Долговязый агент любил писать, и это получалось у него весьма неплохо (под псевдонимом он неоднократно публиковался в самых разных исторических и философских журналах), но данный опус давался ему с большим трудом.
Склонившись над столом, Деллрей в который раз просмотрел страницы, внося тут и там исправления. У него из головы не выходила мысль, почему он занимается делом «ПРИЗРАКСМЕРТЬ».
Фредерик Деллрей, имеющий на своем счету дипломы по криминалистике, психологии и философии, старался держаться подальше от дел, требующих напрягать мозги. В оперативной работе он был тем, чем являлся в криминалистической науке Линкольн Райм. Известный как «Хамелеон», Деллрей мог выдать себя за любого человека с любым культурным уровнем, разумеется, при условии, что объект подражания имел рост шесть футов с лишком и черную как у эфиопа кожу. И все равно спектр ролей был очень широким — возможно, преступность является единственной стороной общества, где человека судят исключительно по его делам, а не по национальной или расовой принадлежности.
Однако талант Деллрея, подкрепленный страстным желанием служить в правоохранительных органах, оказался на поверку его погибелью. Деллрей был слишком хорош. Он не только выполнял задания своей родной конторы ФБР; его услугами регулярно пользовались управление по борьбе с незаконным оборотом алкоголя и табачной продукции, управление по борьбе с наркотиками, управление по борьбе с незаконным распространением огнестрельного оружия и полицейские управления Нью-Йорка, Лос-Анджелеса и Вашингтона. Разумеется, у преступников тоже есть компьютеры, сотовые телефоны и электронная почта, и потихоньку репутация Деллрея распространилась и в преступном мире. Поручать ему оперативную работу стало очень опасно.
Деллрей получил повышение и стал руководить отделом работы с тайными агентами и осведомителями Нью-Йорка.
Разумеется, если бы была его воля, сам он предпочел бы другое назначение. Его напарник специальный агент Тоби Дулитл погиб при взрыве федерального здания в Оклахома-сити, и Деллрей подал прошение о переводе в отдел по борьбе с терроризмом ФБР. Однако вскоре он был вынужден скрепя сердце признать, что одного страстного желания поймать преступника недостаточно для успеха в этой сфере деятельности, — можно, например, взглянуть на Алана Коу, — и Деллрей продолжал заниматься тем, что было его призванием. Сначала его смутило прикрепление к команде криминалистов, разыскивающих Призрака; до этого ему еще ни разу не приходилось заниматься контрабандой людей. Деллрей предположил, что этим назначением он обязан своей обширной агентурной сети в Манхэттене, Куинсе и Бруклине, где сосредоточена основная масса выходцев из Китая, проживающих в регионе. Но вскоре он выяснил, что традиционные методы оперативно-розыскной работы в данном случае непригодны. Любитель «умного» кино, Деллрей не раз смотрел знаменитый фильм «Чайнатаун», основной упор в котором делался на то, что тезка знаменитого нью-йоркского района в послевоенном Лос-Анджелесе жил за пределами зоны действия американских законов. И вот теперь ему пришлось убедиться, что это не выдумка сценариста. То же самое справедливо в отношении современного нью-йоркского Чайнатауна. Правосудие осуществлялось через землячества, и количество звонков в местные полицейские участки и в службу спасения было значительно ниже в сравнении с соседними районами. Никто не откровенничал с незнакомыми людьми, а внедренных агентов раскрывали практически мгновенно.
Таким образом Деллрей неожиданно для себя обнаружил, что руководит сложной операцией, посвященной тому типу преступлений, где у него нет никакого опыта. Правда, после работы сегодня вечером в своем кабинете ему стало гораздо лучше. Завтра Деллрей собирался встретиться с руководителями Южного и Восточного округов и с одним из заместителей директора ФБР. Он добьется своего назначения старшим специальным агентом, и это откроет ресурсы Бюро для него и для команды «ПРИЗРАКСМЕРТЬ». Имея статус ССА, он выпросит и вытребует все, что требуется для работы: решающего голоса ФБР (то есть своего собственного), отправки в Нью-Йорк подразделения спецназа и отведения СИН исключительно совещательной роли, то есть, по сути дела ее отстранения от дела. Пибоди и Коу будут в ярости, но им придется смириться. Деллрей уже успел четко сформулировать свои доводы. Да, СИН проводит важную работу по сбору информации о «змеиных головах» и контрабанде людей. Но сейчас идет полномасштабная охота за убийцей, а это уже относится к юрисдикции.
