— Передам обязательно.
Лариса улыбнулась и повесила трубку. Супругу администратора ей видеть не доводилось, но он рассказывал о ней много хорошего. Из тюрьмы его дождалась, домовитая, нежная…
Улыбка сползла с её лица.
Она почувствовала, что за ней наблюдают.
* * *
Применять к задержанному крутые меры не пришлось.
Разумеется, и про бункер, и про поездку в лес Акулов сказал исключительно с целью оказания незаконного психологического давления. Не было, не существовало в природе какого-то бункера, куда можно было бы вывезти Кулебякина. Лес можно было бы найти, но…
Короче говоря, не поехали. Ограничились простым разговором. Акулов и Катышев против Кирилла. Устроились в РУВД в кабинете Андрея. Избитой схемы «добрый-злой» не получилось, для задержанного оба мента казались одинаково нехорошими: ББ олицетворял силу, Андрей — хитрость. Кого он больше боялся, было неясно. Но раскололся достаточно быстро. Минут десять хвостом покрутил, а потом начал излагать правду. Или что-то близкое к ней.
— Из-за тебя человек на киче парится! — Катышев громыхнул кулаком по столу.
Кирилл вздрогнул и заговорил торопливо:
— А что я? Я не хотел! Просто так получилось. Я ж не нарочно!
— Рассказывай, хватит сопли жевать.
— Ну, мы с Петросычем из больницы поехали. Я рулил просто, а он говорит, что хвост, мол, за нами. Я присмотрелся — действительно, натуральная слежка. Говорю, что, мол, это менты могут быть… Извините! А Петросыч мне говорит, что надо проверить. Не поверил он про милицию. Говорит, что не может быть, что б один. И на джипе корейском. Не та, мол, машина. В милиции таких нет. А на своей тачке ни один лох светиться не будет. Да и ващще, говорит, если бы менты на хвост сели, то мы бы так просто их не углядели. Извините! Он же, который этот ваш, просто внагляк за нами катил. Чуть в бампер задний не тыкался! Я в зеркало посмотрел — а рожа у него чисто братанская! Ну и тоже подумал, что типа так не бывает. Сорвались мы от него, чисто ушли, но Петросыч номер запомнил. Узнал, на ком тачка числится.
— Как узнал?
— Через гаишника знакомого.
— Что за гаишник?
— А я знаю? Петросыч с ним разговаривал. По «трубе». Так, мол, и так, надо помочь. Ну и помогли, сказали все, чего надо. А что? У Петросыча много таких корешей. С ним и генералы здоровались…
Кулебякин опустил голову.
— Только не плачь, — предостерёг Катышев, — в камере будешь плакать. И хорошо, если только от воспоминаний. А не потому, что задницу на английский флаг разорвали. Дальше говори. Ну!
Кирилл шмыгнул носом, сцепил между колен руки в замок и продолжил:
— Короче, привёз я Петросыча в баню. Он мне адресок дал и сказал: проверь, что за птица. Ну, я и поехал.
— На «мерседесе»?
— Не, его же тот парень видел! У нас там, около бани, в гараже ещё одна тачка стоит. «БМВ» старая. Её я и взял. Чтоб незаметнее было. Ну приехал, где адрес на бумажке написан, посмотрел: джипа нет. Корейского, значит. Решил в подъезд зайти, квартиру посмотреть.
— Зачем? Думал, там на двери фуражка милицейская приколочена? Или написано: «Здесь живёт Кеша-тамбовский»?
— Ничего я не думал! Просто так решил посмотреть. Мало ли что? Никогда ведь наперёд не угадаешь, правильно?
— Да, потом всегда так говорят. Посмотрел на дверь?
— Посмотрел…
— Какая она?
— Обыкновенная. Деревянная, только крепкая. И с глазком.
Описание совпадало. Акулов у Сазонова дома никогда не был, но Катышев незаметно кивнул: Кулебякин не врёт. Действительно, на этаж он поднимался.
— Я ничего делать не стал, посмотрел просто. Решил в тачку пойти, обождать. Спустился, значит, а тут он навстречу идёт. В дверях прямо столкнулись! Я аж очумел! А он прям улыбается. И харя… Лицо, значит, такое прямо бандитское! Ну я и говорю, типа, что за дела, братан? Чего ездишь за нами? Если, говорю, вопросы какие — давай прям счас и решим. Чего, в натуре, тянуть? А он меня по матушке посылает. И руку за пазуху — р-раз! Я думал, там пушка. Во, думаю, сейчас прямо грохнет. Ну и рубанул его с перепугу… Я ж не знал, кто он такой!
— Как ты его рубанул? — Катышев считал себя специалистом по рукопашному бою.
— Как «как»?
— Покажи.
— Вот так… Примерно.
— Неубедительно.
— Ну, я точно не помню. Там же темно было!
— А ты бил или сбоку смотрел?
— Бил… Я что, отрицаю? Один раз ударил. Вот так. Честно! — Кулебякин опять сплёл пальцы в замок и весь подался вперёд, так что сидел теперь на самом краешке стула. — Упал он. Я на улицу выволок. Хотел пушку забрать, сунулся — а там ксива. Подумал, сначала, поддельная. Ну и решил взять, чтобы Петросычу показать. Он, думаю, разберётся. Приехал в баню, показал. Он сказал: выброси. А я не успел. Вообще забыл, когда шмалять начали! Знаете, как это страшно? Ужас какой-то… Я первый-то раз вспоминаю, когда Петросыча ранили, — страшно становится. А тут вообще жуть была. Очухался, только когда ваши приехали. Машина горит, мясом воняет. Петросыч, я вижу, мёртв. И мне в руку попали. Сначала-то ничего, а потом такая боль проняла! Думаю, ваши обыскивать станут, ксиву найдут — и все, полный амбец. Никому ничего не докажешь. Бросил подальше.
— А из больницы чего убежал?
— Как мне было не убежать, если эти двое, которые со мной ездили, прям так и сказали: ты, мол, у нас главный подозреваемый. Я объяснить чего-то хочу, а они только смеются. Нам, говорят, до балды твои оправдания, а вот опера из тебя все кишки вытянут, если сам не признаешься…
Акулов мысленно помянул недобрым словом этих дуболомов из батальона патрульно-постовой службы. Кто их просил рты разевать? Даже если бы Кулебякин не убежал, такая болтовня могла здорово осложнить дальнейшую работу. Он мог испугаться и взять на себя то, чего не совершал. Или потребовать адвоката и до его приезда не вымолвить и полслова. Даже выговор конвоирам не объявить в связи с неопределённостью процессуального статуса Кулебякина на тот момент. А если и объявить — что толку с этой бумажки? Эффективнее морду набить. Но и этого, по понятным причинам, не сделаешь.
— Значит, Сазонова ты один отоварил?
— А с кем же?
— Это мы у тебя спрашиваем — с кем?
— Один я был! Честно!
Врать Кирилл умел плохо. Акулов повторил вопрос в более жёсткой форме. Добавил:
— Если мы что-то спрашиваем, это не значит, что мы не знаем правильного ответа.
— А зачем тогда?
— Чтобы проверить твою искренность. Итак?..
— Никого со мной не было.
— Врёшь!
— Почему?
— По глазам видно.
— Мало ли, что вам кажется…
— Не кажется. И потом, на такие дела в одиночку не ходят.
— Да какие дела?! Вот, ей Богу… Никаких дел, поговорить просто хотел. А дальше все случайно получилось. Он в карман, я — хрясь по репе!
— Не пожалеешь потом? — спросил Катышев. — Ладно, тогда проехали. С кем Громов в бане встречался?
— А я знаю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90