Недалеко от него стояли орудия, защищавшие ущелье с плотиной.
Справа от плотины громоздились выступы вулканической породы, отклонившие за многие тысячелетия русло реки от прямой и сформировавшие ущелье, именуемое Гиблым. За поворотом ущелья Елене был виден небольшой дом возле дороги, ведущей к плотине. Еще дальше находились другие фермы и разоренные фруктовые сады. Большую часть их деревьев срубили на дрова. Сырая древесина страшно дымила, но и у чадящего костра можно было согреться и приготовить пищу. О новом урожае фруктов в Каламетском каньоне давно никто не думал.
Между отвесными стенами каньона в обширных лагерях, раскинувшихся на бывших лугах и полях, расположились те, кто срубил фруктовые сады. Это были беженцы. Ближайший из лагерей находился сейчас километрах в двух от того места, где стояла Елена. Его неказистые палатки были сооружены из одеял и простынь, натянутых на веревки. Елена сощурилась от полуденного солнца, стараясь разглядеть детали. На некогда тучных пастбищах сейчас было мало животных. Остальных держали в хлевах и загонах, а может, давно уже съели. В последнем случае джефферсонским фермерам придется много лет восстанавливать поголовье скота. Ведь у них нет денег на племенных животных с Вишну! Не помогут даже замороженные эмбрионы, которые имплантируют самкам, если в наличии нет самцов… Елена с ужасом смотрела на то, во что превратила ДЖАБ’а некогда цветущий Каламетский край.
Девушка огляделась по сторонам в поисках артиллерии, о которой говорила ей мать, но не смогла обнаружить замаскированные позиции на стенах каньона. Уже не пытаясь различить детали, Елена рассеянно изучала каньон, надеясь уловить боковым зрением хоть какое-нибудь движение. Наконец ей удалось заметить три артиллерийские позиции метрах в пятистах от плотины. Расчеты орудий прекрасно маскировались. У таких бойцов можно многому научиться! Если на это будет время…
Вспомнив, что на плотине тоже есть артиллерия, Елена отправилась к ближайшим позициям. Две из них были по краям плотины, а третья — в самом центре. .
Девушка направилась к одной из них. Ей хотелось расспросить артиллеристов о том, каково им приходится в бою. На борту «Звезды Мали» она прислушивалась к разговорам товарищей Эстебана и поняла, что у опытных бойцов можно узнать много такого, о чем не расскажут ни учебники, ни инструктора. Хорошо бы выяснить побольше вещей, которые наверняка пригодятся ей в самом ближайшем будущем!
Елена подошла к батарее, оборонявшей левое крыло плотины и простиравшуюся перед ней часть Гиблого ущелья. Перед ней стояло пять 30-миллиметровых зенитных пушек, десять установок для запуска сверхскоростных ракет и двадцать многоствольных сверхскорострельных орудий. Каждое из этих орудий базировалось на отдельном лафете, а каждый ствол мог находить свою собственную цель или вести шквальный огонь вместе с остальными стволами.
В центре батареи зияло зловещее жерло трехсотпятимиллиметрового самоходного орудия. В последний раз девушка была рядом с такими орудиями, когда те сопровождали сухопутный линкор, идущий уничтожить все на своем пути. С дрожью в коленях девушка стала приближаться к артиллерийской позиции. Расчеты орудий сделали вид, что ее не замечают. Никто с ней не поздоровался.
Елена мужественно подняла подбородок и с едва заметной улыбкой на губах подошла к артиллеристам.
— Коммодор приказал мне ознакомиться с батареей, — пробормотала она, но никто не обратил внимания на ее слова. — Я никогда еще не видела артиллерию так близко…
— Зачем ты приехала сюда из города? — процедила сквозь зубы женщина с худым, до срока поблекшим лицом. — Тут не место мэдисонской шпане вроде тебя. Вы двадцать лет лакали джабовские помои, пока мы подыхали от голода. Теперь объедки у ДЖАБ’ы кончились, и вы стали грызть своих же хозяев. Залезай в аэромобиль и вали отсюда подобру-поздорову!
Елена залилась краской, но решила не сдаваться.
— Никакая я не шпана! — ледяным тоном парировала она. — Мы студенты с Вишну. Нас целый отряд. Мы прилетели, чтобы сражаться с вами вместе с бывшими солдатами Конкордата. Ими командует Эстебан Сотерис. Он уже многое мне рассказал, но я еще никогда не видела так близко настоящую батарею… Я доложила коммодору о том, что мы делаем в городе, и он отправил меня познакомиться с вами.
Стоило Елене назвать имя своего дяди, как отношение артиллеристов к ней сразу изменилось. Они больше не бросали на девушку враждебных, подозрительных взглядов.
