В космопорте потрепанные остатки пэгэбэшных подразделений с трудом сдерживали разъяренную толпу, примчавшуюся из ближайших трущоб, чтобы поживиться денежками богатеньких беглецов. Сирил Коридан постоянно призывал с информационного экрана к порядку. Даже главари местных банд вышли на улицы и расставили своих громил на перекрестках, где они должны были приводить в чувство разбушевавшуюся толпу.
Кто-то из людей Саймона занялся тем, на что с момента появления в каньоне линкора не решалась Кафари. Стали предприниматься активные попытки связаться с теми, кто мог уцелеть в убежищах под фермами Каламетского каньона. Мелисса Харди постоянно выходила в эфир, рассказывая о тех, кого удалось спасти. Их первоначально короткий список постоянно рос. Иногда в эфире передавали разговоры с уцелевшими фермерами. Их убеждали в том, что им нечего больше бояться.
Раздался негромкий сигнал коммуникатора, и Кафари вздрогнула от неожиданности.
— Красный Лев слушает! — сказала она.
— Ты смотришь программу новостей? — спросил голос Саймона.
— Конечно! — прошептала Кафари, которой очень хотелось в этот миг почувствовать тепло сильных рук мужа.
— Вот и отлично! Слушай внимательно!
Кафари нахмурилась и стала еще внимательнее слушать Мелиссу Харди.
— Мы только что нашли в каньоне новых уцелевших!.. Вы слышите меня?
— Слышу! — ответил низкий мужской голос. Мгновенно узнав его, Кафари чуть не задохнулась от радости. Она вцепилась Елене в руку и вскрикнула: «Отец!»
Елена крепко сжала руку матери.
— Представьтесь, пожалуйста, — говорила на экране Мелисса Харди. — Сколько человек с вами в убежище? Мы составляем список спасшихся.
— Меня зовут Зак Камара. Со мной моя жена Ива. Нас тут человек сто. С нами две моих свояченицы с детьми. Они уже связались по радио с родственниками, которые тоже успели спрятаться. Если бы коммодор Ортон сразу не предупредил нас о том, что джабовцы применили газ, мы все погибли бы…
— Для меня большая честь разговаривать с вами, господин Камара! — дрогнувшим голосом сказала Мелисса.
Внезапно во весь экран появилась фотография родителей Кафари рядом с помостом, на котором президент Лендан вручал ей президентскую медаль «За отвагу».
— Мы нашли в архиве фотографию, — говорила Мелисса. — На ней изображены вы с женой на церемонии награждения вашей дочери Кафари.
Под фотографией появилась надпись: «Зак и Ива Камара. Их дочь Кафари, вышедшую замуж за полковника Саймона Хрустинова, по праву считают героиней, так как во время явакского нашествия она спасла президента Лендана. Кафари Хрустинова четыре года числится пропавшей без вести».
— Наша дочь Кафари погибла, — дрогнувшим голосом сказал Зак Камара.
— Завтрашний день, — негромко проговорила Мелисса, — может принести вам неожиданные новости… А сегодня я радуюсь вместе с остальными джефферсонцами тому, что вы и ваши родные живы и здоровы.
Большего Мелисса сказать не могла. Рассказывать о том, где сейчас Кафари и Саймон, пока было рано.
Кафари так захотелось броситься в объятия родителей и объявить им, что они с Еленой живы, что у нее потемнело в глазах.
«Завтра! — мысленно пообещала она себе. — Все это будет завтра!.. Если, конечно, нас к тому времени не прикончит линкор…»
«Блудный Сын» стоял на прежнем месте у самого входа в Гиблое ущелье. Его огни сверкали, как глаза глубоководных чудовищ на морском дне, устланном телами утопших. Он не трогался с места, а маленький сын Дэнни, свернувшись калачиком под одной из его гусениц, мирно спал.
Кафари пристально наблюдала за ребенком, наведя на него одну из камер. Она следила за тем, вздымается ли его грудь. Как ни странно, ребенок был все еще жив. Саймон периодически выходил на связь с Кафари, заверяя ее в том, что его люди стараются узнать, что за газ применили джабовцы.
— Даже если эта сволочь Коридан что-то знает, он молчит как рыба!
Кафари надеялась на то, что бледный вид Коридана хотя бы отчасти объясняется давлением, которое на него оказывает Саймон. У спикера Законодательной палаты руки были по локоть в крови, и сейчас ему нужно было изо всех сил изворачиваться, чтобы спасти свою шкуру. Да и не ему одному! Другие депутаты тоже спешили дать интервью Мелиссе Харди, заверяя избирателей в том, что «они не пожалеют сил и времени для того, чтобы узнать всю страшную правду и примерно наказать виновных в страшных зверствах».
Все это было бы смешно, если бы не сотни тысяч трупов в Каламетском каньоне. Люди, обвинявшие сейчас Витторио Санторини во всех смертных грехах, еще совсем недавно объявили вне закона скрывшихся в каньоне женщин и детей. Они стоя аплодировали Санторини, заявившему, что он утопит каламетских фермеров в их же крови. Глядя на них, Кафари содрогалась от отвращения.
Тем временем Санторини молчал.
Наступила полночь, но никто не услышал от президента Джефферсона ни слова. Пожары в президентском дворце были потушены. В южном крыле снова появилось электричество. Но Санторини не отвечал даже на попытки Коридана выйти с ним на связь. Президентский дворец охраняли самые фанатичные сторонники Санторини, но даже они наверняка уже разбежались бы, будь президент Джефферсона мертв или недееспособен. Судя по количеству вооруженных до зубов пэгэбэшников, обосновавшихся вокруг дворца, его хозяин был жив и здоров.
Кроме того, он по-прежнему распоряжался сухопутным линкором 20-й модели.
Конечно, «Блудный Сын» пока не реагировал на приказания Санторини, но ситуация могла в любую минуту измениться.
Отсутствие движения и других действий со стороны линкора говорило о том, что его электронный мозг пришел в крайне опасное, нестабильное состояние. Возможно, бурлившие в нем противоречия были недостаточно сильны, чтобы привести к перезагрузке управляющих им систем, но от этого его поведение не становилось более предсказуемым. Кафари была инженером-психотронщиком. Не считая Саймона, никто на всем Джефферсоне не понимал лучше нее, до какой степени линкор сейчас опасен. Достаточно было ветру сбросить в каньон еловую шишку, чтобы породить в пораженном мозгу «Блудного сына» цепную реакцию с самыми неожиданными последствиями.
Сейчас от «Блудного Сына» можно было ожидать чего угодно.
Он вполне мог разрушить Каламетскую плотину и утопить в ее водах весь каньон и Мэдисон. Кафари никому не позволяла покидать укрытие, потому что человек, спускающийся по бетонным стенам, светился бы яркой точкой для тепловых датчиков линкора. Нельзя, чтобы линкор увидел перед собой мишень или почувствовал, что ему что-либо угрожает. Кафари даже не представляла себе, что произойдет, если люди Саймона попытаются взять штурмом президентский дворец и силой свергнуть Санторини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192