Эрвин, никогда не видевший ничего подобного, простодушно уставился на этот феномен природы. Интерес был чисто познавательным, но служанка истолковала его по-своему. Даже не поставив еду на стол, она склонилась к уху Эрвина так, что вышеупомянутое чудо оказалось прямо перед его носом, и зашептала:
– Как поешь, заходи в тот коридор, вторая дверь нале…
Вдруг глаза служанки стали большими, как жерла пивных кружек на ее подносе, и она уставилась на грудь Эрвина так, словно там в считанные мгновения выросло точно такое же чудо природы. Тот машинально глянул туда же и увидел остроухую головенку Дики, высунувшуюся у него из-за пазухи. Из лягушачьего рта кикиморы выскочил длинный красный язык и быстро-быстро затрепетал в воздухе.
Служанка дико взвизгнула и присела, с грохотом роняя поднос на пол, а затем опрометью кинулась из зала. Вокруг воцарилась гробовая тишина.
Эрвин почувствовал пальцы товарища на своем локте.
– Пошли отсюда, – послышался выразительный шепот Армандаса. – Пока хуже не стало…
Они разом встали и бочком шмыгнули к двери. К счастью, всеобщее оцепенение продержалось достаточно долго, чтобы они успели выскочить в дверь и скрыться за углом. Там они припустили бегом по улице, пока не сочли, что отбежали на безопасное расстояние.
– Давай поищем другую таверну, – предложил Армандас, когда они отдышались.
Таверн в Дангалоре было немало. Не прошли друзья и квартала, как впереди показалась еще одна гостеприимно распахнутая дверь. Они дружно ринулись туда.
– Плохое место, – объявил писклявый голосок из-за пазухи Эрвина.
Они переглянулись и, не говоря ни слова, вышли оттуда.
– Вон еще одна, – показал Армандас вперед по улице. – Совсем рядом.
Они миновали полквартала и вошли в таверну.
– Плохое место.
Они прошли еще пару улиц и набрели на дешевую харчевню при постоялом дворе.
– Плохое место.
Они спустились в порт и вошли в матросскую закусочную.
– Плохое место.
Они обошли еще десяток заведений, где можно было хоть что-то съесть. На улице давно стемнело. Друзья так устали и проголодались, что готовы были сожрать в таверне падаль десятидневной давности, если бы не боялись, что Дика снова устроит им какой-нибудь скандал. Поэтому, когда они вошли в уютный ресторанчик под гостиницей и не услышали привычного “плохое место” из-под куртки Эрвина, они еще долго переминались на пороге, не решаясь войти. Было так поздно, что посетителей здесь уже не было. Столы были протерты, стулья стояли вплотную к ним, буфетчик вытирал бокалы мягким полотенцем и убирал их со стойки – заведение готовилось закрываться на ночь.
– Заходите, молодые люди. – Буфетчик указал им на столик. – Что будете заказывать?
Они в изнеможении рухнули на стулья за указанным столиком.
– А что у вас есть? – спросил Армандас буфетчика.
После перечисленного у них обоих потекли слюнки. Один раз им можно было позволить себе поесть вдоволь.
– Несите все, – сказал Армандас.
– А сырые яйца у вас есть? – спросил Эрвин вдогонку буфетчику.
– Да, – ответил тот.
– И сырое яйцо.
– Два сырых яйца, – раздался писклявый голосок из-за его пазухи.
Эрвин пригнул голову и сказал приглушенным голосом, словно готовился стать чревовещателем:
– Это большие яйца…
– Два сырых яйца, – упорствовал писклявый голосок.
Со стороны это выглядело так, словно он уже стал чревовещателем.
– Два сырых яйца, – поспешно исправил заказ Эрвин, стараясь не смотреть в глаза пораженному буфетчику – похоже, у бедняги сегодня это был не последний повод поразиться.
Тот ушел и почти сразу же вернулся, чтобы постелить белую скатерть на гладкоструганый деревянный столик.
– Извините… – остановил его Эрвин. Лучше всего было сделать это сейчас. – Нам не нужна скатерть…
– Как – не нужна? – Буфетчик позволил себе только самую малость удивления, чтобы не обидеть посетителей. – Вы оба выглядите благовоспитанными молодыми людьми.
– Дело в том… дело в том… – начал Эрвин, удивляясь своей храбрости – можно было бы ссадить Дику на пол, как какого-нибудь котеночка, и она, наверное, не обиделась бы, но она была разумна, она теперь была его приятельницей, значит, он не мог обходиться с ней как с животным. Он собрался с духом и выпалил: – Дело в том, что за этим столом будет есть яйца одна моя приятельница. Она, конечно, со временем выучится вести себя в приличном обществе, но сейчас мне не хочется обременять вас стиркой скатерти…
– Хм… ваша приятельница… – Буфетчик внимательно оглядел их обоих. – Вы не сочтете за нескромность, если я спрошу, кто она?
