А вот помнят ли они, что ему нельзя предлагать ветчину?
Солдат-кучер щелкнул вожжами и прикрикнул на лошадей. Экипаж с грохотом покатил из портового района.
Широко раскрытыми глазами Мойше рассматривал пальмы, похожие на гигантские метелки из перьев; беленые здания, построенные из земляных кирпичей; мечеть, мимо которой они проезжали. Арабы-мужчины в длинных одеждах, которые он уже видел в порту, и арабские женщины, закутанные так, что видны были только их глаза, руки и ступни ног, глазели на экипажи, ехавшие по узким извилистым улочкам. Мойше чувствовал себя как чужак, хотя его собственный народ произошел из этих мест. А вот полковник Истер, казалось, ничуть не сомневался в том, что управление этой страной ему доверил сам Господь Бог.
Неожиданно здания расступились, образуя рыночную площадь. И Мойше моментально избавился от ощущения своей чужеродности и почувствовал себя дома. Ни одна деталь на этом рынке не была похожа на то, что он знал по Варшаве: ни одежды продавцов и покупателей, ни язык, которым они пользовались, ни фрукты, овощи и безделушки, которые они продавали и покупали. Но общий тон, атмосфера, то, как они торговались, словно возвращали его назад, в Польшу.
Ривка тоже улыбалась: очевидно, сходство рынков поразило и ее. И при более внимательном рассмотрении Мойше обнаружил, что не все мужчины и женщины на рынке были арабами. Были и евреи, большей частью в рабочей или просто длинной одежде, которая, однако, была более открытой, чем одеяния, в которые кутались арабские женщины.
Пара евреев с медными подсвечниками в руках прошли совсем рядом с экипажем. Они говорили громко и оживленно. Улыбка Ривки исчезла.
— Я не понимаю их, — сказала она.
— Они говорят на иврите, а не на идиш, — объяснил Мойше и слегка вздрогнул.
Сам он смог разобрать только несколько слов. Учить иврит в молитвах и по-настоящему говорить на нем — это совершенно разные вещи. Ему понадобится многому научиться здесь. Как скоро он сможет управиться?
Они миновали рынок. Дома и лавки снова придвинулись вплотную. На перекрестках больших улиц движением управляли британские солдаты — точнее, пытались делать это: арабы и евреи в Хайфе не склонны были подчиняться командам, как послушное население Лондона.
Через пару кварталов дорога начала петлять. Невысокий молодой парень в рубашке с короткими рукавами и в брюках хаки выскочил вперед перед экипажем, в котором ехала семья Русецких. Он направил пистолет в лидо кучера.
— Теперь вы сойдете, — сказал он по-английски с сильным акцентом.
Полковник Истер потянулся к оружию. Молодой человек обвел взглядом крыши по обе стороны дороги. С десяток мужчин, вооруженных винтовками и автоматами, — у большинства лица были скрыты под платками — взяли на прицел оба экипажа, направлявшихся к британским казармам.
Очень медленно и осторожно Истер убрал руку.
Самоуверенный молодой человек, появившийся первым, улыбнулся, словно это был рядовой случай, а не что-то из ряда вон выходящее.
— Ах, как это хорошо, это очень хорошо, — сказал он. — Вы очень понятливый человек, полковник.
— В чем же смысл этой… этой дурацкой дерзости? — потребовал ответа Истер. Судя по его тону, имей он хоть малейший шанс на успех, он принял бы бой.
— Мы освобождаем вас от ваших гостей, — ответил нападавший.
Он отвел взгляд от англичанина, посмотрел на Мойше и заговорил на идиш:
— Вы и ваша семья, выходите из экипажа и пойдемте со мной.
— Почему? — спросил Мойше на том же языке. — Если вы именно тот, за кого я вас принимаю, то я в любом случае стал бы говорить с вами.
— Да, и сказали бы нам то, что хотят британцы, — ответил парень с пистолетом. — Теперь выходите — я не собираюсь спорить с вами целый день.
Мойше вылез из повозки, помог спуститься жене и сыну. Размахивая пистолетом, налетчик повел их через ближайшие ворота во двор, где было еще двое вооруженных людей. Один из них отложил винтовку и завязал глаза всем Русецким.
Когда он завязывал глаза Мойше, он заговорил на иврите — совсем короткое предложение, смысл которого дошел до Мойше спустя мгновение. Примерно то же самое сказал бы в такой ситуации он сам:
— Отличная работа, Менахем.
— Спасибо, но не надо болтовни, — ответил налетчик. Значит, он и был Менахемом. Он легонько толкнул Мойше в спину, а кто-то другой подхватил его под локоть.
— Двигайтесь.
Не имея выбора, Русецкий повиновался.
