— Я вижу очень, очень хорошо!
Вот это нравилось Франциске. Она терпеть не могла церемонных педантов.
XIX
Венгерский архитектор Фехери Дьюла не успел переступить порог «Траяна», как Корошек бросился ему навстречу. Он потащил ошеломленного венгра в свою комнату и поставил перед ним бутылку вина. Неужели Фехери Дьюла не понимает, что для Корошека сейчас настала самая великая минута его жизни?
— Гранитная лестница, шириною в пять метров, сударь, и над нею стеклянная крыша! По бокам большие бронзовые канделябры. Во втором этаже большие зеркальные стекла, и вообще весь фасад — сплошное стекло! Вот здесь — холл, кафе, комната для писем, салоны. — Корошек так ясно видит перед собою свой новый отель, словно он уже совсем готов. — Вот только где обеденный зал? — Это самый трудный пункт во всем плане. Корошек беспомощно качает головой.
— Очень просто: мы перенесем его во двор и сделаем над ним стеклянную крышу. Ведь места у нас достаточно, — сказал Фехери.
Вот так штука! Корошек несколько недель ломал себе голову, а этот архитектор мигом нашел место для зала! Корошек дрожащей рукой налил вина. Вот что значит специалист! Корошек мечтал об огромной блестящей люстре посреди зала. Но Фехери сказал, что люстры теперь не в моде. Всё равно, в моде или не в моде, Корошек не представляет себе зала без большой люстры, ни в коем случае! Он сражался за свою люстру до тех пор, пока лицо у него не побагровело, а фиалково-синие глаза не вылезли из орбит.
— Как же так, дорогой мой, обеденный зал без люстры, — ведь здесь будут устраиваться балы и свадьбы!
В конце концов он ведь за всё платит. Четыреста тысяч крон! Разве это пустяк?
С торжеством смотрит Корошек, как сносят дома Петера-Пауля Кереса. Долой старую рухлядь! Вся площадь превратилась в огромное облако пыли. Иностранцы-подрядчики не шутят! День и ночь Корошек пребывает теперь в непрестанном возбуждении. Он мечется по двору и чувствует себя помолодевшим на десять лет. А то в его жизни уже наступил какой-то застой. Благодарение богу, дело подвигается. Фехери Дьюла настоящий гений. Какие чертежи — просто чудо! Вот только Ксавер с его больными ногами, — ему уже здесь не место. Корошек мог бы его уволить, но вы плохо знаете сердце Корошека! Уволить теперь, после того как Ксавер прослужил все эти семь беспросветных лет! Теперь, когда времена начинают меняться! Корошек нанял второго официанта, стройного, франтоватого молодого человека, который в два прыжка одолевал всю лестницу. Ксавер был повышен в ранге: он рассчитывался с гостями.
Но Ксавер вовсе не хотел оставаться в «Траяне». Ничего подобного! У него только не хватало решимости сказать Корошеку, что он надумал уйти. У Ксавера тоже были свои планы. Гости, особенно из-за границы, часто спрашивали его, нет ли здесь такого места, где можно было бы приятно провести вечер в женском обществе, понимаете? Но разве здесь найдешь что-нибудь в этом роде? Ксавер посылал их в «Парадиз», а они возвращались оттуда разочарованными. Здесь не было ничего в этаком современном стиле, какого-нибудь кафе, где прислуживали бы женщины, где были бы отдельные кабинеты, где можно было бы повеселиться вечерком! Откровенно говоря, ничего в этом духе здесь не было. И вот этим-то Ксавер и решил заняться. Он купил «Парадиз» и в один прекрасный день, собравшись с духом, сообщил Корошеку о своих намерениях. Вот когда можно было убедиться, какое доброе сердце у Корошека! Он сейчас же пришел в восторг от этих проектов. И даже сказал, что если Ксаверу нужны для начала деньги, то одну-две тысячи крон Корошек всегда готов дать. Нет, спасибо, Ксаверу ничего не нужно. Он кое-что сберег. Он просит только дать ему пока что отпуск. Отпуск?.. Пожалуйста! Корошек снова доказал, что он не мелочный человек. Вот так всё само собой и устроилось к общему удовольствию.
И Ксавер исчез на несколько недель. Весь Анатоль теперь начал путешествовать. Непременно кто-нибудь вдруг исчезал на несколько недель.
XX
Янко был прав. Не легко понять Соню. С тех пор как она работала в больнице, с тех пор как она там «мыла грязных мужиков», как выражалась ее мать, Соня была весела и счастлива. Не было теперь резких смен настроения, нервозности. Она была всегда довольна, ровна и распространяла вокруг себя атмосферу спокойствия и веселья, в которой все чувствовали себя хорошо. Через неделю ей приходилось дежурить по ночам, и эта напряженная, тяжелая работа, казалось, особенно удовлетворяла ее. Проведя ночь в палатах, среди бредящих больных, она возвращалась оттуда бодрой, без признаков усталости. Спала два-три часа и днем была воплощением свежести и здоровья. Лицо у нее так и светилось. Жак снова чуть не влюбился в нее, когда она пришла в нефтяной город, где он работал.
— У меня к вам большая просьба, Жак, — сказала Соня. — Из-за нее я и пришла к вам. Образумьте Янко! Я боюсь, как бы он не сделал какой-нибудь глупости.
— Но Янко любит вас, Соня. Что тут поделаешь? — ответил Жак и своим взглядом дал ей понять, что он прекрасно понимает страсть Янко.
— Я рада, если он действительно любит меня. Но мне неприятно постоянно ему отказывать. Постарайтесь убедить его, что для нас обоих лучше всего сохранить дружеские отношения.
— Но ведь вы знаете страстность Янко, Соня!
— Я знаю, но не хочу страдать от нее. Я не люблю Янко, вот и всё. Я питаю к нему симпатию, несмотря на все его слабости, — это вы знаете так же хорошо, как и я. Но и только. Больше я к нему ничего не чувствую. Много раз я давала ему понять это, но он не хочет понимать. Может быть, он даже совсем не так страстен, как вы думаете, может быть, его страсть не сила, а слабость и упрямство. Во всяком случае заставьте его отказаться от бессмысленных надежд. Он любит вас, благоговеет перед вами. Скажите ему, что я не создана для брака. Нет, нет!.. Почему вы не соглашаетесь со мной?
— Почему же это вы не созданы для брака, Соня? — спросил Жак. — Вы, конечно, созданы для того, чтобы давать счастье и радость.
Соня громко расхохоталась.
— Ах, какая нелепость! И вам не стыдно говорить такие банальности, Жак?
«Как она красива и как свежа! — подумал Жак и посмотрел на нее томными глазами. — К ней опять вернулась ее прежняя естественность. Жаль, что ее цена так высока: вся жизнь!
А может быть?.. Во всяком случае, я теперь опять буду чаще ходить к ней, как только у меня поубавится работы».
Жак вовсе не собирался исполнить просьбу Сони. Янко глупец и может позволить себе быть глупцом, — ведь он один из Стирбеев. Нечего и пытаться излечить его от этой страсти. Жак знал, что Янко ждет только вскрытия завещания, чтобы сразу же сделать Соне предложение.
Время ползло медленно. Янко считал дни. Почти каждую ночь играл в казино до рассвета. Две с половиной тысячи крон, полученные им от Бориса, не давали ему покоя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119