Не каждый день работа бывала. Когда совсем глухо — отправлялись по другим баням; этим администратор занимался.
— Санёк?
— Почему только Санёк? Он там не один, все занимались.
— И сколько тебе с клиента перепадало?
— Когда как. Рублей сто, сто пятьдесят, двести. Но двести редко случалось. Это за час. Обычно бывало не больше двух клиентов. Каждый — по два-три часа.
— А сколько брали с клиента?
— Не меньше пятисот.
— Несправедливо. Куда же остальные деньги девались?
— У администраторов оставались. Они, наверное, ещё с кем-то делились.
— С хозяйкой?
— У Ларисы и без того денег хватает. Нужны ей такие копейки!
— А в поликлинике тебе сколько платят?
— Последний раз получила тысячу двести.
— А по медицинской линии что, никак не подработать?
— У меня не получилось.
Акулов всегда считал, что надо проституцию узаконить. Раз уж нельзя её искоренить (да и нужно ли это делать — спорный вопрос), то выгоднее, причём выгоднее со всех точек зрения, легализовать. Определённые места для занятий, строгий медицинский контроль, учёт занятых женщин. Налоги, естественно. Пусть лучше платят в казну, чем всяким бандитам и Санькам-сутенёрам.
— Давно ты там?..
Ольга посмотрела на свои электронные часики и усмехнулась:
— Сегодня ровно шесть месяцев. Я в так называемом резерве — вызывают из дома, когда много работы.
— А что же в основной состав не перейдёшь?
— Клиенты предпочитают более молодых.
— Ну, внешностью тебя Бог не обидел.
— Спасибо. — Ольга приняла комплимент с достоинством, удивительным для такой ситуации. Впрочем, Акулов ведь не издевался, говорил искренне.
— В тот день было много работы?
— Нет, но Санёк меня вызвал, потому что Громов заказал сауну. Обычно он парился один или два раза в неделю и, когда был не с женой, всегда звал девчонок. Но никогда ни за что не платил. Я, кстати, раньше никогда его не видела, но фамилию знала — предупреждали, что есть такой клиент.
— А почему он никогда не платил?
— Не знаю. «Крыша», наверное. Хотя Лариса, по-моему, и сама кого угодно разведёт.
— Значит, «субботник»?
— Куда ж без него? Приехала… Позвал он меня. Что ещё рассказать? Сделала ему… два раза.
Говоря, она смотрела Андрею в лицо, а он почувствовал желание отвернуться. Приди он с ребёнком в поликлинику — и с чистым сердцем доверил бы его Ольге. Заведующий, кстати, сказал, что она очень хороший специалист. Чуть ли не лучший. А при других обстоятельствах сам бы постарался с ней познакомиться. Можно быть уверенным — остался бы доволен знакомством. И ни опыт, ни интуиция не подсказали бы, чем она занимается в свободное от медицинской практики время.
— Он странный какой-то был.
— Странный?
— Напряжённый. Нервный. Даже когда шутил. Скажет что-нибудь — и ждёт, что я засмеюсь, а у самого веко дёргается. Он не раздевался, так и был все время в спортивном костюме, только… только брюки спустил. Но я заметила на его спине пластырь. Спросила, в чем дело. Знаете, у меня это профессиональное. Спросила и пожалела. Подумала, что разозлится… А он только усмехнулся и сказал, что его хотели убить. Ещё какую-то фразу такую ввернул, типа пословицы. Я точно не помню.
— Не пословицу, а поговорку, наверное. Сказал, что он — парень не промах?
— Да, точно! Надо же… Откуда вы знаете?
— У нас везде микрофоны стоят.
— А-а-а… Да, он так и сказал. Я, конечно, не стала ничего уточнять. Но он сам потом добавил… Я не помню дословно, но что-то типа… Э-э-э, я парень не промах, это враги вечно промахиваются… Им меня не достать, но я знаю, что надо делать. Что-то такое примерно!
— И как ты это поняла?
— Никак не поняла. Многие хвастаются, когда выпьют. И не такое слыхала.
— Бандиты хвастаются?
— Не, в этой бане бандитов почти не бывает. В основном, всякие бизнесмены. И… — Ольга посмотрела на Андрея с сомнением.
Он догадался:
— Менты?
Проверяя догадку, описал внешность зам начальника 13-го отделения Саши Борисова, своего давнего врага. Ольга кивнула:
— Приезжал раза два. Неприятный тип…
— Это точно.
— С ним ещё один был. — Она обрисовала наружность второго клиента. Память у девушки оказалась фотографической, словарный запас — очень ёмким. Шурик Сазонов угадывался моментально. — Этот получше, весёлый такой. Анекдоты рассказывал. И пушку свою в бассейн уронил.
— Хорошо, хоть не выстрелил…
Акулов припомнил последнюю беседу с Сазоновым. Шурик божился, что на территории ФОК никогда не был. Разве что проезжал мимо…
— Когда я уходила, Громов сказал, что, может быть, я его вижу в последний раз.
