До сих пор зло, с которым мне
привелось сталкиваться, было каким-то... не слишком злым, что
ли. Не слишком настоящим. Обходилось моральными травмами, как
правило. И вот пришлось столкнуться лицом к лицу со звериным
оскалом. Теперь я начал понимать опасения и заботы Маршала,
представил весь груз ответственности, лежащий на его плечах,
примерил на себя его погоны... Не скажу, что безоговорочно
понравилось. Решительно не имеют значения мелкие политические
свары где-то там, в верхах. Правительства приходят и уходят, а
разведка, то есть Россия, остается. И нам доверена ее
безопасность, как бы не именовалось наше учреждение. ВЧК, НКВД,
МГБ, КГБ, либо иначе. Спросят с нас вне зависимости от вывески.
Очнулся от грустных размышлений я только когда мой самолет
нырнул в унылую серую шапку смога, накрывшую город. Увы, я так
ничего путного не придумал, а потому явился в Управление слегка
раздраженным.
-- Начальников отделов ко мне! -- скомандовал я, падая в кресло.
Адьютант неслышно испарился.
Первым прибыл Волкодлак-Задунайский. Был он худ и бледен, мундир
болтался на костлявых плечах, как на вешалке. В глубине запавших
очей поблескивал неугасимый голодный огонек. Если рассуждать
отвлеченно, я превосходно понимал начальника технического
отдела. Трудно вот так враз отказаться от воспитанных
столетиями привычек, гм, питания... Отощал, бедняга. Но,
повторяю, это сторонние рассуждения. Если вспомнить
обстоятельства нашего с ним знакомства, да и вообще просто тот
факт, что я человек, а Задунайский -- не совсем, проблема
предстает в несколько ином свете.
Следующим явился начальник одела специальных операций полковник
П. Широкой публике он более известен под именем майора П., но с
те достославных времен минуло немало лет, и он успел дорасти до
полковника. Хотя, будь моя воля, ходил бы он в ефрейторах, не
больше. Фамилия... Повторю старую истину: еще очень рано
называть подлинные имена наших скромных рыцарей невидимого
фронта. Sapienti sat. Умный смыслит, говорили в Древнем Риме и
русских деревнях.
Ерофей, согласно моему собственному приказу, отсутствовал.
Больше, пока, под моим командованием полковников не имелось.
Я коротко обрисовал ситуацию. Майор, то есть полковник П.
задумался, а Волкодлак-Задунайский непроизвольно облизнулся.
-- Какие будут мнения?
Мой вопрос остался безответен. Никто из господ полковников
ничего сказать не пожелал.
-- Конкретизирую. Вопрос первый: кто?
Задунайский покусал нижнюю губу, неприятно выглянули кривоватые
клыки.
-- Как я полагаю, упыри сработали. Но неаккуратно, не успели
тела трансформировать.
Я пренебрежительно отмахнулся.
-- Это понятно. Чтобы превращение в вурдалака завершилось,
необходимо полностью разрушить душу. Не на таких напали! Наш
человек крепок, вот мы и нашли полутрупы-полувампиров. Однако я
спрашивал не об этом. Кто их послал?
Задунайский возвел очи горе.
-- Не могу знать.
Зато у полковника П. сомнений не возникало.
-- Черная лапа ЦРУ! -- отрубил он.
Я всегда считал его отменным работником, но в узкой
специфической области. Думать и анализировать для полковника
оказалось трудом явно непосильным, и я, по возможности, старался
его от неприятных обязанностей избавлять. Уловив сомнение в моем
взоре, полковник П. заторопился:
-- Я в этом совершенно уверен! Вспомните свой собственный опыт!
Ведь оказался же профессор в конечном итоге полковником не наших
спецслужб...
Крыть было нечем. Оказался. Наша агентура сие уточнила
доподлинно, что явилось для меня настоящим шоком. Оказывается,
шпионы все-таки существуют! Но ведь отсюда неизбежно следовало,
что деятельность нашей организации _абсолютно_ необходима.
Причем ее масштабы надлежало немедленно расширить. Хотя П.
следовало поправить.
-- Вы ошибаетесь, смешивая совершенно разные понятия: диверсию и
террористический акт. Деяние, подобное совершенному, означает со
стороны иностранной спецслужбы не более не менее, как объявление
войны. Я не считаю, что ЦРУ рискнет взять на себя такую
ответственность. Мне кажется, что искать следует гораздо ближе.
-- Национал-экстремисты, -- простодушно предположил полковник.
На тонких синеватых губах Задунайского проступило подобие
улыбки.
-- Полковник, вы не обратили внимания на почерк.
-- Какой почерк? -- оскорбился П. -- Там нет никаких записок!
