Елена не понимала их, так же как и они ее. От этой мысли девочка снова расстроилась, опять легла на кровать и еще некоторое время тихо плакала. Как ужасно, когда тебе уже тринадцать лет, а дома тебя не любят и не понимают!
IV
Через пять часов на радиосвязь наконец вышел Саймон.
— Кафари, я уладил наши дела в банке, составил новое завещание, оформил доверенность на твое имя. Больше мне нечего делать в Мэдисоне, и я лечу домой.
— Мы ждем тебя.
Произнося эти слова, Кафари старалась не плакать. Даже ее голос не дрожал. Когда ее муж выключил радио, она позволила себе лишь на несколько мгновений спрятать лицо в ладони.
«Не плачь! — приказала она себе. — Он не должен видеть тебя заплаканной. Ведь через три дня ему — уезжать…»
Господи, как же будут тянуться без него месяцы и годы?! Кто же будет обнимать ее по ночам и улыбаться ей утром?!
Кафари рухнула на кровать и разрыдалась. Она уткнулась лицом в подушку, чтобы Елена не слышала ее плача.
Не прошло и десяти минут, когда из динамиков компьютера Саймона раздался металлический голос:
— Кафари! Аэромобиль Саймона потерял управление! Он падает!
Кафари окаменела. Струйки ледяного пота побежали по лбу. Несколько мучительных мгновений она была не в силах пошевелиться. У Кафари резко потемнело в глазах, и ей казалось, что она перестала дышать. Потом вновь заговорил «Блудный Сын», и она услышала неподдельный страх даже в его механическом голосе.
— Аэромобиль врезался в землю. Удар был очень сильным, во коммуникационное устройство Саймона сообщает, что он еще жив. Скорее всего, эта авария подстроена. Я привел себя в состояние полной боевой готовности и связался со «скорой помощью» в Мэдисоне. Медики уже вылетели. Они будут на месте крушения примерно через десять минут.
Кафари, шатаясь, добралась до двери, нашарила сумочку, ключи, кое-как надела туфли.
— Елена! — крикнула она. — Быстро сюда! Папин аэромобиль упал!
Распахнулась дверь Елениной комнаты.
— Он ж-жив? — с трудом выговорила побледневшая от страха девочка.
— Сынок говорит, что жив. За ним летит «скорая помощь». Обувайся! Мы летим в больницу!
Елена нырнула к себе в спальню за валявшимися рядом с кроватью туфлями. Через две минуты они уже неслись в скоростном и маневренном аэромобиле Кафари. Поднявшись в воздух, он разогнался над оградами военной базы «Ниневия» и стрелой помчался в сторону Мэдисона.
Кафари дрожащими пальцами включила наручное коммуникационное устройство:
— Сынок! Как меня слышишь? Саймон еще жив?
— Да!
— Сообщи координаты его падения!
На экране навигационного компьютера зажглась маленькая точка места падения аэромобиля Саймона. Кафари поняла, что врачи будут там раньше ее.
— В какую больницу его повезут: университетскую или городскую?
— Университетская больница лучше оснащена, — через мгновение ответил «Блудный Сын». — Саймон при смерти. Врачи отправят его именно туда.
От отчаяния Кафари почти перестала видеть, она терла глаза руками, но это не помогало. По щекам Елены текли слезы. Она испытывала страх и еще какие-то незнакомые и пока непонятные ей чувства.
«Блудный Сын» опять заговорил так внезапно, что девочка от неожиданности подпрыгнула на сиденье.
— Саймона привезли в университетскую больницу. Он все еще жив. Я слежу за его состоянием.
— Елена, позвони моей: маме!
Девочка протянула дрожащую руку к коммуникационному устройству:
— Бабушка! Ты слышишь меня? Это Елена!
— Елена? Откуда ты? Из школы?
— Нет! Папа… — голос девочки сорвался, и она не смогла продолжать.
— Мама! Аэромобиль Саймона разбился! — заговорила Кафари. — Он в университетской больнице. Я лечу туда с Еленой.
— Боже мой!.. Мы немедленно вылетаем!
Через десять минут аэромобиль Кафари приземлился на площадке рядом с университетской больницей. Напуганные мать и дочь молча бросились к высоким дверям приемного покоя. Кафари подбежала к регистратуре.
— Я Кафари Хрустинова. Где мой муж?
— В реанимации. Сейчас вас проводят в комнату для посетителей.
Вскоре появился санитар. Вслед за ним Кафари с Еленой прошли по длинному, пахнувшему дезинфекцией коридору и поднялись в лифте на третий этаж. Там они обнаружили пустовавшую комнату с большим информационным экраном на стене. Кафари раздраженно выключила звук — она была не в силах смотреть глупое шоу. Испуганная и побледневшая Елена молча села на стул.