Деллрей не сомневался: большие шишки клюнут на приманку. Он успел узнать на своем опыте, что оперативные работники убеждают — и вымогают лучше всех.
Сняв трубку, Деллрей позвонил себе домой, в квартиру в Бруклине.
— Алло? — ответил женский голос.
— Буду дома через полчаса, — тихо сказал он.
Разговаривая с Сириной, Деллрей никогда не прибегал к особому жаргону, выработанному во время работы на улицах Нью-Йорка и ставшему его своеобразной фирменной маркой.
— До встречи, любимый.
Деллрей положил трубку. Ни одна живая душа в Бюро и полиции Нью-Йорка ничего не знала о его личной жизни — не знала о Сирине, хореографе Бруклинской музыкальной академии, с которой он встречался уже несколько лет. Сирине приходилось много работать и много разъезжать. И ему тоже приходилось много работать и много разъезжать.
Обоих это полностью устраивало.
Пройдя по коридорам управления, напоминавшим обиталище крупной, но не слишком удачливой корпорации, Деллрей кивнул двум агентам в рубашках без пиджаков, с распущенными галстуками, чего ни за что бы не потерпел Босс, Дж. Эдгар Гувер. (Впрочем, подумал Деллрей, старина Гувер и его самого ни за что бы не потерпел в своем ведомстве.)
— Так много преступлений, — заметил Деллрей, проходя мимо них, — и так мало времени.
Они попрощались.
Вниз в лифте и на улицу. Деллрей пересек проезжую часть, направляясь в подземный гараж.
Он обратил внимание на обугленный остов сгоревшего грузовика, еще дымящийся. Вспомнив пожарные сирены, Деллрей попытался представить, что произошло.
Мимо охранника, вниз по пандусу в полумрак гаража, пахнущего сырым бетоном и автомобильными выхлопами.
Найдя служебный «Форд», Деллрей отпер дверь и бросил на сиденье свой видавший виды дипломат, в котором лежали коробка девятимиллиметровых патронов, желтый блокнот с записями, заметки относительно дела Куана Ана и зачитанный томик стихов Гете.
Когда Деллрей начал садиться в машину, он заметил, что резиновый уплотнитель в двери чуть отходит от стекла, и сразу же понял, что кто-то отжимал стекло, чтобы открыть дверь. Проклятье!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Склонившись над столом, Деллрей в который раз просмотрел страницы, внося тут и там исправления. У него из головы не выходила мысль, почему он занимается делом «ПРИЗРАКСМЕРТЬ».
Фредерик Деллрей, имеющий на своем счету дипломы по криминалистике, психологии и философии, старался держаться подальше от дел, требующих напрягать мозги. В оперативной работе он был тем, чем являлся в криминалистической науке Линкольн Райм. Известный как «Хамелеон», Деллрей мог выдать себя за любого человека с любым культурным уровнем, разумеется, при условии, что объект подражания имел рост шесть футов с лишком и черную как у эфиопа кожу. И все равно спектр ролей был очень широким — возможно, преступность является единственной стороной общества, где человека судят исключительно по его делам, а не по национальной или расовой принадлежности.
Однако талант Деллрея, подкрепленный страстным желанием служить в правоохранительных органах, оказался на поверку его погибелью. Деллрей был слишком хорош. Он не только выполнял задания своей родной конторы ФБР; его услугами регулярно пользовались управление по борьбе с незаконным оборотом алкоголя и табачной продукции, управление по борьбе с наркотиками, управление по борьбе с незаконным распространением огнестрельного оружия и полицейские управления Нью-Йорка, Лос-Анджелеса и Вашингтона. Разумеется, у преступников тоже есть компьютеры, сотовые телефоны и электронная почта, и потихоньку репутация Деллрея распространилась и в преступном мире. Поручать ему оперативную работу стало очень опасно.
Деллрей получил повышение и стал руководить отделом работы с тайными агентами и осведомителями Нью-Йорка.