— Что?
— Так и сказал.
— Он имел в виду, что может погибнуть или что никогда больше не станет пользоваться твоими услугами?
— Я не поняла. Но, по-моему, он остался мною доволен. Я отношусь к этому как к обычной работе. Пусть она мне и не нравится, но должна быть какая-то ответственность. Стараюсь все делать как можно лучше.
— Хм… — Акулов покачал головой. Пытался понять. И не совсем понимал. Проклятое совдеповское воспитание! — Домой сразу поехала? Или ещё задержалась?
— Санёк сказал, что работы больше не будет. С ним поболтала, потом сходила в тренажёрный зал на полчасика… Когда уходила, столкнулась с одним человеком. Чуть дверью его не прищемила, поэтому и обратила внимание. Мне кажется, он шёл к Громову.
— Почему?
— Все спортивные группы уже отзанимались, да и не похож он был на спортсмена. В сауне — Громов, русскую парную тоже закрыли. Куда он ещё мог идти?
— Может, хотел просто узнать…
— Нет, у него другой вид был.
— Опиши.
— Моего роста, немолодой… — Как чуть раньше Сазонова, сейчас, столь же подробно, девушка обрисовала внешность Калмычного. — Он на машине приехал. Оранжевая иномарка. Я в них не разбираюсь, но там спереди эмблема такая приделана, я запомнила. Могу нарисовать.
Акулов достал авторучку.
На салфетке, прорывая стержнем тонкую бумагу, Ольга довольно точно изобразила эмблему «фольксвагена»: круг, на шесть частей разделённый пересекающимися прямыми линиями. Задав несколько вопросов, Акулов уточнил и модель.
— Номер, случайно, не разглядела?
— Я уже думала. Не могу сейчас вспомнить. Может быть, позже?
— Сразу позвони, — Андрей положил на стол визитную карточку.
Ольга повертела визитку, прочитала вслух:
— Оперуполномоченный группы по раскрытию умышленных убийств… Все, что я говорила, нужно будет опять повторять? Или вы на магнитофон пишете?
— Не пишу. Если понадобится — я тебя вызову.
— А в поликлинику вы сообщите? — спросила и затаила дыхание. Смотрела мимо Андрея. Визитка в пальцах дрожала.
— Не сообщу. Но с работой тебе надо что-то решать. Знаешь, все-таки это вещи несовместимые. Даже в нашей стране.
— А что вы сказали заведующему? Вы ведь у него спрашивали про меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— Санёк?
— Почему только Санёк? Он там не один, все занимались.
— И сколько тебе с клиента перепадало?
— Когда как. Рублей сто, сто пятьдесят, двести. Но двести редко случалось. Это за час. Обычно бывало не больше двух клиентов. Каждый — по два-три часа.
— А сколько брали с клиента?
— Не меньше пятисот.
— Несправедливо. Куда же остальные деньги девались?
— У администраторов оставались. Они, наверное, ещё с кем-то делились.
— С хозяйкой?
— У Ларисы и без того денег хватает. Нужны ей такие копейки!
— А в поликлинике тебе сколько платят?
— Последний раз получила тысячу двести.
— А по медицинской линии что, никак не подработать?
— У меня не получилось.
Акулов всегда считал, что надо проституцию узаконить. Раз уж нельзя её искоренить (да и нужно ли это делать — спорный вопрос), то выгоднее, причём выгоднее со всех точек зрения, легализовать. Определённые места для занятий, строгий медицинский контроль, учёт занятых женщин. Налоги, естественно. Пусть лучше платят в казну, чем всяким бандитам и Санькам-сутенёрам.
— Давно ты там?..
Ольга посмотрела на свои электронные часики и усмехнулась:
— Сегодня ровно шесть месяцев. Я в так называемом резерве — вызывают из дома, когда много работы.
— А что же в основной состав не перейдёшь?
— Клиенты предпочитают более молодых.
— Ну, внешностью тебя Бог не обидел.
— Спасибо. — Ольга приняла комплимент с достоинством, удивительным для такой ситуации. Впрочем, Акулов ведь не издевался, говорил искренне.
— В тот день было много работы?
— Нет, но Санёк меня вызвал, потому что Громов заказал сауну. Обычно он парился один или два раза в неделю и, когда был не с женой, всегда звал девчонок. Но никогда ни за что не платил. Я, кстати, раньше никогда его не видела, но фамилию знала — предупреждали, что есть такой клиент.
— А почему он никогда не платил?
— Не знаю. «Крыша», наверное. Хотя Лариса, по-моему, и сама кого угодно разведёт.
— Значит, «субботник»?
— Куда ж без него? Приехала… Позвал он меня. Что ещё рассказать? Сделала ему… два раза.
