Но что очевидно -- большой любви к соседям никто не
питает. Просто нам больше знакомы трения между раем и адом, но
мы совершенно одинаково не в ладах и с тем, и с другим. Попытка
сыграть на чужих противоречиях провалилась, как я понял, большей
частью потому, что сам я не принадлежал ни к одному из миров.
Никто не признал меня за своего, никто не захотел поддержать.
Волк-одиночка... Особенно оскорбительным был отказ Мира Магии,
я-то надеялся... В отношении прочих я не питал особых иллюзий.
Конечно, гремлины были "за", но ведь мир техномагии был самым
молодым и самым слабым. Не стоило обольщаться его поддержкой,
спустя тысячу-другую лет его силы достаточно окрепнут, но мне
что из того?
Впереди плавно колыхалось черное облако. Меня встречал
таинственный Восьмой Мир, о котором никто ничего не знал.
Когда я коснулся черноты, то вскрикнул от боли. Это уже стало
привычным ритуалом. Все правильно, переход из одного мира в
другой должен сопровождаться шоком. Но не таким же! Мне словно
плеснули кислотой прямо в душу. И тут же оглушительная боль
сменилась покоем. Я ничего не видел и не слышал, однако при этом
каждой клеточкой своего тела ощущал -- я наконец попал в свой
мир! Только этим я мог объяснить благость, снизошедшую на меня.
Я проник в новый мир, слился с ним, растворился в нем, полностью
отрекшись от своего "я".
Во мне зазвучали наперебой голоса. Опять я не мог различить ни
единого слова. Какое-то ворчание, бормотание, шорохи. Время от
времени их перекрывал бархатистый медный удар. Меня спрашивали
-- я отвечал. В свою очередь спрашивал я -- мне втолковывали,
как маленькому ребенку. Но будь я проклят, если смогу вспомнить
хоть что-либо! Самое главное -- мы сумели обо всем договориться.
Мне обещали всемерную поддержку и помощь. Более того, меня
назначили эмиссаром Восьмого Мира в нашей Вселенной. Отлично. Мы
разберемся и с фельдмаршалом, и с пособниками Сатаны. Никто не
будет забыт и ничто не будет забыто.
Смущало одно -- я так и не знал, кого именно я представляю.
Загадка, которая саднила ядовитой занозой. Я был уверен, что не
стану орудием темных сил, ведь я категорически отказался
сотрудничать с Сатаной, однако хотелось большей определенности.
Иначе я не смогу уверенно вербовать помощников из числа... нет,
не подумайте, что людей. На это слабое, склонное к пороку и
предательству племя я давно перестал полагаться. Я рассчитывал
привлечь к работе своих братьев из Мира Магии, шустрых гремлинов
и многих, многих других.
Сейчас мне требовалось лишь одно -- как можно скорее вернуться
назад, в свой кабинет. Ведь Бифрест вынес меня из пределов
Восьмого мира совершенно опустошенным. Мне стало настолько
скверно... Нагой и беззащитный... Так я определил бы свои
ощущения. Спасительный мрак остался позади, а безостановочно
движущаяся мостовая влекла меня в неизвестность. К счастью,
неопределенность тянулась не слишком долго. Через десяток минут
впереди замаячили рассеянные красные отсветы. Естественно, это
были ворота моего собственного мира, Мира Реальности. Язык не
поворачивается сказать: человечества. Не только человек живет в
нашем мире. Не только и не столько.
Правда непонятно, что мне делать, если алое пламя вновь
отвергнет меня. Неужели я буду обречен до скончания времени
крутиться по Бифресту между мирами? Или проще будет постараться
зацепиться за один из них? Пока я гадал таким образом, красное
пламя надвинулось на меня. Затрещали волосы, противно запахло
паленым. Я заверещал от ужаса -- ведь _свой_ огонь мог и
должен сжечь в пепел. Ко всему я был готов, но перспектива
сгореть заживо меня пугала. Заслонив лицо локтем, я рванулся
было назад. Напрасно! Бифрест в который раз оказался сильнее
меня, и я въехал прямо в бушующее пекло. К счастью я сразу
потерял сознание и не чувствовал, что происходит.
ДВЕ ВСТРЕЧИ И ОДНА ИДЕЯ
Возвращение было тягостным. После всех перенесенных мною
испытаний, вдруг обнаружилось, что я не имею и отдаленного
представления, какими могут быть мучения. Меня ломало и
корежило, неведомый садист через каждый нерв пропускал
электрический ток. Внутренности заполнила кипящая болотная жижа,
а кожу методически поливали кислотой...