-- Совершенно верно, -- кивнул я. -- Не нашли. Мы могли бы
предположить появление исламских экстремистов, если бы
обнаружились хоть малейшие характерные следы. Шайтаны, ифриты,
джинны...
П. надулся.
-- Вы забыли, генерал, об огнедышащем драконе.
-- Ничуть. Но дракон, как боевое средство, может быть
использован только представителем европейской магии. Для любого
из восточных магов: китайского, японского, индийского, -- дракон
есть олицетворение доброго начала, и попытки науськать его на
убийства в равной степени безумны и смехотворны.
Задунайский хитро прищурился.
-- Генерал, вы просто не оставляете нам выбора, буквально силой
подталкивая к единственному ответу. Зачем спрашивать, если вы
уже составили точное представление. Из всей совокупности
вариантов отбросьте невозможное, и останется верный, каким бы
невероятным поначалу он не казался. Впрочем, если по каким-то
причинам вы желаете, чтобы эти слова произнес другой, я согласен
взять на себя неприятную обязанность. Это вылазка наших заклятых
друзей из ГРУ.
П. отрешенным помутневшим взором уставился на него,
непроизвольно поматывая головой. Потом растерянно глянул на
меня, не в силах осмыслить сказанное. Я молча кивнул.
-- Не может быть... -- прошептал он.
-- Увы, -- возразил я, -- сейчас решается, какая из организаций
получит более жирный кусок пирога, и они из шкуры вылезут,
только чтобы помешать нам. Для них мы страшнее американцев,
таковы жестокие реалии.
Задунайский вздохнул.
-- Не думал, что придется схватиться с собратьями... До сих пор
мы жили в мире... Неужели ГРУ тоже обратилось к духам и магии?
-- А почему бы и нет? -- спросил я. -- Ведь наша организация это
осознала неизбежность такого шага, так почему к подобным выводам
не могли прийти остальные? Другое дело, что мы располагаем
налаженной работающей структурой и форой в один год. Они,
похоже, ринулись в бой, не завершив как следует подготовку.
Немного поторопились и сработали неаккуратно. Мы обязаны это
использовать.
Внезапно прямо над столом появилось голубоватое свечение голо, и
к нам присоединилась еще одна персона, иначе нового участника
совещания я назвать не могу. Отдельно взятую голову при всем
желании не сочтешь человеком. А вот то, что Главный Маршал
больше не менял облика, поразило меня куда сильнее, чем все его
предыдущие трансформации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
привелось сталкиваться, было каким-то... не слишком злым, что
ли. Не слишком настоящим. Обходилось моральными травмами, как
правило. И вот пришлось столкнуться лицом к лицу со звериным
оскалом. Теперь я начал понимать опасения и заботы Маршала,
представил весь груз ответственности, лежащий на его плечах,
примерил на себя его погоны... Не скажу, что безоговорочно
понравилось. Решительно не имеют значения мелкие политические
свары где-то там, в верхах. Правительства приходят и уходят, а
разведка, то есть Россия, остается. И нам доверена ее
безопасность, как бы не именовалось наше учреждение. ВЧК, НКВД,
МГБ, КГБ, либо иначе. Спросят с нас вне зависимости от вывески.
Очнулся от грустных размышлений я только когда мой самолет
нырнул в унылую серую шапку смога, накрывшую город. Увы, я так
ничего путного не придумал, а потому явился в Управление слегка
раздраженным.
-- Начальников отделов ко мне! -- скомандовал я, падая в кресло.
Адьютант неслышно испарился.
Первым прибыл Волкодлак-Задунайский. Был он худ и бледен, мундир
болтался на костлявых плечах, как на вешалке. В глубине запавших
очей поблескивал неугасимый голодный огонек. Если рассуждать
отвлеченно, я превосходно понимал начальника технического
отдела. Трудно вот так враз отказаться от воспитанных
столетиями привычек, гм, питания... Отощал, бедняга. Но,
повторяю, это сторонние рассуждения. Если вспомнить
обстоятельства нашего с ним знакомства, да и вообще просто тот
факт, что я человек, а Задунайский -- не совсем, проблема
предстает в несколько ином свете.
Следующим явился начальник одела специальных операций полковник
П. Широкой публике он более известен под именем майора П., но с
те достославных времен минуло немало лет, и он успел дорасти до
полковника. Хотя, будь моя воля, ходил бы он в ефрейторах, не
больше. Фамилия... Повторю старую истину: еще очень рано
называть подлинные имена наших скромных рыцарей невидимого
фронта. Sapienti sat. Умный смыслит, говорили в Древнем Риме и
русских деревнях.
Ерофей, согласно моему собственному приказу, отсутствовал.
Больше, пока, под моим командованием полковников не имелось.
Я коротко обрисовал ситуацию. Майор, то есть полковник П.