Заговорившая с ней женщина даже улыбнулась:
— Эстебан Сотерис — молодец!.. А как тебя зовут?
— Лена, — ответила девушка, не желая, чтобы артиллеристы узнали, кто она такая.
Пока они не до конца ей доверяли, от них можно было ожидать чего угодно. Например «случайного» толчка в спину, закончившегося бы затяжным прыжком без парашюта в пропасть.
— Иди сюда, Лена! Я покажу тебе, как программировать орудие с помощью боевого компьютера, — позвала ее женщина.
— Кстати, меня зовут Рахиль, — сообщила Елене женщина, мгновение поколебалась и добавила: — Моя сестра замужем за генералом Гамалем…
— Значит, вы работали в кооперативе Хэнкоков?! — воскликнула Елена.
— Работала, — прищурившись, пробормотала Рахиль. — А потом коммодор Ортон, рискуя жизнью, спас нас из тюрьмы на базе «Ниневия». Моя сестра как раз ждала ребенка, а пэгэбэшники решили доделать то, что не успели бандиты… Они пытали нас просто так, для развлечения… Если бы они узнали, что моя сестра беременна… — При этой мысли Рахиль содрогнулась. — Но они ничего не успели узнать. Коммодор Ортон перестрелял их как собак!
— Вон дом моего деда, — сказала Рахиль, указав на строение при дороге, ведущей в Гиблое ущелье, которое Елена заметила еще раньше. — Мы спим там по очереди. Сынишке моей сестры уже три года. Он родился далеко отсюда. Вон в той стороне.
С этими словами Рахиль махнула рукой куда-то на северо-восток, где возвышались бесплодные склоны Дамизийских гор с их извилистыми ущельями, в которых мать Елены скрыла не один десяток тайных лагерей.
— Он родился на свободе. И будет расти свободным!
— Хорошо бы, — пробормотала Елена, пытаясь скрыть выступившие вдруг слезы.
Рахиль пристально взглянула на девушку, но не спросила, почему та плачет. Сейчас в Каламетском каньоне при мысли о погибших родных и близких начинали плакать очень многие. Собравшихся здесь повстанцев и беженцев объединяло общее горе, породившее общую решимость умереть или победить.
— А если будет газовая атака? — спросила Елена. — Еще на Вишну полковник Хрустинов предупреждал нас о том, что ДЖАБ’а накопила множество материалов для производства химического и биологического оружия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192
Справа от плотины громоздились выступы вулканической породы, отклонившие за многие тысячелетия русло реки от прямой и сформировавшие ущелье, именуемое Гиблым. За поворотом ущелья Елене был виден небольшой дом возле дороги, ведущей к плотине. Еще дальше находились другие фермы и разоренные фруктовые сады. Большую часть их деревьев срубили на дрова. Сырая древесина страшно дымила, но и у чадящего костра можно было согреться и приготовить пищу. О новом урожае фруктов в Каламетском каньоне давно никто не думал.
Между отвесными стенами каньона в обширных лагерях, раскинувшихся на бывших лугах и полях, расположились те, кто срубил фруктовые сады. Это были беженцы. Ближайший из лагерей находился сейчас километрах в двух от того места, где стояла Елена. Его неказистые палатки были сооружены из одеял и простынь, натянутых на веревки. Елена сощурилась от полуденного солнца, стараясь разглядеть детали. На некогда тучных пастбищах сейчас было мало животных. Остальных держали в хлевах и загонах, а может, давно уже съели. В последнем случае джефферсонским фермерам придется много лет восстанавливать поголовье скота. Ведь у них нет денег на племенных животных с Вишну! Не помогут даже замороженные эмбрионы, которые имплантируют самкам, если в наличии нет самцов… Елена с ужасом смотрела на то, во что превратила ДЖАБ’а некогда цветущий Каламетский край.
Девушка огляделась по сторонам в поисках артиллерии, о которой говорила ей мать, но не смогла обнаружить замаскированные позиции на стенах каньона. Уже не пытаясь различить детали, Елена рассеянно изучала каньон, надеясь уловить боковым зрением хоть какое-нибудь движение. Наконец ей удалось заметить три артиллерийские позиции метрах в пятистах от плотины. Расчеты орудий прекрасно маскировались. У таких бойцов можно многому научиться! Если на это будет время…
Вспомнив, что на плотине тоже есть артиллерия, Елена отправилась к ближайшим позициям. Две из них были по краям плотины, а третья — в самом центре. .
Девушка направилась к одной из них. Ей хотелось расспросить артиллеристов о том, каково им приходится в бою. На борту «Звезды Мали» она прислушивалась к разговорам товарищей Эстебана и поняла, что у опытных бойцов можно узнать много такого, о чем не расскажут ни учебники, ни инструктора. Хорошо бы выяснить побольше вещей, которые наверняка пригодятся ей в самом ближайшем будущем!