– Нисколько. – Эрвин понимал, что самое позднее через пятнадцать минут любезный пожилой мужчина увидит эту приятельницу сам. – Она кикимора. Очень милая и воспитанная кикимора.
– Кикимора… – Эрвину показалось, что взгляд буфетчика стал несколько блуждающим. – Вы, полагаю, ручаетесь за свою приятельницу?
– Да, – подтвердил Эрвин. – Но не за скатерть.
Буфетчик попятился от столика. Белая скатерть осталась висеть на его левой руке. Сделав несколько неуверенных шагов, он вспомнил, что передвигаться нужно лицом вперед, развернулся и исчез за кухонной дверью.
– Сейчас нас выгонят, – сказал Армандас. От усталости это прозвучало простой констатацией факта.
– Он еще не видел Дику, – так же равнодушно ответил Эрвин.
– Сейчас увидит.
Они оставались за столиком только потому, что у них не было сил встать и уйти.
– Ну сказал я ему, что она кикимора, – продолжил Эрвин. – Все равно бы он ее увидел – потом, и было бы еще хуже.
– Куда уж хуже…
Из кухни появился буфетчик с подносом. Привычно-заученными движениями он начал раскладывать перед ними столовые приборы.
– Где будет сидеть ваша приятельница?
Эрвин растерянно оглядел столик. Буфетчик терпеливо ждал. Из-за пазухи Эрвина высунулась остроухая голова и завертелась по сторонам. Затем оттуда выбралась вся кикимора, оправила на себе крысиный балахончик и с достоинством прошествовала на дальний край стола.
– Дика будет сидеть здесь, – объявила она, усаживаясь там и скрещивая перед собой ножки.
– Очень мило с вашей стороны, – поблагодарил ее буфетчик и поставил перед ней тарелку.
– А где яйца? – спросила она, заглянув туда.
– Дика… – укоризненно сказал Эрвин. – Видишь, мы тоже ждем. Он не может принести сразу все. Сначала приносят приборы, а затем разносят еду.
– Дика поняла, – кивнула она Эрвину, а затем повернулась к буфетчику: – Пусть твоя несет яйца. Эрвин с Армандасом переглянулись.
– Видел? – торжествующе шепнул Эрвин, словно это было его заслугой. – Прямо светская дама.
Буфетчик вышел и вернулся с подносом, нагруженным тарелками с едой, среди которых возвышались два сырых яйца в яичных рюмках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Как поешь, заходи в тот коридор, вторая дверь нале…
Вдруг глаза служанки стали большими, как жерла пивных кружек на ее подносе, и она уставилась на грудь Эрвина так, словно там в считанные мгновения выросло точно такое же чудо природы. Тот машинально глянул туда же и увидел остроухую головенку Дики, высунувшуюся у него из-за пазухи. Из лягушачьего рта кикиморы выскочил длинный красный язык и быстро-быстро затрепетал в воздухе.
Служанка дико взвизгнула и присела, с грохотом роняя поднос на пол, а затем опрометью кинулась из зала. Вокруг воцарилась гробовая тишина.
Эрвин почувствовал пальцы товарища на своем локте.
– Пошли отсюда, – послышался выразительный шепот Армандаса. – Пока хуже не стало…
Они разом встали и бочком шмыгнули к двери. К счастью, всеобщее оцепенение продержалось достаточно долго, чтобы они успели выскочить в дверь и скрыться за углом. Там они припустили бегом по улице, пока не сочли, что отбежали на безопасное расстояние.
– Давай поищем другую таверну, – предложил Армандас, когда они отдышались.
Таверн в Дангалоре было немало. Не прошли друзья и квартала, как впереди показалась еще одна гостеприимно распахнутая дверь. Они дружно ринулись туда.
– Плохое место, – объявил писклявый голосок из-за пазухи Эрвина.
Они переглянулись и, не говоря ни слова, вышли оттуда.
– Вон еще одна, – показал Армандас вперед по улице. – Совсем рядом.
Они миновали полквартала и вошли в таверну.
– Плохое место.
Они прошли еще пару улиц и набрели на дешевую харчевню при постоялом дворе.
– Плохое место.
Они спустились в порт и вошли в матросскую закусочную.
– Плохое место.
Они обошли еще десяток заведений, где можно было хоть что-то съесть. На улице давно стемнело. Друзья так устали и проголодались, что готовы были сожрать в таверне падаль десятидневной давности, если бы не боялись, что Дика снова устроит им какой-нибудь скандал. Поэтому, когда они вошли в уютный ресторанчик под гостиницей и не услышали привычного “плохое место” из-под куртки Эрвина, они еще долго переминались на пороге, не решаясь войти. Было так поздно, что посетителей здесь уже не было. Столы были протерты, стулья стояли вплотную к ним, буфетчик вытирал бокалы мягким полотенцем и убирал их со стойки – заведение готовилось закрываться на ночь.
