Среди тосевитов это было выражение дружеских чувств, значит, он добился успеха в том, чтобы заставить детеныша забыть о его боли. Затем он заметил, что ткань, которую он обернул вокруг его середины, стала мокрой. У тосевитов не было контроля над функциями тела. Из расспросов следовало, что Большие Уроды учатся такому контролю целых два или три местных года — четыре или шесть по счету Томалсса. Когда он принес детеныша на стол, чтобы очистить и наложить новую защитную ткань, ничего хорошего он не увидел.
— Какое безобразие, — сказал он, добавив сочувственное покашливание.
Детеныш завизжал, затем издал звук, который был похож на сочувственное покашливание. Он имитировал звуки, которые издавал Томалсс, все чаще и чаще, не только сочувственные и вопросительные покашливания, но временами целые слова. Иногда ученый думал, что детеныш издает эти звуки преднамеренно. Тосевиты делают это, часто подолгу — в этом никакого сомнения.
Когда детеныш стал чист, сух и доволен, он посадил его обратно на пол. Он бросил испачканную ткань в воздухонепроницаемое пластиковое ведро, чтобы предотвратить распространение аммиачной вони, затем полил очистительной пеной свои руки. Он находил, что жидкие выделения тосевитов особенно отвратительны — представители Расы извергали аккуратные чистые сухие комочки.
Детеныш встал на четыре конечности и снова пополз к ящикам. Его передвижение на четырех было гораздо более уверенным, чем раньше: еще пару дней назад он был способен только пятиться. Детеныш попытался выпрямиться — и тут же снова упал.
Раздался звон коммуникатора, призывая к вниманию. Томалсс поспешил на зов. Экран засветился, появилось изображение Плевела, помощника администратора восточного региона главной континентальной массы.
— Я приветствую вас, господин, — сказал Томалсс, стараясь скрыть нервозность.
— Я приветствую вас, исследователь-аналитик, — ответил Ппевел. — Я полагаю, что тосевитский детеныш, судьба которого теперь обсуждается с китайской стороной, известной под названием «Народно-освободительная армия», по-прежнему здоров?
— Да, господин, — сказал Томалсс.
Он повернул один глаз от экрана, стараясь увидеть детеныша, но не смог. Это обеспокоило его. Маленькое существо стало гораздо более подвижным, чем прежде, и это означало, что у него гораздо больше шансов попасть в неприятность… Из-за этого он пропустил часть слов Ппевела.
— Извините, господин.
Ппевел слегка повернул глаза кверху, что означало раздражение.
— Я сказал, вы готовы отдать детеныша по первому требованию?
— Высокорожденный господин, конечно, я готов, но я протестую, потому что эта уступка не только не нужна, но и разрушит исследовательскую программу, необходимую для успешного управления этим миром после его завоевания и усмирения.
Томалсс снова посмотрел по сторонам в поисках детеныша и по-прежнему не обнаружил его. И испытал чуть ли не облегчение. Как он может вернуть детеныша китайцам, если даже не знает, куда он делся?
— Определенного решения по этому вопросу пока не принято, если это вас беспокоит, — сказал администратор. — Когда оно будет принято, то быстрое исполнение будет обязательным.
— При необходимости все может быть сделано быстро, — ответил Томалсс, надеясь, что облегчение в его голосе не будет заметно. — Я понимаю маниакальную настойчивость, которую проявляют Большие Уроды, настаивая на быстроте исполнения.
— Если вы понимаете это, то имеете преимущество над большинством самцов Расы, — сказал Ппевел. — Тосевиты прошли тысячелетия технического развития за относительно небольшое количество лет. Я слышал бесконечные рассуждения о причинах: необычная география, извращенные и отталкивающие сексуальные привычки, распространенные у Больших Уродов…
— Последний тезис является центральным в моих исследованиях, высокочтимый господин, — отвечал Томалсс. — Тосевиты определенно отличаются в своих привычках от нас, а также от жителей Работева и Халесса. Моя гипотеза состоит в том, что постоянное сексуальное напряжение, если использовать неточное определение, подобно огню, постоянно подогревающему их и стимулирующему к изобретательности в других областях.
— Я видел и слышал столько гипотез, что не стоит их запоминать, — сказал Ппевел. — Когда я найду такую, которая будет подкреплена доказательствами, я буду рад. Наши специалисты в последнее время слишком часто соревнуются с тосевитами не только в быстроте, но и в неточности.
