тому же, она не сомневалась в том, что жизни журналиста угрожает опасность, и летела на студию хотя бы для того, чтобы его предупредить.
Без приключений домчавшись до Шахматного ущелья, Кафари стала лавировать между выступами скал, стараясь не врезаться в каменные стены. С помощью бортового навигационного компьютера она проложила самый короткий курс к ферме Балина. В полукилометре от нее Кафари спрятала аэромобиль в небольшом углублении, вырытом дождями и ветром в стене каньона, и проделала оставшуюся часть пути пешком.
Дом Аниша Балина стоял в одном из отдаленных уголков Каламетского каньона, а студию он устроил себе в небольшом сарае на заднем дворе. В доме не горело огней, но из окон сарая сочился свет. Кафари включила наручный коммуникатор и услышала, как Балин опять говорит о ней. Он яростно требовал расследования обстоятельств предполагаемой гибели Кафари Хрустиновой, подозревая, что пэгэбэшники похитили ее живой и теперь женщину ждут страшные пытки, Аниш Балин говорил о героизме Кафари, используя такие лестные эпитеты, что она покраснела от смущения.
Кафари двинулась с места только после того, как Аниш Балин отошел от микрофона и включил запись на автоматический повтор. Дверь студии была не заперта. Женщина бесшумно проскользнула внутрь. Балин сидел у пульта и нажимал на какие-то кнопки. Кафари притаилась и стала ждать, пока он закончит свои привычные манипуляции. За работой Балина сегодня наверняка пристально наблюдают, и любое нарушение повседневного рабочего ритма неизбежно возбудит подозрения! Кафари вышла на свет лишь в тот момент, когда журналист направился к выходу из студии.
От удивления Балин издал какой-то сдавленный звук, но Кафари поднесла палец к губам и он мгновенно умолк. Потом она молча указала пальцем на дверь. Балин прищурился, кивнул и вышел вслед за Кафари в темноту. Не сговариваясь, они молча прошли мимо его одинокого жилища и углубились в поля, на которых раньше трудились его родные, убитые во время последнего нашествия яваками.
— Но вы же погибли! — воскликнул Аниш Балин, когда они дошли до середины нивы, заросшей теперь сорной травой.
— Ну и чудесно! — почти весело отозвалась Кафари.
— Чудесно?! — фыркнул Балин. — Что вы находите в этом чудесного?! А, я, кажется догадываюсь, в чем дело, — продолжал он, — вы собираетесь объявить войну джабовским убийцам.
— Совершенно верно, — подтвердила Кафари.
— А ваша дочь? — мгновение поколебавшись, спросил Балин, которому были хорошо известны убеждения Елены.
— Она покинет Джефферсон на «Звезде Мали», — твердо сказала Кафари.
— Как же вы ее уговорили? — поинтересовался Балин. Слова застряли у Кафари в горле. Даже рассказав уже один раз Саймону о случившемся, она все равно не могла спокойно вспоминать об этом. Когда она наконец выдавила из себя несколько фраз, побледневший Балин замер среди высокой травы. Кафари хотелось получше разглядеть выражение его лица, но луны Джефферсона еще не поднялись над горизонтом, а в неверном свете звезд она различала только тени и блеск его глаз.
— Понятно, — наконец проговорил он таким тоном, что это простое слово прозвучало почти как политический манифест. — А вы, значит, остались…
Нет, Балин ничего не спрашивал. Он констатировал факт таким же уважительно-восхищенным тоном, каким президент Лендан когда-то спрашивал Кафари, что ему делать дальше.
— Чем я могу вам помочь? — серьезно спросил он.
— Во-первых, надо вытащить Хэнкоков с базы «Ниневия». — Кафари озабоченно теребила жесткую прядь волос.
— Ого! — присвистнул Балин.
— А кто говорил, что будет легко?! — сверкнула глазами Кафари.
— Где же нам взять оружие? ДЖАБ’а у нас почти все конфисковала! — Казалось, в восклицании Балина прозвучала бессильная ярость всех джефферсонских фермеров.
— Оружия вокруг полно. Надо только собраться с мужеством и забрать его, — решительно сказала Кафари.
— Надо полагать, вы разбираетесь в таких вопроса» получше многих.
— Надеюсь. Например, знаю, как вывести из строя линкор, — сдержанно ответила Кафари.
— Боже мой! — в благоговейном ужасе прошептал Балин.
Широким жестом руки Кафари показала на темный каньон, в котором — и за пределами которого — жили люди, нуждавшиеся в ее помощи.
— У нас мало времени. Заключенных на «Ниневии» ждет скорая расправа. Поэтому задам вам прямой вопрос. Не найдется ли среди ваших слушателей надежных людей, из которых можно сформировать партизанский отряд? Сегодня же вечером! Таких людей, которые стали бы рисковать жизнью, чтобы нанести первый удар!
Аниш Балин ответил не сразу, что очень обнадежило Кафари. Спешка и безрассудство могли бы только навредить в задуманном ею деле.
— Пожалуй, знаю, — наконец ответил Балин. — Мне приходилось лично разговаривать с людьми, которым нечего терять. ДЖАБ’а отняла у них не только дома, земли и все, что они копили для детей и внуков, но и самих родных и близких.
— Я тоже знаю таких, — качнула головой Кафари.
— Некоторым повезло больше. У них уцелели родственники, у кого-то сохранились земли, у кого-то — машины. Теперь они трудятся вместе, как это делали Хэнкоки. Но очень многих насильственно согнали в джабхозы, где заставляют работать даром с утра до вечера. Такие люди рискнут жизнью, чтобы дать бой джабовцам.
— Наверное, вы правы… Сколько времени вам нужно, чтобы собрать человек двадцать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192