Говоря, она смотрела Андрею в лицо, а он почувствовал желание отвернуться. Приди он с ребёнком в поликлинику — и с чистым сердцем доверил бы его Ольге. Заведующий, кстати, сказал, что она очень хороший специалист. Чуть ли не лучший. А при других обстоятельствах сам бы постарался с ней познакомиться. Можно быть уверенным — остался бы доволен знакомством. И ни опыт, ни интуиция не подсказали бы, чем она занимается в свободное от медицинской практики время.
— Он странный какой-то был.
— Странный?
— Напряжённый. Нервный. Даже когда шутил. Скажет что-нибудь — и ждёт, что я засмеюсь, а у самого веко дёргается. Он не раздевался, так и был все время в спортивном костюме, только… только брюки спустил. Но я заметила на его спине пластырь. Спросила, в чем дело. Знаете, у меня это профессиональное. Спросила и пожалела. Подумала, что разозлится… А он только усмехнулся и сказал, что его хотели убить. Ещё какую-то фразу такую ввернул, типа пословицы. Я точно не помню.
— Не пословицу, а поговорку, наверное. Сказал, что он — парень не промах?
— Да, точно! Надо же… Откуда вы знаете?
— У нас везде микрофоны стоят.
— А-а-а… Да, он так и сказал. Я, конечно, не стала ничего уточнять. Но он сам потом добавил… Я не помню дословно, но что-то типа… Э-э-э, я парень не промах, это враги вечно промахиваются… Им меня не достать, но я знаю, что надо делать. Что-то такое примерно!
— И как ты это поняла?
— Никак не поняла. Многие хвастаются, когда выпьют. И не такое слыхала.
— Бандиты хвастаются?
— Не, в этой бане бандитов почти не бывает. В основном, всякие бизнесмены. И… — Ольга посмотрела на Андрея с сомнением.
Он догадался:
— Менты?
Проверяя догадку, описал внешность зам начальника 13-го отделения Саши Борисова, своего давнего врага. Ольга кивнула:
— Приезжал раза два. Неприятный тип…
— Это точно.
— С ним ещё один был. — Она обрисовала наружность второго клиента. Память у девушки оказалась фотографической, словарный запас — очень ёмким. Шурик Сазонов угадывался моментально. — Этот получше, весёлый такой. Анекдоты рассказывал. И пушку свою в бассейн уронил.
— Хорошо, хоть не выстрелил…
Акулов припомнил последнюю беседу с Сазоновым. Шурик божился, что на территории ФОК никогда не был. Разве что проезжал мимо…
— Когда я уходила, Громов сказал, что, может быть, я его вижу в последний раз.
— Что?
— Так и сказал.
— Он имел в виду, что может погибнуть или что никогда больше не станет пользоваться твоими услугами?
— Я не поняла. Но, по-моему, он остался мною доволен. Я отношусь к этому как к обычной работе. Пусть она мне и не нравится, но должна быть какая-то ответственность. Стараюсь все делать как можно лучше.
— Хм… — Акулов покачал головой. Пытался понять. И не совсем понимал. Проклятое совдеповское воспитание! — Домой сразу поехала? Или ещё задержалась?
— Санёк сказал, что работы больше не будет. С ним поболтала, потом сходила в тренажёрный зал на полчасика… Когда уходила, столкнулась с одним человеком. Чуть дверью его не прищемила, поэтому и обратила внимание. Мне кажется, он шёл к Громову.
— Почему?
— Все спортивные группы уже отзанимались, да и не похож он был на спортсмена. В сауне — Громов, русскую парную тоже закрыли. Куда он ещё мог идти?
— Может, хотел просто узнать…
— Нет, у него другой вид был.
— Опиши.
— Моего роста, немолодой… — Как чуть раньше Сазонова, сейчас, столь же подробно, девушка обрисовала внешность Калмычного. — Он на машине приехал. Оранжевая иномарка. Я в них не разбираюсь, но там спереди эмблема такая приделана, я запомнила. Могу нарисовать.
Акулов достал авторучку.
На салфетке, прорывая стержнем тонкую бумагу, Ольга довольно точно изобразила эмблему «фольксвагена»: круг, на шесть частей разделённый пересекающимися прямыми линиями. Задав несколько вопросов, Акулов уточнил и модель.
— Номер, случайно, не разглядела?
— Я уже думала. Не могу сейчас вспомнить. Может быть, позже?
— Сразу позвони, — Андрей положил на стол визитную карточку.
Ольга повертела визитку, прочитала вслух:
— Оперуполномоченный группы по раскрытию умышленных убийств… Все, что я говорила, нужно будет опять повторять? Или вы на магнитофон пишете?
— Не пишу. Если понадобится — я тебя вызову.
— А в поликлинику вы сообщите? — спросила и затаила дыхание. Смотрела мимо Андрея. Визитка в пальцах дрожала.
— Не сообщу. Но с работой тебе надо что-то решать. Знаешь, все-таки это вещи несовместимые. Даже в нашей стране.
— А что вы сказали заведующему? Вы ведь у него спрашивали про меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90