— Высокочтимый господин, я хочу обращаться с тосевитским детенышем педантично, чтобы собрать такие доказательства, — сказал Томалсс. — Не изучив Больших Уродов на всех стадиях их развития, можем ли мы надеяться, что поймем их?
— Над этим стоит поразмыслить, — ответил Ппевел, отчего Томалсс преисполнился надежд: никто из администраторов долгое время не давал ему столько оснований для оптимизма. Ппевел продолжил: — Мы…
Томалсс хотел услышать продолжение, но его отвлек вой — тревожный вой детеныша Больших Уродов. Странно, что он звучал издалека.
— Извините меня, господин, но, похоже, у меня появились трудности, — сказал исследователь и отключил связь.
Он поспешил по коридорам лабораторного отдела, отыскивая место, куда детеныш попал на этот раз. Он нигде не мог найти его и встревожился — может быть, детеныш заполз в ящик? Может быть, поэтому его визг казался далеким?
Вой раздался снова. Томалсс стремительно выскочил в коридор — детеныш вполне мог отправиться в дальнее путешествие.
Томалсс едва не столкнулся с Тессреком, исследователем привычек и особенностей мышления Больших Уродов. В руках, не особенно аккуратно, Тессрек нес капризного тосевитского детеныша. Он швырнул его Томалссу.
— Вот. Это ваш. На будущее, следите за ним лучше. Он забрел в мою лабораторию, и, уверяю вас, мы этому не обрадовались.
Как только Томалсс взял детеныша, тот перестал вопить: он попал к тому, кого знал и кто заботился о нем. Томалсс мог быть тем, что тосевиты называли словом «мать». Тосевитское слово значило гораздо больше, чем его эквивалент на языке Расы.
Тессрек продолжил:
— Чем скорее вы отдадите это существо Большим Уродам, тем скорее станут счастливыми все в этом коридоре. Не будет больше ужасных звуков, жутких запахов, все вернется к миру, тишине и порядку.
— Окончательное решение о детеныше еще не принято, — сказал Томалсс.
Тессрек всегда хотел избавиться от маленького тосевита. Сегодняшняя прогулка детеныша только добавила масла в огонь.
— Избавление от него улучшит мое положение, — сказал он, оставив открытым рот в знак одобрения собственной шутки. Затем он снова стал серьезным и продолжил: — Если он вам нужен, держите его у себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191
— Какое безобразие, — сказал он, добавив сочувственное покашливание.
Детеныш завизжал, затем издал звук, который был похож на сочувственное покашливание. Он имитировал звуки, которые издавал Томалсс, все чаще и чаще, не только сочувственные и вопросительные покашливания, но временами целые слова. Иногда ученый думал, что детеныш издает эти звуки преднамеренно. Тосевиты делают это, часто подолгу — в этом никакого сомнения.
Когда детеныш стал чист, сух и доволен, он посадил его обратно на пол. Он бросил испачканную ткань в воздухонепроницаемое пластиковое ведро, чтобы предотвратить распространение аммиачной вони, затем полил очистительной пеной свои руки. Он находил, что жидкие выделения тосевитов особенно отвратительны — представители Расы извергали аккуратные чистые сухие комочки.
Детеныш встал на четыре конечности и снова пополз к ящикам. Его передвижение на четырех было гораздо более уверенным, чем раньше: еще пару дней назад он был способен только пятиться. Детеныш попытался выпрямиться — и тут же снова упал.
Раздался звон коммуникатора, призывая к вниманию. Томалсс поспешил на зов. Экран засветился, появилось изображение Плевела, помощника администратора восточного региона главной континентальной массы.
— Я приветствую вас, господин, — сказал Томалсс, стараясь скрыть нервозность.
— Я приветствую вас, исследователь-аналитик, — ответил Ппевел. — Я полагаю, что тосевитский детеныш, судьба которого теперь обсуждается с китайской стороной, известной под названием «Народно-освободительная армия», по-прежнему здоров?
— Да, господин, — сказал Томалсс.
Он повернул один глаз от экрана, стараясь увидеть детеныша, но не смог. Это обеспокоило его. Маленькое существо стало гораздо более подвижным, чем прежде, и это означало, что у него гораздо больше шансов попасть в неприятность… Из-за этого он пропустил часть слов Ппевела.
