Мужчина остался доволен результатом. Он еще несколько раз провел бритвой по ремню и вдруг застыл.
Его отражение в зеркале задрожало, как водная гладь, нарушенная порывом ветра, и исчезло, уступив место другому образу — худой и невысокой, но великолепно сложенной темноволосой женщины со стрижкой каре.
Мужчина до боли закусил губу.
— Нет, это не то, что ты думаешь, — прошептал он. — Это — не измена. Ты же знаешь, я всегда тебя любил. И люблю. И — буду любить.
Видение не отвечало, и мужчина заволновался.
— Пойми, я делаю это для того, чтобы мы снова были вместе. Теперь уже — навсегда.
Ему показалось, что женщина еле заметно кивнула.
— Ты прощаешь меня?
— Да-а-а… — прошелестело в воздухе — столь явственно, что мужчина вздрогнул.
В зеркале снова был он. А в углу, под рамкой — фотография девушки. Она чем-то отдаленно напоминала пропавшее видение — похожие черты лица, такой же острый и длинный нос, густое темное каре… Но все же это была не ОНА. Мужчина не мог смотреть на фотографию без отвращения.
— Еще один шаг, — сказал он. — Еще один поворот ключа, отпирающего клетку. Я сделаю это — столько раз, сколько потребуется.
Мужчина прошел в ванную, принял душ и неторопливо побрился. Потом он надел бледно-голубую сорочку, повязал рыжий галстук с неброским узором, вставил в манжеты золотые запонки и облачился в строгий темно-синий костюм от Gieves amp; Hawkes. Едва заметная полоска, удлиненный приталенный силуэт, жесткая линия плеч и спины, брюки с защипами, направленными к центру пояса, обязательные подтяжки на пуговицах, — все это лишь подчеркивало спортивность и подтянутость фигуры, широкие плечи и узкую талию. Длинные шелковые носки и невесомые ботинки — Elios от Santoni.
Он был готов. Дорогая одежда, грамотная речь и прочувствованные интонации вызывали у наивных дурочек приступы сильного головокружения. Он мог бы коллекционировать их, как открытки, если бы не одна-единственна женщина. Та самая, за которую не жалко отдать жизнь. Которая и была всей его жизнью.
Мужчина положил в карман бритву и вышел на площадку. Лифт доставил его в подземный гараж. Мужчина сел в черный «Шевроле-Тахо» с тонированными стеклами и закрыл тяжелую дверь. Аудиосистема Bose наполнила просторный кожаный салон звуками «Маленькой ночной серенады» Моцарта — песни, созданной во имя любви.
Этой ночью он тоже исполнит свою песню. Но только его ноты будут написаны кровью.
18
К полуночи совсем стемнело. Рюмин припарковал машину у жилого дома в Ботаническом переулке. Уличный фонарь был разбит, темнота густым чернильным пятном покрывала старенькую «восьмерку».
Капитан вышел из машины и направился в сторону помойки, примыкавшей к ограде Ботанического сада. Он старался ступать мягко, не оставляя следов. Под ногой хрустнуло стекло разбитой бутылки. Рюмин замер.
Из окна дома доносилась веселая музыка, бродячие собаки шелестели бумагой и мусорными пакетами. Рюмин подошел к чугунным прутьям ограды и еще раз огляделся, желая убедиться, что его никто не видит.
Войти в особняк «Моцарта» со стороны Грохольского переулка было невозможно: через большие стеклянные окна Рюмин видел двух охранников. Один, в пиджаке и галстуке со знакомой монограммой, сидел за конторкой в глубине холла, второй, в черном камуфляже и грубых военных ботинках, время от времени отлучался, проверяя этажи. Оставался только один путь — проникнуть в здание с тыла, со стороны Ботанического сада.
Капитан подпрыгнул и уцепился за прутья. Может, он уже не настолько вынослив, чтобы отстоять на ринге три минуты против молодого сильного соперника, но перемахнуть трехметровую ограду было делом плевым.
Рюмин быстро долез до самого верха и одним стремительным броском перекинул тело через острые верхушки прутьев. Он мягко приземлился на обе ступни и сразу же отбежал в тень.
Похоже, ему удалось остаться незамеченным — Рюмин не услышал ни строгого окрика, ни собачьего лая. Короткими перебежками, прячась за диковинными кустарниками и раскидистыми заморскими деревьями, Рюмин подобрался к «Моцарту».
Напротив особняка была сделана «альпийская горка», спиралью поднимавшаяся вровень со вторым этажом. Капитан, пригнувшись, залез на горку и заглянул в окна.
В коридоре, слабо освещенном дежурным светом, мелькнула тень охранника. Не обнаружив ничего подозрительного, он стал спускаться по лестнице. У Рюмина было несколько минут — до того, как охранник начнет следующий обход.
Капитан еще раз перемахнул через забор и очутился перед дверью запасного выхода. Рюмин нигде не увидел камер наружного наблюдения и расценил это как добрый знак. Он включил потайной фонарик и тонким незаметным лучом осветил замочную скважину.
В связке, отобранной у Рудакова, оказался нужный ключ. Еще одна удача! Капитан боялся загадывать, но почему-то думал, что ему обязательно должно повезти. Правда, дверь могла быть под сигнализацией — тогда придется спешно ретироваться и забыть про свою рискованную затею.
Для Рюмина это означало бы полный крах, но он решил в третий раз испытать судьбу. Капитан вставил ключ в замок и трижды повернул. «Удача со мной! — мысленно сказал Рюмин. — Если я на правильном пути, значит, все получится!».
Он осторожно потянул ручку на себя. Дверь мягко отошла от притолоки; через образовавшийся проем на улицу вылился неяркий свет.
Теперь капитан понимал, почему запасной выход не был оборудован сигнализацией. Прямо перед собой, в каких-нибудь пяти метрах, он увидел широкую спину охранника, сидевшего за конторкой. Рюмин прошмыгнул в здание, тихонько притворив за собой дверь, и спрятался под лестницей.
Над его головой загремели тяжелые шаги, и зычный голос произнес:
— Ну что, Миша так и не объявился? Охранник, сидевший за конторкой, повернулся к напарнику.
— Пока нет. Шеф с ног сбился, но не может его найти.
— А мобильный?
— Не отвечает.
Послышался грубый смех.
— Наш Казанова расстреливает последние пистоны. Точно тебе говорю. А сотовый выключил, чтобы жена не доставала.
— Может, и так, — рассудительно сказал охранник за конторкой. — Но шеф волнуется — боится, как бы его не украли.
Напарник отмахнулся.
— Перестань! Кому нужен продавец дырок?
— Короче, это не наши проблемы, — подытожил старший. — Кофе хочешь? У меня полный термос.
— Давай…
Лестница задрожала; Рюмин выглянул в щель между ступеньками и увидел, что оба секьюрити расположились за конторкой. Момент был подходящий: капитан выскользнул из укрытия и в два неслышных прыжка преодолел пролет. Еще два прыжка — и он уже стоял на площадке второго этажа, слушая, как охранники внизу, причмокивая, попивают горячий кофе.
Рюмин прошел коридор до конца, остановился перед дверью кабинета и вытащил из кармана ключи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76