Как я все это выдержал -- не знаю, только очнулся я весь в поту,
руки непроизвольно подергивались. В кабинете все вокруг
покрывали лениво колышущиеся хлопья гари, вместо бумаг на моем
столе высились груды сероватого пепла. Похоже, в забытьи я искал
спасения, перевоплощаясь в свое второе "я", и успел натворить
немало дел. В очередной раз я похвалил себя за
предусмотрительность, ведь догадался однажды сделать свой
кабинет несгораемым, хотя и поставил в тупик этим приказом
бедного Генриха. А иначе не миновать беды.
Однако демонстрировать живописную картину разгрома в кабинете
начальника Управления всем и каждому отнюдь не хотелось. На
подгибающихся ногах я выполз в белый свет. Не знаю, что
изменилось в моем лице, но мирно беседовавшие Задунайский и
Гиммлер так и шарахнулись, едва завидев меня в дверном проеме.
-- Назад... -- слабо проскрежетал я. Голос мне начисто отказал.
Вдолбленная годами службы привычка повиноваться остановила
Железного Генриха, а волкодлак притормозил с хорошим
запозданием. Похоже, его остановил только пример начальника
отдела личного состава.
-- Генрих, вам придется изрядно поработать.
Гиммлер приятно улыбнулся, хотя на мраморном лбу у него
выступили крупные капли пота. Интересно, как может потеть дух?
-- Что потребуется?
-- Мы создадим свое спецподразделение. Точнее даже целую
войсковую часть. Контролировать дивизию имени Дзержинского мы
пока не в состоянии, зато сражаться с диверсантами и боевиками
ГРУ нам приходится каждый день. Мне удалось договориться кое с
кем за время путешествия, и вскоре начнут прибывать добровольцы.
Обеспечьте их размещение. Придумайте место новому подразделению
в нашей структуре, не особо афишируя его наличие. Техникой и
вооружением займетесь вы, -- я кивнул Задунайскому. Начальник
технического отдела с немного оцепенелой улыбкой покорно кивнул
в ответ. Подозреваю, он сделал это чисто механически, повторяя
мой жест. Слабодушный оборотень никак не мог совладать со своими
нервами. -- А потом мы разберемся с теми, кто становится на пути
демократии и свободы... -- угрюмо закончил я.
Оба как по команде попятились. Вновь неладно. Подойти к зеркалу?
Поверьте, я так бы и поступил, ведь следовало же выяснить, что
именно так пугает окружающих. О людях я и не говорю, эти твари
будут шарахаться при одном упоминании моего имени, но не дело,
если твои подчиненные и соратники испытывают при разговоре с
тобой сильнейшее желание улепетнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
питает. Просто нам больше знакомы трения между раем и адом, но
мы совершенно одинаково не в ладах и с тем, и с другим. Попытка
сыграть на чужих противоречиях провалилась, как я понял, большей
частью потому, что сам я не принадлежал ни к одному из миров.
Никто не признал меня за своего, никто не захотел поддержать.
Волк-одиночка... Особенно оскорбительным был отказ Мира Магии,
я-то надеялся... В отношении прочих я не питал особых иллюзий.
Конечно, гремлины были "за", но ведь мир техномагии был самым
молодым и самым слабым. Не стоило обольщаться его поддержкой,
спустя тысячу-другую лет его силы достаточно окрепнут, но мне
что из того?
Впереди плавно колыхалось черное облако. Меня встречал
таинственный Восьмой Мир, о котором никто ничего не знал.
Когда я коснулся черноты, то вскрикнул от боли. Это уже стало
привычным ритуалом. Все правильно, переход из одного мира в
другой должен сопровождаться шоком. Но не таким же! Мне словно
плеснули кислотой прямо в душу. И тут же оглушительная боль
сменилась покоем. Я ничего не видел и не слышал, однако при этом
каждой клеточкой своего тела ощущал -- я наконец попал в свой
мир! Только этим я мог объяснить благость, снизошедшую на меня.
Я проник в новый мир, слился с ним, растворился в нем, полностью
отрекшись от своего "я".
Во мне зазвучали наперебой голоса. Опять я не мог различить ни
единого слова. Какое-то ворчание, бормотание, шорохи. Время от
времени их перекрывал бархатистый медный удар. Меня спрашивали
-- я отвечал. В свою очередь спрашивал я -- мне втолковывали,
как маленькому ребенку. Но будь я проклят, если смогу вспомнить
хоть что-либо! Самое главное -- мы сумели обо всем договориться.
Мне обещали всемерную поддержку и помощь. Более того, меня
назначили эмиссаром Восьмого Мира в нашей Вселенной. Отлично. Мы
разберемся и с фельдмаршалом, и с пособниками Сатаны. Никто не
будет забыт и ничто не будет забыто.
Смущало одно -- я так и не знал, кого именно я представляю.
Загадка, которая саднила ядовитой занозой. Я был уверен, что не
стану орудием темных сил, ведь я категорически отказался
сотрудничать с Сатаной, однако хотелось большей определенности.