– Заходите, молодые люди. – Буфетчик указал им на столик. – Что будете заказывать?
Они в изнеможении рухнули на стулья за указанным столиком.
– А что у вас есть? – спросил Армандас буфетчика.
После перечисленного у них обоих потекли слюнки. Один раз им можно было позволить себе поесть вдоволь.
– Несите все, – сказал Армандас.
– А сырые яйца у вас есть? – спросил Эрвин вдогонку буфетчику.
– Да, – ответил тот.
– И сырое яйцо.
– Два сырых яйца, – раздался писклявый голосок из-за его пазухи.
Эрвин пригнул голову и сказал приглушенным голосом, словно готовился стать чревовещателем:
– Это большие яйца…
– Два сырых яйца, – упорствовал писклявый голосок.
Со стороны это выглядело так, словно он уже стал чревовещателем.
– Два сырых яйца, – поспешно исправил заказ Эрвин, стараясь не смотреть в глаза пораженному буфетчику – похоже, у бедняги сегодня это был не последний повод поразиться.
Тот ушел и почти сразу же вернулся, чтобы постелить белую скатерть на гладкоструганый деревянный столик.
– Извините… – остановил его Эрвин. Лучше всего было сделать это сейчас. – Нам не нужна скатерть…
– Как – не нужна? – Буфетчик позволил себе только самую малость удивления, чтобы не обидеть посетителей. – Вы оба выглядите благовоспитанными молодыми людьми.
– Дело в том… дело в том… – начал Эрвин, удивляясь своей храбрости – можно было бы ссадить Дику на пол, как какого-нибудь котеночка, и она, наверное, не обиделась бы, но она была разумна, она теперь была его приятельницей, значит, он не мог обходиться с ней как с животным. Он собрался с духом и выпалил: – Дело в том, что за этим столом будет есть яйца одна моя приятельница. Она, конечно, со временем выучится вести себя в приличном обществе, но сейчас мне не хочется обременять вас стиркой скатерти…
– Хм… ваша приятельница… – Буфетчик внимательно оглядел их обоих. – Вы не сочтете за нескромность, если я спрошу, кто она?
– Нисколько. – Эрвин понимал, что самое позднее через пятнадцать минут любезный пожилой мужчина увидит эту приятельницу сам. – Она кикимора. Очень милая и воспитанная кикимора.
– Кикимора… – Эрвину показалось, что взгляд буфетчика стал несколько блуждающим. – Вы, полагаю, ручаетесь за свою приятельницу?
– Да, – подтвердил Эрвин. – Но не за скатерть.
Буфетчик попятился от столика. Белая скатерть осталась висеть на его левой руке. Сделав несколько неуверенных шагов, он вспомнил, что передвигаться нужно лицом вперед, развернулся и исчез за кухонной дверью.
– Сейчас нас выгонят, – сказал Армандас. От усталости это прозвучало простой констатацией факта.
– Он еще не видел Дику, – так же равнодушно ответил Эрвин.
– Сейчас увидит.
Они оставались за столиком только потому, что у них не было сил встать и уйти.
– Ну сказал я ему, что она кикимора, – продолжил Эрвин. – Все равно бы он ее увидел – потом, и было бы еще хуже.
– Куда уж хуже…
Из кухни появился буфетчик с подносом. Привычно-заученными движениями он начал раскладывать перед ними столовые приборы.
– Где будет сидеть ваша приятельница?
Эрвин растерянно оглядел столик. Буфетчик терпеливо ждал. Из-за пазухи Эрвина высунулась остроухая голова и завертелась по сторонам. Затем оттуда выбралась вся кикимора, оправила на себе крысиный балахончик и с достоинством прошествовала на дальний край стола.
– Дика будет сидеть здесь, – объявила она, усаживаясь там и скрещивая перед собой ножки.
– Очень мило с вашей стороны, – поблагодарил ее буфетчик и поставил перед ней тарелку.
– А где яйца? – спросила она, заглянув туда.
– Дика… – укоризненно сказал Эрвин. – Видишь, мы тоже ждем. Он не может принести сразу все. Сначала приносят приборы, а затем разносят еду.
– Дика поняла, – кивнула она Эрвину, а затем повернулась к буфетчику: – Пусть твоя несет яйца. Эрвин с Армандасом переглянулись.
– Видел? – торжествующе шепнул Эрвин, словно это было его заслугой. – Прямо светская дама.
Буфетчик вышел и вернулся с подносом, нагруженным тарелками с едой, среди которых возвышались два сырых яйца в яичных рюмках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102