— Слышь, дятел, ты меня решил разозлить? У тебя это быстро получится. Ещё раз переспросишь — со стула грохнешься. Забыл, где находишься? Или не помнишь, что из-за тебя наш товарищ в камере парится? Быстро отвечай, чего спрашивают!
— А за что он в тюрьму угодил? За то, что потерял ксиву? Но я же не знал, что у вас и потерпевших сажают!
Акулов и Катышев переглянулись. Как-то раньше и не подумали, что для Кирилла, не знающего подноготной задержания Шурика, это выглядит, мягко говоря, странным. Действительно, человек пострадал от нападения неизвестных… или неизвестного, а его, вместо того, чтоб пожалеть, отправляют баланду хлебать. Скорее всего, Кулебякин вообще им не верит. Думает, на понт берут, угрожают расправой, чтоб раскололся быстрее.
— Сазонов, кстати, прекрасно все помнит, — сказал Андрей осторожно, — и говорит, что ты был не один. Кому, по-твоему, мы должны верить? Нашему товарищу или тебе?
— Он ещё не то вам расскажет! Один я был. Клянусь…
— Неубедительно.
Катышев поднял руку:
— Андрей, давай не будем прыгать с пятого на десятое. Проехали пока эту тему. Сейчас про баню поговорим. Итак?..
— Да не видел я, честное слово! Уезжал — никого не было, приехал — опять никого. Откуда я знаю, чем он там занимался? Может, баб местных драл! Их там всегда вертится уйма, хоть днём, хоть ночью… А если и виделся с кем, то мне не докладывал. Кто я такой?
— Бодигард.
— Кто?
— Телохранитель… в пальто!
— Да какой же я… авангард? Так, шоферил помаленьку! Петросычу охрана была не нужна, он никого не боялся. Один раз ехали ночью и увидели, как три пацана девку в машину заталкивают. Петросыч остановиться велел, вышел и накостылял всем троим. Даже не спросил ничего. Может, ихняя знакомая какая, или жена чья… Р-раз — и всех отоварил! Бабу мы потом домой отвезли, ревела она… А я — какой я боец? Уже не помню, когда последний раз дрался.
Акулов, заметив ошибку Кирилла, не стал его уличать. Ещё будет время это сделать. А пока достаточно и того вывода, что в нападении он участвовал не один и, стало быть, врёт, но про посещение физкультурно-оздоровительного комплекса говорит правду: ему, действительно, неизвестно, с кем встретился Громов. Неизвестно, но он может догадываться.
— Кто ездит на оранжевом «пассате»? — спросил Андрей, опережая начальника: тот, кажется, вознамерился отвесить Кулебякину оплеуху и заорать что-нибудь типа: «Не дрался? А как же ты Сазонова вырубил, гад?!»
— Иван Иваныч, — без запинки отозвался Кирилл, — директор завода.
— Ты его хорошо знаешь?
— Он со мной почти не здоровается. Телефон его знаю. Мобильный.
— Можешь продиктовать?
Кулебякин быстро назвал цифры. Комбинация была сложной для запоминания, и Андрей уточнил:
— Ничего не перепутал?
— На память не жалуюсь.
— Какие у них отношения?
— У кого?
— У них. У Петросыча с Иванычем. Или наоборот. Какие у них были отношения?
— Понятия не имею. Честно! Дела, наверное, какие-то вместе крутили. Но я знаю одно…
— Ну?
— Если вы меня не посадите, то я расскажу, кто стрелял в Громова.
* * *
За окном стоял какой-то мужчина.
Он прижимался лбом к стеклу, но разглядеть его лицо Лариса не могла. Только контур плотной фигуры и шапку из пушистого меха.
Что ему нужно?
Кто это?
Один из местных работяг, заблудившийся пьяница, сторож или случайный клиент, удивлённый тем, что комплекс закрыт? И давно он стоит?
Лариса сидела, не зная, что предпринять. Вызвать милицию? Распахнуть дверь и спросить, что ему нужно? Ещё недавно она бы так и поступила. Кого бояться? Шальных налётчиков комплекс не может интересовать, с «братками» она бы договорилась, а любого алкаша смогла бы урезонить одним разговором.
Но теперь, в связи с пропажей администратора, человек за окном пугал. Разбираться с ним не хотелось. Пусть мирно уходит…
Какого рожна он пялится?! Не могло быть сомнений, что из темноты он хорошо видит все происходящее в вестибюле. Лариса пожалела, что не носит с собой пистолет. Последний раз она брала в руки ствол лет шесть назад. Казалось, лихие годы закончились и надобность в оружии отпала. Уж и не припомнить, когда последний раз была ситуация, при которой бы возникла надобность в пушке. Зря успокоилась. Рано… Надо было хотя бы здесь, в комплексе, держать какую-нибудь стреляющую железяку.
Господи, откуда эти мысли?!
Никуда Санёк не пропал, а ушёл в магазин. Мужик за окном ничего дурного не сделает. Просто не сможет. Дверь ему не взломать, на окнах решётки. У неё под рукой телефон. Даже если оборвут провода, она может позвонить с «трубки». Хоть ментам, хоть бандитам. И через пять минут здесь будет столько народа, что мужику, кем бы он ни был, небо с овчинку покажется.
Все равно страшно.
Почему?
На какое-то мгновение Лариса отвела взгляд, а когда снова посмотрела в окно, за ним никого не было.
Ушёл.
Слава Богу!
Она подождала, продолжая сидеть за столом. Ничего. Ни звонка в дверь, ни стука в окно. Только где-то очень далеко выла собака. Наверное, на Северном кладбище. Лариса нахмурилась, вспомнив, что это — плохая примета. Кажется, к покойнику. Перекрестилась и вышла из-за стойки. Пошла проверить сауну.
Там все было готово к приёму гостей. Оставалось только достать из холодильника спиртное и закуски. Окинув взглядом продукты, она решила, что администратор ничего не забыл. Куда же он все-таки побежал?
В бассейне, душевой и парилке свет был выключен. Санёк, она не один раз замечала, очень щепетильно относился к экономии электричества. Лагерная, что ли, привычка? Лариса щёлкнула выключателем и пошла раздеваться.
Сбросив одежду, встала перед зеркалом. Повернулась к нему одним боком, другим. Выгнула шею, чтобы увидеть себя со спины. Результатом осталась довольна. Конечно, не двадцать пять лет и уж подавно не девятнадцать. Возраст старается взять своё, тем более, что только в последние годы жизнь Ларисы стала относительно спокойной и благоустроенной, а прежде, в первой половине девяностых, стрессов было больше, чем денег. Опытный глаз разглядит следы тех событий на её теле и лице, но все равно, ещё очень многим более молодым она даст немалую фору. В том числе и красотке с разворота «Плэйбоя». У модели, надо признать, грудь заметно изящнее, но общей индивидуальности не хватает. И опыта — того самого, который приобретается путём стрессов, старящих тело и душу.
Чтобы не замочить волосы, Лариса надела прозрачную шапочку. Шлёпанцы брать не стала — в сауне и так было везде очень чисто. Перекинула через плечо полотенце и пошла в душевую.
Грязь все-таки обнаружилась. На темно-сером ковролине комнаты отдыха она была незаметна, но босой ногой чувствовалась. Лариса наклонилась, разглядывая. Песчинки и ещё какая-то влажная гадость. В одном месте, другом, третьем… Кто-то ходил в уличной обуви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90