Разумеется, если бы была его воля, сам он предпочел бы другое назначение. Его напарник специальный агент Тоби Дулитл погиб при взрыве федерального здания в Оклахома-сити, и Деллрей подал прошение о переводе в отдел по борьбе с терроризмом ФБР. Однако вскоре он был вынужден скрепя сердце признать, что одного страстного желания поймать преступника недостаточно для успеха в этой сфере деятельности, — можно, например, взглянуть на Алана Коу, — и Деллрей продолжал заниматься тем, что было его призванием. Сначала его смутило прикрепление к команде криминалистов, разыскивающих Призрака; до этого ему еще ни разу не приходилось заниматься контрабандой людей. Деллрей предположил, что этим назначением он обязан своей обширной агентурной сети в Манхэттене, Куинсе и Бруклине, где сосредоточена основная масса выходцев из Китая, проживающих в регионе. Но вскоре он выяснил, что традиционные методы оперативно-розыскной работы в данном случае непригодны. Любитель «умного» кино, Деллрей не раз смотрел знаменитый фильм «Чайнатаун», основной упор в котором делался на то, что тезка знаменитого нью-йоркского района в послевоенном Лос-Анджелесе жил за пределами зоны действия американских законов. И вот теперь ему пришлось убедиться, что это не выдумка сценариста. То же самое справедливо в отношении современного нью-йоркского Чайнатауна. Правосудие осуществлялось через землячества, и количество звонков в местные полицейские участки и в службу спасения было значительно ниже в сравнении с соседними районами. Никто не откровенничал с незнакомыми людьми, а внедренных агентов раскрывали практически мгновенно.
Таким образом Деллрей неожиданно для себя обнаружил, что руководит сложной операцией, посвященной тому типу преступлений, где у него нет никакого опыта. Правда, после работы сегодня вечером в своем кабинете ему стало гораздо лучше. Завтра Деллрей собирался встретиться с руководителями Южного и Восточного округов и с одним из заместителей директора ФБР. Он добьется своего назначения старшим специальным агентом, и это откроет ресурсы Бюро для него и для команды «ПРИЗРАКСМЕРТЬ». Имея статус ССА, он выпросит и вытребует все, что требуется для работы: решающего голоса ФБР (то есть своего собственного), отправки в Нью-Йорк подразделения спецназа и отведения СИН исключительно совещательной роли, то есть, по сути дела ее отстранения от дела. Пибоди и Коу будут в ярости, но им придется смириться. Деллрей уже успел четко сформулировать свои доводы. Да, СИН проводит важную работу по сбору информации о «змеиных головах» и контрабанде людей. Но сейчас идет полномасштабная охота за убийцей, а это уже относится к юрисдикции.
Деллрей не сомневался: большие шишки клюнут на приманку. Он успел узнать на своем опыте, что оперативные работники убеждают — и вымогают лучше всех.
Сняв трубку, Деллрей позвонил себе домой, в квартиру в Бруклине.
— Алло? — ответил женский голос.
— Буду дома через полчаса, — тихо сказал он.
Разговаривая с Сириной, Деллрей никогда не прибегал к особому жаргону, выработанному во время работы на улицах Нью-Йорка и ставшему его своеобразной фирменной маркой.
— До встречи, любимый.
Деллрей положил трубку. Ни одна живая душа в Бюро и полиции Нью-Йорка ничего не знала о его личной жизни — не знала о Сирине, хореографе Бруклинской музыкальной академии, с которой он встречался уже несколько лет. Сирине приходилось много работать и много разъезжать. И ему тоже приходилось много работать и много разъезжать.
Обоих это полностью устраивало.
Пройдя по коридорам управления, напоминавшим обиталище крупной, но не слишком удачливой корпорации, Деллрей кивнул двум агентам в рубашках без пиджаков, с распущенными галстуками, чего ни за что бы не потерпел Босс, Дж. Эдгар Гувер. (Впрочем, подумал Деллрей, старина Гувер и его самого ни за что бы не потерпел в своем ведомстве.)
— Так много преступлений, — заметил Деллрей, проходя мимо них, — и так мало времени.
Они попрощались.
Вниз в лифте и на улицу. Деллрей пересек проезжую часть, направляясь в подземный гараж.
Он обратил внимание на обугленный остов сгоревшего грузовика, еще дымящийся. Вспомнив пожарные сирены, Деллрей попытался представить, что произошло.
Мимо охранника, вниз по пандусу в полумрак гаража, пахнущего сырым бетоном и автомобильными выхлопами.
Найдя служебный «Форд», Деллрей отпер дверь и бросил на сиденье свой видавший виды дипломат, в котором лежали коробка девятимиллиметровых патронов, желтый блокнот с записями, заметки относительно дела Куана Ана и зачитанный томик стихов Гете.
Когда Деллрей начал садиться в машину, он заметил, что резиновый уплотнитель в двери чуть отходит от стекла, и сразу же понял, что кто-то отжимал стекло, чтобы открыть дверь. Проклятье!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123