задумался, а Волкодлак-Задунайский непроизвольно облизнулся.
-- Какие будут мнения?
Мой вопрос остался безответен. Никто из господ полковников
ничего сказать не пожелал.
-- Конкретизирую. Вопрос первый: кто?
Задунайский покусал нижнюю губу, неприятно выглянули кривоватые
клыки.
-- Как я полагаю, упыри сработали. Но неаккуратно, не успели
тела трансформировать.
Я пренебрежительно отмахнулся.
-- Это понятно. Чтобы превращение в вурдалака завершилось,
необходимо полностью разрушить душу. Не на таких напали! Наш
человек крепок, вот мы и нашли полутрупы-полувампиров. Однако я
спрашивал не об этом. Кто их послал?
Задунайский возвел очи горе.
-- Не могу знать.
Зато у полковника П. сомнений не возникало.
-- Черная лапа ЦРУ! -- отрубил он.
Я всегда считал его отменным работником, но в узкой
специфической области. Думать и анализировать для полковника
оказалось трудом явно непосильным, и я, по возможности, старался
его от неприятных обязанностей избавлять. Уловив сомнение в моем
взоре, полковник П. заторопился:
-- Я в этом совершенно уверен! Вспомните свой собственный опыт!
Ведь оказался же профессор в конечном итоге полковником не наших
спецслужб...
Крыть было нечем. Оказался. Наша агентура сие уточнила
доподлинно, что явилось для меня настоящим шоком. Оказывается,
шпионы все-таки существуют! Но ведь отсюда неизбежно следовало,
что деятельность нашей организации _абсолютно_ необходима.
Причем ее масштабы надлежало немедленно расширить. Хотя П.
следовало поправить.
-- Вы ошибаетесь, смешивая совершенно разные понятия: диверсию и
террористический акт. Деяние, подобное совершенному, означает со
стороны иностранной спецслужбы не более не менее, как объявление
войны. Я не считаю, что ЦРУ рискнет взять на себя такую
ответственность. Мне кажется, что искать следует гораздо ближе.
-- Национал-экстремисты, -- простодушно предположил полковник.
На тонких синеватых губах Задунайского проступило подобие
улыбки.
-- Полковник, вы не обратили внимания на почерк.
-- Какой почерк? -- оскорбился П. -- Там нет никаких записок!
-- Совершенно верно, -- кивнул я. -- Не нашли. Мы могли бы
предположить появление исламских экстремистов, если бы
обнаружились хоть малейшие характерные следы. Шайтаны, ифриты,
джинны...
П. надулся.
-- Вы забыли, генерал, об огнедышащем драконе.
-- Ничуть. Но дракон, как боевое средство, может быть
использован только представителем европейской магии. Для любого
из восточных магов: китайского, японского, индийского, -- дракон
есть олицетворение доброго начала, и попытки науськать его на
убийства в равной степени безумны и смехотворны.
Задунайский хитро прищурился.
-- Генерал, вы просто не оставляете нам выбора, буквально силой
подталкивая к единственному ответу. Зачем спрашивать, если вы
уже составили точное представление. Из всей совокупности
вариантов отбросьте невозможное, и останется верный, каким бы
невероятным поначалу он не казался. Впрочем, если по каким-то
причинам вы желаете, чтобы эти слова произнес другой, я согласен
взять на себя неприятную обязанность. Это вылазка наших заклятых
друзей из ГРУ.
П. отрешенным помутневшим взором уставился на него,
непроизвольно поматывая головой. Потом растерянно глянул на
меня, не в силах осмыслить сказанное. Я молча кивнул.
-- Не может быть... -- прошептал он.
-- Увы, -- возразил я, -- сейчас решается, какая из организаций
получит более жирный кусок пирога, и они из шкуры вылезут,
только чтобы помешать нам. Для них мы страшнее американцев,
таковы жестокие реалии.
Задунайский вздохнул.
-- Не думал, что придется схватиться с собратьями... До сих пор
мы жили в мире... Неужели ГРУ тоже обратилось к духам и магии?
-- А почему бы и нет? -- спросил я. -- Ведь наша организация это
осознала неизбежность такого шага, так почему к подобным выводам
не могли прийти остальные? Другое дело, что мы располагаем
налаженной работающей структурой и форой в один год. Они,
похоже, ринулись в бой, не завершив как следует подготовку.
Немного поторопились и сработали неаккуратно. Мы обязаны это
использовать.
Внезапно прямо над столом появилось голубоватое свечение голо, и
к нам присоединилась еще одна персона, иначе нового участника
совещания я назвать не могу. Отдельно взятую голову при всем
желании не сочтешь человеком. А вот то, что Главный Маршал
больше не менял облика, поразило меня куда сильнее, чем все его
предыдущие трансформации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53