* * * Большие Уроды толкали тележки с боеприпасами к истребителю Теэрца. Большинство из них относились к темно-коричневой разновидности тосевитов — в отличие от розово-смуглого типа. Темно-коричневые тосевиты в этой части малой континентальной массы были более склонны к сотрудничеству с Расой, чем те, что посветлее. Насколько знал бывший командир полета, светлокожие обращались с темнокожими настолько плохо, что правление Расы по сравнению с этим должно было показаться благом.
Его пасть открылась от удивления. Раньше он думал: Большой Урод — это Большой Урод, и этим все сказано. А сами тосевиты, видимо, смотрели на проблему иначе.
Эти тосевиты сняли с себя туники, закрывавшие верхнюю часть тел. Используемая в обмене веществ вода, охлаждающая их тела, блестела на их шкурах. Судя по всему, им было жарко.
Для Теэрца температура была вполне подходящей, а вот влажность воздуха
— излишне велика. Но это единственное, что смущало его в здешнем климате, во Флориде. Ему довелось провести зимы в Маньчжурии и Японии, по сравнению с которыми Флорида казалась чудесной.
Двое самцов, обслуживавших истребитель Теэрца, начали загружать его.
— Как, только две ракеты «воздух — воздух»? — сердито спросил он.
— Будьте благодарны за то, что вы получили две, господин, — ответил старший — плотный самец по имени Уммфак.
Хотя формально обслуга истребителей подчинялась пилотам, те, кто был поумнее, обращались с Уммфаком и его коллегами как с равными — за что и получали лучшие боеприпасы.
— Очень скоро, — продолжил Уммфак, — не останется ничего, кроме пушечных снарядов, так что мы и Большие Уроды будем сражаться в ближнем бою.
— Неприятная мысль, — сказал Теэрц и вздохнул. — Но вы, вероятно, правы. Похоже, теперь боевые действия пойдут именно так. — Он постучал по обшивке фюзеляжа истребителя. — Слава Императору, что мы все еще летаем на более совершенных машинах.
— Вы совершенно правы, — сказал Уммфак. — Но даже они нуждаются в запасных частях…
Теэрц забрался в кабину и уютно свернулся на бронированном мягком сиденье, как будто был детенышем, свернувшимся внутри яйца. Он не хотел думать о проблеме запасных частей. Большие Уроды уже начали летать на машинах, гораздо более опасных для его истребителя, чем те, которыми они располагали, когда Раса впервые высадилась на Тосев-3.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191
Солдат-кучер щелкнул вожжами и прикрикнул на лошадей. Экипаж с грохотом покатил из портового района.
Широко раскрытыми глазами Мойше рассматривал пальмы, похожие на гигантские метелки из перьев; беленые здания, построенные из земляных кирпичей; мечеть, мимо которой они проезжали. Арабы-мужчины в длинных одеждах, которые он уже видел в порту, и арабские женщины, закутанные так, что видны были только их глаза, руки и ступни ног, глазели на экипажи, ехавшие по узким извилистым улочкам. Мойше чувствовал себя как чужак, хотя его собственный народ произошел из этих мест. А вот полковник Истер, казалось, ничуть не сомневался в том, что управление этой страной ему доверил сам Господь Бог.
Неожиданно здания расступились, образуя рыночную площадь. И Мойше моментально избавился от ощущения своей чужеродности и почувствовал себя дома. Ни одна деталь на этом рынке не была похожа на то, что он знал по Варшаве: ни одежды продавцов и покупателей, ни язык, которым они пользовались, ни фрукты, овощи и безделушки, которые они продавали и покупали. Но общий тон, атмосфера, то, как они торговались, словно возвращали его назад, в Польшу.
Ривка тоже улыбалась: очевидно, сходство рынков поразило и ее. И при более внимательном рассмотрении Мойше обнаружил, что не все мужчины и женщины на рынке были арабами. Были и евреи, большей частью в рабочей или просто длинной одежде, которая, однако, была более открытой, чем одеяния, в которые кутались арабские женщины.
Пара евреев с медными подсвечниками в руках прошли совсем рядом с экипажем. Они говорили громко и оживленно. Улыбка Ривки исчезла.
— Я не понимаю их, — сказала она.
— Они говорят на иврите, а не на идиш, — объяснил Мойше и слегка вздрогнул.
Сам он смог разобрать только несколько слов. Учить иврит в молитвах и по-настоящему говорить на нем — это совершенно разные вещи. Ему понадобится многому научиться здесь. Как скоро он сможет управиться?
Они миновали рынок. Дома и лавки снова придвинулись вплотную. На перекрестках больших улиц движением управляли британские солдаты — точнее, пытались делать это: арабы и евреи в Хайфе не склонны были подчиняться командам, как послушное население Лондона.