Кафари не стала садиться. Ей хотелось рухнуть на диван, но охвативший ее ужас не давал ей ни минуты, покоя. Она расхаживала по комнате, ежесекундно сверяясь с часами до тех пор, пока один их вид не стал выводить ее из себя. Она раздраженно сорвала их с руки, сунула в карман и стала снова расхаживать взад и вперед, до боли прикусив губу и нервно поглаживая запястье, на котором только что были часы. Санитар принес им поднос с холодными напитками, конфетами, и другими лакомствами, но Кафари не могла на них даже смотреть.
Когда через полчаса прибыли ее родители, Кафари, дав волю усталости и страху, разрыдалась в объятиях матери. Отец Кафари занялся Еленой, негромко стараясь втолковать ей, что все в порядке и доктора обязательно спасут ее отца. Вскоре прибыли и другие родственники Кафари. Несмотря на то что они все время переговаривались и беспомощно толпились вокруг своей дорогой Кафари, их присутствие не раздражало ее. Она знала, что в любой момент может рассчитывать на помощь и сочувствие родных. Оказавшейся среди искренне переживавших за нее людей Кафари оставалось только ждать. Периодически появлялся санитар, который, впрочем, не мог сообщить ничего нового.
— Ваш муж жив. Хирурги борются за его жизнь.
Елена сходила с дедушкой погулять по коридору. Вернувшись, дрожащая девочка прижалась к Кафари, которая обняла ее за плечи.
Наконец Елена прошептала:
— Я совсем не хотела грубить… Ну, помнишь, дома… Я просто не могу уезжать неведомо куда. Ведь здесь все мои друзья…
Девочка старалась сдержать слезы и говорила умоляющим голосом, впервые мучаясь из-за того, что мать не хочет ее выслушать.
— Я все понимаю, — мягко ответила Кафари.
— А что, советник президента действительно хотел убить папу?.. Не может быть! В школе говорят, что он замечательный человек. Это, наверное, какая-то ошибка!
— Как бы мне хотелось, чтобы ты была права! Елена прикусила губу и замолчала. Сидевшие вокруг родственники затихли, но стали с многозначительным видом переглядываться.
Все по-прежнему томились в напряженном ожидании, когда раздался звук прибывшего лифта и топот множества ног. Больничную тишину нарушил резкий гомон голосов, и Кафари поняла, что ей предстоит, еще до того, как засверкали ослепительные вспышки. Так и есть — еще секунда, и в комнату ворвалась толпа журналистов в сопровождении операторов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192
IV
Через пять часов на радиосвязь наконец вышел Саймон.
— Кафари, я уладил наши дела в банке, составил новое завещание, оформил доверенность на твое имя. Больше мне нечего делать в Мэдисоне, и я лечу домой.
— Мы ждем тебя.
Произнося эти слова, Кафари старалась не плакать. Даже ее голос не дрожал. Когда ее муж выключил радио, она позволила себе лишь на несколько мгновений спрятать лицо в ладони.
«Не плачь! — приказала она себе. — Он не должен видеть тебя заплаканной. Ведь через три дня ему — уезжать…»
Господи, как же будут тянуться без него месяцы и годы?! Кто же будет обнимать ее по ночам и улыбаться ей утром?!
Кафари рухнула на кровать и разрыдалась. Она уткнулась лицом в подушку, чтобы Елена не слышала ее плача.
Не прошло и десяти минут, когда из динамиков компьютера Саймона раздался металлический голос:
— Кафари! Аэромобиль Саймона потерял управление! Он падает!
Кафари окаменела. Струйки ледяного пота побежали по лбу. Несколько мучительных мгновений она была не в силах пошевелиться. У Кафари резко потемнело в глазах, и ей казалось, что она перестала дышать. Потом вновь заговорил «Блудный Сын», и она услышала неподдельный страх даже в его механическом голосе.
— Аэромобиль врезался в землю. Удар был очень сильным, во коммуникационное устройство Саймона сообщает, что он еще жив. Скорее всего, эта авария подстроена. Я привел себя в состояние полной боевой готовности и связался со «скорой помощью» в Мэдисоне. Медики уже вылетели. Они будут на месте крушения примерно через десять минут.
Кафари, шатаясь, добралась до двери, нашарила сумочку, ключи, кое-как надела туфли.
— Елена! — крикнула она. — Быстро сюда! Папин аэромобиль упал!
Распахнулась дверь Елениной комнаты.
— Он ж-жив? — с трудом выговорила побледневшая от страха девочка.
— Сынок говорит, что жив. За ним летит «скорая помощь». Обувайся! Мы летим в больницу!
Елена нырнула к себе в спальню за валявшимися рядом с кроватью туфлями. Через две минуты они уже неслись в скоростном и маневренном аэромобиле Кафари. Поднявшись в воздух, он разогнался над оградами военной базы «Ниневия» и стрелой помчался в сторону Мэдисона.