Иначе я не смогу уверенно вербовать помощников из числа... нет,
не подумайте, что людей. На это слабое, склонное к пороку и
предательству племя я давно перестал полагаться. Я рассчитывал
привлечь к работе своих братьев из Мира Магии, шустрых гремлинов
и многих, многих других.
Сейчас мне требовалось лишь одно -- как можно скорее вернуться
назад, в свой кабинет. Ведь Бифрест вынес меня из пределов
Восьмого мира совершенно опустошенным. Мне стало настолько
скверно... Нагой и беззащитный... Так я определил бы свои
ощущения. Спасительный мрак остался позади, а безостановочно
движущаяся мостовая влекла меня в неизвестность. К счастью,
неопределенность тянулась не слишком долго. Через десяток минут
впереди замаячили рассеянные красные отсветы. Естественно, это
были ворота моего собственного мира, Мира Реальности. Язык не
поворачивается сказать: человечества. Не только человек живет в
нашем мире. Не только и не столько.
Правда непонятно, что мне делать, если алое пламя вновь
отвергнет меня. Неужели я буду обречен до скончания времени
крутиться по Бифресту между мирами? Или проще будет постараться
зацепиться за один из них? Пока я гадал таким образом, красное
пламя надвинулось на меня. Затрещали волосы, противно запахло
паленым. Я заверещал от ужаса -- ведь _свой_ огонь мог и
должен сжечь в пепел. Ко всему я был готов, но перспектива
сгореть заживо меня пугала. Заслонив лицо локтем, я рванулся
было назад. Напрасно! Бифрест в который раз оказался сильнее
меня, и я въехал прямо в бушующее пекло. К счастью я сразу
потерял сознание и не чувствовал, что происходит.
ДВЕ ВСТРЕЧИ И ОДНА ИДЕЯ
Возвращение было тягостным. После всех перенесенных мною
испытаний, вдруг обнаружилось, что я не имею и отдаленного
представления, какими могут быть мучения. Меня ломало и
корежило, неведомый садист через каждый нерв пропускал
электрический ток. Внутренности заполнила кипящая болотная жижа,
а кожу методически поливали кислотой...
Как я все это выдержал -- не знаю, только очнулся я весь в поту,
руки непроизвольно подергивались. В кабинете все вокруг
покрывали лениво колышущиеся хлопья гари, вместо бумаг на моем
столе высились груды сероватого пепла. Похоже, в забытьи я искал
спасения, перевоплощаясь в свое второе "я", и успел натворить
немало дел. В очередной раз я похвалил себя за
предусмотрительность, ведь догадался однажды сделать свой
кабинет несгораемым, хотя и поставил в тупик этим приказом
бедного Генриха. А иначе не миновать беды.
Однако демонстрировать живописную картину разгрома в кабинете
начальника Управления всем и каждому отнюдь не хотелось. На
подгибающихся ногах я выполз в белый свет. Не знаю, что
изменилось в моем лице, но мирно беседовавшие Задунайский и
Гиммлер так и шарахнулись, едва завидев меня в дверном проеме.
-- Назад... -- слабо проскрежетал я. Голос мне начисто отказал.
Вдолбленная годами службы привычка повиноваться остановила
Железного Генриха, а волкодлак притормозил с хорошим
запозданием. Похоже, его остановил только пример начальника
отдела личного состава.
-- Генрих, вам придется изрядно поработать.
Гиммлер приятно улыбнулся, хотя на мраморном лбу у него
выступили крупные капли пота. Интересно, как может потеть дух?
-- Что потребуется?
-- Мы создадим свое спецподразделение. Точнее даже целую
войсковую часть. Контролировать дивизию имени Дзержинского мы
пока не в состоянии, зато сражаться с диверсантами и боевиками
ГРУ нам приходится каждый день. Мне удалось договориться кое с
кем за время путешествия, и вскоре начнут прибывать добровольцы.
Обеспечьте их размещение. Придумайте место новому подразделению
в нашей структуре, не особо афишируя его наличие. Техникой и
вооружением займетесь вы, -- я кивнул Задунайскому. Начальник
технического отдела с немного оцепенелой улыбкой покорно кивнул
в ответ. Подозреваю, он сделал это чисто механически, повторяя
мой жест. Слабодушный оборотень никак не мог совладать со своими
нервами. -- А потом мы разберемся с теми, кто становится на пути
демократии и свободы... -- угрюмо закончил я.
Оба как по команде попятились. Вновь неладно. Подойти к зеркалу?
Поверьте, я так бы и поступил, ведь следовало же выяснить, что
именно так пугает окружающих. О людях я и не говорю, эти твари
будут шарахаться при одном упоминании моего имени, но не дело,
если твои подчиненные и соратники испытывают при разговоре с
тобой сильнейшее желание улепетнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53