— Извините, господин.
Ппевел слегка повернул глаза кверху, что означало раздражение.
— Я сказал, вы готовы отдать детеныша по первому требованию?
— Высокорожденный господин, конечно, я готов, но я протестую, потому что эта уступка не только не нужна, но и разрушит исследовательскую программу, необходимую для успешного управления этим миром после его завоевания и усмирения.
Томалсс снова посмотрел по сторонам в поисках детеныша и по-прежнему не обнаружил его. И испытал чуть ли не облегчение. Как он может вернуть детеныша китайцам, если даже не знает, куда он делся?
— Определенного решения по этому вопросу пока не принято, если это вас беспокоит, — сказал администратор. — Когда оно будет принято, то быстрое исполнение будет обязательным.
— При необходимости все может быть сделано быстро, — ответил Томалсс, надеясь, что облегчение в его голосе не будет заметно. — Я понимаю маниакальную настойчивость, которую проявляют Большие Уроды, настаивая на быстроте исполнения.
— Если вы понимаете это, то имеете преимущество над большинством самцов Расы, — сказал Ппевел. — Тосевиты прошли тысячелетия технического развития за относительно небольшое количество лет. Я слышал бесконечные рассуждения о причинах: необычная география, извращенные и отталкивающие сексуальные привычки, распространенные у Больших Уродов…
— Последний тезис является центральным в моих исследованиях, высокочтимый господин, — отвечал Томалсс. — Тосевиты определенно отличаются в своих привычках от нас, а также от жителей Работева и Халесса. Моя гипотеза состоит в том, что постоянное сексуальное напряжение, если использовать неточное определение, подобно огню, постоянно подогревающему их и стимулирующему к изобретательности в других областях.
— Я видел и слышал столько гипотез, что не стоит их запоминать, — сказал Ппевел. — Когда я найду такую, которая будет подкреплена доказательствами, я буду рад. Наши специалисты в последнее время слишком часто соревнуются с тосевитами не только в быстроте, но и в неточности.
— Высокочтимый господин, я хочу обращаться с тосевитским детенышем педантично, чтобы собрать такие доказательства, — сказал Томалсс. — Не изучив Больших Уродов на всех стадиях их развития, можем ли мы надеяться, что поймем их?
— Над этим стоит поразмыслить, — ответил Ппевел, отчего Томалсс преисполнился надежд: никто из администраторов долгое время не давал ему столько оснований для оптимизма. Ппевел продолжил: — Мы…
Томалсс хотел услышать продолжение, но его отвлек вой — тревожный вой детеныша Больших Уродов. Странно, что он звучал издалека.
— Извините меня, господин, но, похоже, у меня появились трудности, — сказал исследователь и отключил связь.
Он поспешил по коридорам лабораторного отдела, отыскивая место, куда детеныш попал на этот раз. Он нигде не мог найти его и встревожился — может быть, детеныш заполз в ящик? Может быть, поэтому его визг казался далеким?
Вой раздался снова. Томалсс стремительно выскочил в коридор — детеныш вполне мог отправиться в дальнее путешествие.
Томалсс едва не столкнулся с Тессреком, исследователем привычек и особенностей мышления Больших Уродов. В руках, не особенно аккуратно, Тессрек нес капризного тосевитского детеныша. Он швырнул его Томалссу.
— Вот. Это ваш. На будущее, следите за ним лучше. Он забрел в мою лабораторию, и, уверяю вас, мы этому не обрадовались.
Как только Томалсс взял детеныша, тот перестал вопить: он попал к тому, кого знал и кто заботился о нем. Томалсс мог быть тем, что тосевиты называли словом «мать». Тосевитское слово значило гораздо больше, чем его эквивалент на языке Расы.
Тессрек продолжил:
— Чем скорее вы отдадите это существо Большим Уродам, тем скорее станут счастливыми все в этом коридоре. Не будет больше ужасных звуков, жутких запахов, все вернется к миру, тишине и порядку.
— Окончательное решение о детеныше еще не принято, — сказал Томалсс.
Тессрек всегда хотел избавиться от маленького тосевита. Сегодняшняя прогулка детеныша только добавила масла в огонь.
— Избавление от него улучшит мое положение, — сказал он, оставив открытым рот в знак одобрения собственной шутки. Затем он снова стал серьезным и продолжил: — Если он вам нужен, держите его у себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191