Успокоившись на этом, Эрвин переключил внимание на окружающие места, на растения и живность, знакомую по учебным пособиям, но еще не виданную в естественной обстановке. Третий континент показался ему дружелюбнее второго, здесь не нужно было выживать, а можно было просто жить.
Глава 18
Хеккусскик оказался невысоким и одноэтажным, словно до половины закопанным в землю, – похоже, свирры признавали только лестницы, ведущие вниз. Одевались они одинаково – в сандалии и короткие юбочки. Верхняя часть их тел была обнаженной, перевязи и ремни на ней имели чисто декоративное назначение. Но, поскольку свирры были яйцекладущими, это ничего не давало Эрвину для различения свиррских мужчин и женщин. С непривычки все они казались ему на одно лицо или, вернее, на одну зеленоватую мелкочешуйчатую морду.
Он помнил, что у них приняты разные формы вежливого обращения: мужчинам полагалось желать удачной линьки, а женщинам – большой кладки, но никто не предупредил его, как трудно различить их непривычному глазу. Перепутать приветствия было непростительным оскорблением, и он сразу же решил обходиться без вежливости, чтобы не вышло хуже.
Как обычно, сначала нужно было подумать о еде и ночлеге. Эрвин брел по улицам, чувствуя себя слишком чужим здесь, чтобы расспрашивать горожан. Свирры поглядывали на чужеземца, но без особого любопытства – в этом большом портовом городе нередко встречались другие расы. Вероятно, в центре были подходящие гостиницы и для приезжих. Повинуясь чутью, Эрвин вскоре вышел на городскую площадь, где шла оживленная торговля.
Только оказавшись в толпе, он вдруг сообразил, в каком ужасном состоянии его одежда и обувь. К счастью, здесь были в ходу кейтангурские деньги – золотые и серебряные кружочки с профилем Ринардуса охотно брали на всех континентах. Но, пройдя по ряду торговцев одеждой, Эрвин все-таки усомнился, будет ли свиррская юбочка достойной заменой его обноскам, и решил, что с покупкой новой одежды придется подождать.
– Лучшие чупи во всем Хеккусскике! – послышалось невдалеке стрекотание торговца. – Вкуснейшие чупи во всем Хеккусскике!
Это явно было что-то съестное. Эрвин так давно не ел нормальной человеческой пищи, что у него мгновенно засосало под ложечкой. Он поспешил на голос и оказался у прилавка, за которым стоял коренастый свирр в кожаном переднике поверх юбочки. За широкой фигурой свирра размещалась какая-то утварь и дымилась железная печурка, подогревавшая огромный котел, но не это бросилось в глаза Эрвину. Его внимание сразу же остановилось на подвешенных на крюках мясных тушках, окруженных тучами мух. Тушки – Эрвин заподозрил, что собачьи, – буквально кишели личинками.
Пока Эрвин глазел на эту малоаппетитную картину, к прилавку подошел свирр. Он перекинулся несколькими словами с продавцом, тот взял медный дуршлаг с деревянной ручкой, метелочкой намел туда опарышей, а затем опустил его в стоявшую здесь же бочку с водой и круговыми движениями прополоскал содержимое. После этой нехитрой процедуры он погрузил донце дуршлага в котел с кипящим маслом и подержал там пару минут.
Вынув дуршлаг и дождавшись, пока стечет масло, он выложил поджаренных опарышей на блюдце – горку золотистых зернышек, напоминавших хорошо прожаренную крупу, – и вручил их покупателю. В дополнение к ним продавец чупи налил ему кружку какой-то мутно-зеленоватой жидкости из кувшина под прилавком. Свирр расплатился и энергично принялся за еду.
Эрвин почувствовал, что не готов к подобной экзотике. Он пошел дальше, надеясь, что здесь едят не только чупи, и вскоре увидел вывеску с кружкой, на всех континентах означающую таверну. Поколебавшись немного, он переступил порог гостеприимно распахнутой двери.
– Что у вас едят? – поинтересовался он у скучавшего за стойкой свирра.
– Пожалуйста. – Тот пододвинул ему одну из мисочек на стойке и привычно-ловким жестом приподнял крышку. – Наисвежайшие счакксс – у меня собственный садок.
Эрвин заглянул в миску. Он не страдал ни чрезмерной брезгливостью, ни пищевыми предрассудками – в конце концов, едят же некоторые розовых моллюсков живьем, – но если даже закрыть глаза на то, что содержимое миски выглядело куда проворнее моллюсков, оно наверняка было жестковатым для человеческого желудка.
– А что еще у вас есть?
Свирр начал открывать ему одну мисочку за другой. Хотя некоторые из кушаний и казались неодушевленными, Эрвин насмотрелся уже достаточно, чтобы усомниться в их съедобности.
– Я имел в виду человеческую пищу, – объяснил он буфетчику.
– Человеческую? – Эрвин готов был поклясться, что в стрекочущем голосе буфетчика промелькнула нотка отвращения. – Но вы так хорошо говорите на свирри, и я подумал… Если вы хотите человеческую пищу, вам нужно пойти в человеческий квартал.
– Здесь есть человеческий квартал? – обрадовался Эрвин. – А где это?
– В порту, конечно.
Конечно же в порту – он мог бы и сам догадаться об этом. В кейтангурских портовых кварталах жили представители других рас, в том числе и свирры. Они, как правило, были потомками или помощниками торговцев, привозивших туда товары со всех континентов. О вездесущая торговля, заставляющая терпеть неизбежные неудобства проживания вдали от привычных мест, среди чуждых рас и обычаев!
Эрвин хотел было пожелать буфетчику на прощанье удачной линьки, но в последний миг спохватился и промолчал – а вдруг… Он ушел, так и не попрощавшись.
Квартал, где проживали люди, оказался куда больше, чем поселения других рас в Кейтангуре. Это были не несколько домишек, случайно затесавшиеся посреди свиррских жилищ, а целая улица со своими архитектурными особенностями, со своими обычаями и торговлей. Эрвин в одно мгновение словно перенесся с третьего континента в привычную человеческую обстановку.
Здесь было несколько лавок и пара таверн, где подавали нормальную пищу. Эрвин выбрал таверну почище и плотно пообедал, а затем отправился по лавкам, где купил себе новую одежду и обувь. Закончив с покупками, он нашел уединенное местечко на океанском берегу, искупался и оделся во все новое, а старую, пропахшую болотом и даками одежду сжег на костре. Теперь, пожалуй, не стыдно было наведаться к капитану любого корабля.
Но сначала он вернулся в таверну и выспросил там, какие суда в ближайшее время отплывают в Кейтангур. То ли ему не повезло, то ли здесь всегда бывало так, но ему назвали только один корабль, отправлявшийся в плавание через две недели. Эрвин пошел на корабль, чтобы договориться о проезде, но там заломили такую цену, что ему сразу же пришлось оставить надежду поехать в Кейтангур пассажиром. Он сказал капитану, что может обеспечить попутный ветер, но тот равнодушно ответил, что в это время года ветер и так бывает попутным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102