Через пару кварталов дорога начала петлять. Невысокий молодой парень в рубашке с короткими рукавами и в брюках хаки выскочил вперед перед экипажем, в котором ехала семья Русецких. Он направил пистолет в лидо кучера.
— Теперь вы сойдете, — сказал он по-английски с сильным акцентом.
Полковник Истер потянулся к оружию. Молодой человек обвел взглядом крыши по обе стороны дороги. С десяток мужчин, вооруженных винтовками и автоматами, — у большинства лица были скрыты под платками — взяли на прицел оба экипажа, направлявшихся к британским казармам.
Очень медленно и осторожно Истер убрал руку.
Самоуверенный молодой человек, появившийся первым, улыбнулся, словно это был рядовой случай, а не что-то из ряда вон выходящее.
— Ах, как это хорошо, это очень хорошо, — сказал он. — Вы очень понятливый человек, полковник.
— В чем же смысл этой… этой дурацкой дерзости? — потребовал ответа Истер. Судя по его тону, имей он хоть малейший шанс на успех, он принял бы бой.
— Мы освобождаем вас от ваших гостей, — ответил нападавший.
Он отвел взгляд от англичанина, посмотрел на Мойше и заговорил на идиш:
— Вы и ваша семья, выходите из экипажа и пойдемте со мной.
— Почему? — спросил Мойше на том же языке. — Если вы именно тот, за кого я вас принимаю, то я в любом случае стал бы говорить с вами.
— Да, и сказали бы нам то, что хотят британцы, — ответил парень с пистолетом. — Теперь выходите — я не собираюсь спорить с вами целый день.
Мойше вылез из повозки, помог спуститься жене и сыну. Размахивая пистолетом, налетчик повел их через ближайшие ворота во двор, где было еще двое вооруженных людей. Один из них отложил винтовку и завязал глаза всем Русецким.
Когда он завязывал глаза Мойше, он заговорил на иврите — совсем короткое предложение, смысл которого дошел до Мойше спустя мгновение. Примерно то же самое сказал бы в такой ситуации он сам:
— Отличная работа, Менахем.
— Спасибо, но не надо болтовни, — ответил налетчик. Значит, он и был Менахемом. Он легонько толкнул Мойше в спину, а кто-то другой подхватил его под локоть.
— Двигайтесь.
Не имея выбора, Русецкий повиновался.
* * * Большие Уроды толкали тележки с боеприпасами к истребителю Теэрца. Большинство из них относились к темно-коричневой разновидности тосевитов — в отличие от розово-смуглого типа. Темно-коричневые тосевиты в этой части малой континентальной массы были более склонны к сотрудничеству с Расой, чем те, что посветлее. Насколько знал бывший командир полета, светлокожие обращались с темнокожими настолько плохо, что правление Расы по сравнению с этим должно было показаться благом.
Его пасть открылась от удивления. Раньше он думал: Большой Урод — это Большой Урод, и этим все сказано. А сами тосевиты, видимо, смотрели на проблему иначе.
Эти тосевиты сняли с себя туники, закрывавшие верхнюю часть тел. Используемая в обмене веществ вода, охлаждающая их тела, блестела на их шкурах. Судя по всему, им было жарко.
Для Теэрца температура была вполне подходящей, а вот влажность воздуха
— излишне велика. Но это единственное, что смущало его в здешнем климате, во Флориде. Ему довелось провести зимы в Маньчжурии и Японии, по сравнению с которыми Флорида казалась чудесной.
Двое самцов, обслуживавших истребитель Теэрца, начали загружать его.
— Как, только две ракеты «воздух — воздух»? — сердито спросил он.
— Будьте благодарны за то, что вы получили две, господин, — ответил старший — плотный самец по имени Уммфак.
Хотя формально обслуга истребителей подчинялась пилотам, те, кто был поумнее, обращались с Уммфаком и его коллегами как с равными — за что и получали лучшие боеприпасы.
— Очень скоро, — продолжил Уммфак, — не останется ничего, кроме пушечных снарядов, так что мы и Большие Уроды будем сражаться в ближнем бою.
— Неприятная мысль, — сказал Теэрц и вздохнул. — Но вы, вероятно, правы. Похоже, теперь боевые действия пойдут именно так. — Он постучал по обшивке фюзеляжа истребителя. — Слава Императору, что мы все еще летаем на более совершенных машинах.
— Вы совершенно правы, — сказал Уммфак. — Но даже они нуждаются в запасных частях…
Теэрц забрался в кабину и уютно свернулся на бронированном мягком сиденье, как будто был детенышем, свернувшимся внутри яйца. Он не хотел думать о проблеме запасных частей. Большие Уроды уже начали летать на машинах, гораздо более опасных для его истребителя, чем те, которыми они располагали, когда Раса впервые высадилась на Тосев-3.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191