Кафари дрожащими пальцами включила наручное коммуникационное устройство:
— Сынок! Как меня слышишь? Саймон еще жив?
— Да!
— Сообщи координаты его падения!
На экране навигационного компьютера зажглась маленькая точка места падения аэромобиля Саймона. Кафари поняла, что врачи будут там раньше ее.
— В какую больницу его повезут: университетскую или городскую?
— Университетская больница лучше оснащена, — через мгновение ответил «Блудный Сын». — Саймон при смерти. Врачи отправят его именно туда.
От отчаяния Кафари почти перестала видеть, она терла глаза руками, но это не помогало. По щекам Елены текли слезы. Она испытывала страх и еще какие-то незнакомые и пока непонятные ей чувства.
«Блудный Сын» опять заговорил так внезапно, что девочка от неожиданности подпрыгнула на сиденье.
— Саймона привезли в университетскую больницу. Он все еще жив. Я слежу за его состоянием.
— Елена, позвони моей: маме!
Девочка протянула дрожащую руку к коммуникационному устройству:
— Бабушка! Ты слышишь меня? Это Елена!
— Елена? Откуда ты? Из школы?
— Нет! Папа… — голос девочки сорвался, и она не смогла продолжать.
— Мама! Аэромобиль Саймона разбился! — заговорила Кафари. — Он в университетской больнице. Я лечу туда с Еленой.
— Боже мой!.. Мы немедленно вылетаем!
Через десять минут аэромобиль Кафари приземлился на площадке рядом с университетской больницей. Напуганные мать и дочь молча бросились к высоким дверям приемного покоя. Кафари подбежала к регистратуре.
— Я Кафари Хрустинова. Где мой муж?
— В реанимации. Сейчас вас проводят в комнату для посетителей.
Вскоре появился санитар. Вслед за ним Кафари с Еленой прошли по длинному, пахнувшему дезинфекцией коридору и поднялись в лифте на третий этаж. Там они обнаружили пустовавшую комнату с большим информационным экраном на стене. Кафари раздраженно выключила звук — она была не в силах смотреть глупое шоу. Испуганная и побледневшая Елена молча села на стул.
Кафари не стала садиться. Ей хотелось рухнуть на диван, но охвативший ее ужас не давал ей ни минуты, покоя. Она расхаживала по комнате, ежесекундно сверяясь с часами до тех пор, пока один их вид не стал выводить ее из себя. Она раздраженно сорвала их с руки, сунула в карман и стала снова расхаживать взад и вперед, до боли прикусив губу и нервно поглаживая запястье, на котором только что были часы. Санитар принес им поднос с холодными напитками, конфетами, и другими лакомствами, но Кафари не могла на них даже смотреть.
Когда через полчаса прибыли ее родители, Кафари, дав волю усталости и страху, разрыдалась в объятиях матери. Отец Кафари занялся Еленой, негромко стараясь втолковать ей, что все в порядке и доктора обязательно спасут ее отца. Вскоре прибыли и другие родственники Кафари. Несмотря на то что они все время переговаривались и беспомощно толпились вокруг своей дорогой Кафари, их присутствие не раздражало ее. Она знала, что в любой момент может рассчитывать на помощь и сочувствие родных. Оказавшейся среди искренне переживавших за нее людей Кафари оставалось только ждать. Периодически появлялся санитар, который, впрочем, не мог сообщить ничего нового.
— Ваш муж жив. Хирурги борются за его жизнь.
Елена сходила с дедушкой погулять по коридору. Вернувшись, дрожащая девочка прижалась к Кафари, которая обняла ее за плечи.
Наконец Елена прошептала:
— Я совсем не хотела грубить… Ну, помнишь, дома… Я просто не могу уезжать неведомо куда. Ведь здесь все мои друзья…
Девочка старалась сдержать слезы и говорила умоляющим голосом, впервые мучаясь из-за того, что мать не хочет ее выслушать.
— Я все понимаю, — мягко ответила Кафари.
— А что, советник президента действительно хотел убить папу?.. Не может быть! В школе говорят, что он замечательный человек. Это, наверное, какая-то ошибка!
— Как бы мне хотелось, чтобы ты была права! Елена прикусила губу и замолчала. Сидевшие вокруг родственники затихли, но стали с многозначительным видом переглядываться.
Все по-прежнему томились в напряженном ожидании, когда раздался звук прибывшего лифта и топот множества ног. Больничную тишину нарушил резкий гомон голосов, и Кафари поняла, что ей предстоит, еще до того, как засверкали ослепительные вспышки. Так и есть — еще секунда, и в комнату ворвалась толпа журналистов в сопровождении операторов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192