Елена подошла к батарее, оборонявшей левое крыло плотины и простиравшуюся перед ней часть Гиблого ущелья. Перед ней стояло пять 30-миллиметровых зенитных пушек, десять установок для запуска сверхскоростных ракет и двадцать многоствольных сверхскорострельных орудий. Каждое из этих орудий базировалось на отдельном лафете, а каждый ствол мог находить свою собственную цель или вести шквальный огонь вместе с остальными стволами.
В центре батареи зияло зловещее жерло трехсотпятимиллиметрового самоходного орудия. В последний раз девушка была рядом с такими орудиями, когда те сопровождали сухопутный линкор, идущий уничтожить все на своем пути. С дрожью в коленях девушка стала приближаться к артиллерийской позиции. Расчеты орудий сделали вид, что ее не замечают. Никто с ней не поздоровался.
Елена мужественно подняла подбородок и с едва заметной улыбкой на губах подошла к артиллеристам.
— Коммодор приказал мне ознакомиться с батареей, — пробормотала она, но никто не обратил внимания на ее слова. — Я никогда еще не видела артиллерию так близко…
— Зачем ты приехала сюда из города? — процедила сквозь зубы женщина с худым, до срока поблекшим лицом. — Тут не место мэдисонской шпане вроде тебя. Вы двадцать лет лакали джабовские помои, пока мы подыхали от голода. Теперь объедки у ДЖАБ’ы кончились, и вы стали грызть своих же хозяев. Залезай в аэромобиль и вали отсюда подобру-поздорову!
Елена залилась краской, но решила не сдаваться.
— Никакая я не шпана! — ледяным тоном парировала она. — Мы студенты с Вишну. Нас целый отряд. Мы прилетели, чтобы сражаться с вами вместе с бывшими солдатами Конкордата. Ими командует Эстебан Сотерис. Он уже многое мне рассказал, но я еще никогда не видела так близко настоящую батарею… Я доложила коммодору о том, что мы делаем в городе, и он отправил меня познакомиться с вами.
Стоило Елене назвать имя своего дяди, как отношение артиллеристов к ней сразу изменилось. Они больше не бросали на девушку враждебных, подозрительных взглядов.
Заговорившая с ней женщина даже улыбнулась:
— Эстебан Сотерис — молодец!.. А как тебя зовут?
— Лена, — ответила девушка, не желая, чтобы артиллеристы узнали, кто она такая.
Пока они не до конца ей доверяли, от них можно было ожидать чего угодно. Например «случайного» толчка в спину, закончившегося бы затяжным прыжком без парашюта в пропасть.
— Иди сюда, Лена! Я покажу тебе, как программировать орудие с помощью боевого компьютера, — позвала ее женщина.
— Кстати, меня зовут Рахиль, — сообщила Елене женщина, мгновение поколебалась и добавила: — Моя сестра замужем за генералом Гамалем…
— Значит, вы работали в кооперативе Хэнкоков?! — воскликнула Елена.
— Работала, — прищурившись, пробормотала Рахиль. — А потом коммодор Ортон, рискуя жизнью, спас нас из тюрьмы на базе «Ниневия». Моя сестра как раз ждала ребенка, а пэгэбэшники решили доделать то, что не успели бандиты… Они пытали нас просто так, для развлечения… Если бы они узнали, что моя сестра беременна… — При этой мысли Рахиль содрогнулась. — Но они ничего не успели узнать. Коммодор Ортон перестрелял их как собак!
— Вон дом моего деда, — сказала Рахиль, указав на строение при дороге, ведущей в Гиблое ущелье, которое Елена заметила еще раньше. — Мы спим там по очереди. Сынишке моей сестры уже три года. Он родился далеко отсюда. Вон в той стороне.
С этими словами Рахиль махнула рукой куда-то на северо-восток, где возвышались бесплодные склоны Дамизийских гор с их извилистыми ущельями, в которых мать Елены скрыла не один десяток тайных лагерей.
— Он родился на свободе. И будет расти свободным!
— Хорошо бы, — пробормотала Елена, пытаясь скрыть выступившие вдруг слезы.
Рахиль пристально взглянула на девушку, но не спросила, почему та плачет. Сейчас в Каламетском каньоне при мысли о погибших родных и близких начинали плакать очень многие. Собравшихся здесь повстанцев и беженцев объединяло общее горе, породившее общую решимость умереть или победить.
— А если будет газовая атака? — спросила Елена. — Еще на Вишну полковник Хрустинов предупреждал нас о том, что ДЖАБ’а накопила множество материалов для производства химического и биологического оружия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192