Наконец она нашла его — аппарат завалился под сиденье. Вяземская схватила телефон. Пальцы промахивались мимо кнопок, она никак не могла набрать номер Александра.
Внезапно раздался короткий сигнал. Звук был густым и сочным, низким, как у парохода. Анна замерла. Медленно подняла глаза на зеркало… Позади «Лансера» стоял черный джип.
Вяземская продолжала набирать номер. Водитель «Тахо», безусловно, видел, что она делает. И тогда…
Дверь джипа открылась. На широкую подножку ступила нога в коричневом ботинке.
Это было уже слишком. Анна не выдержала. Она закричала и в ужасе отбросила мобильный. Телефон стукнулся о стекло пассажирской двери, раздался хруст ломающейся пластмассы.
Тело работало само по себе, действия опережали с трудом ворочавшиеся мысли. Нога терзала акселератор, руки крутили руль… «Лансер» сорвался с места. Гонка продолжалась.
Джип неотвязно следовал за Анной. Он забавлялся с ней, словно кот с полузадушенной мышью. «Тахо» отпускал ее вперед, затем в несколько мощных прыжков настигал и почти доставал задний бампер. Он перестраивался и ехал параллельно, едва не касаясь двери «Лансера» высокими покрышками. Так они — хищник и жертва — промчались по Хорошевскому шоссе, Красной Пресне и Садовому кольцу.
Вяземская была близка к исступлению. Она уже плохо понимала, что происходит, только чувствовала опасность, исходившую от черного джипа. Анна повернула в Кропоткинский переулок и прижалась к самой проходной; еще немного и она бы въехала в будку охранника.
«Тахо» замер в десяти метрах позади нее. Он стоял и выжидал. Анна, ломая ногти о ручку двери, выскочила из машины и бросилась в дверь проходной.
Джип коротко просигналил, рванул, и… исчез. Только в густой пыли остались следы от широких протекторов.
Вяземская ворвалась в ординаторскую и первым делом дала волю чувствам: закрыла дверь на ключ, забилась в угол и горько разрыдалась. Потом, немного успокоившись, позвонила Александру.
— Я хочу, чтобы ты приехал!***
— Черный «Шевроле-Тахо»? — нахмурился Северцев.
— Он преследовал меня! — воскликнула Анна.
— Вспомни, где ты его впервые увидела?
— На улице Тухачевского.
— Это недалеко от дома?
Анна похолодела. До сих пор эта мысль почему-то не приходила ей в голову, но Северцев сразу выделил главное. Джип преследовал ее почти от самого дома, значит… Убийца знает, где она живет?
— Да, — тихонько всхлипнула Анна.
Северцев молча покачал головой.
— Что? — замирая от страха, спросила Вяземская.
— Нет, ничего… — он подошел к Анне, взял ее руки в свои, прижал к груди.
Александр стоял, раздумывая о чем-то. Вяземская видела, что решение дается ему нелегко, но… он должен был его принять. Больше некому — Анна все еще не могла придти в себя. Ответственность ложилась на плечи Северцева, и, к его чести, он не пытался этого избежать.
— Ты можешь написать заявление на отпуск? — спросил Александр. — За свой счет? Недели на две?
— Ну… — Вяземская пожала плечами. — Думаю, да.
— Напиши прямо сейчас. И никуда отсюда не выходи — в институте ты в безопасности.
Анна кивнула.
— Я приеду за тобой, как только освобожусь. Дай мне ключи от квартиры и скажи, где лежит загранпаспорт.
— Ты хочешь уехать? — догадалась Вяземская.
— Я хочу увезти тебя, — мягко поправил Александр. — Игры кончились.
45
Самым паршивым в этой ситуации было то, что начальник приказал сдать оружие.
Рюмин нехотя плелся в оружейную комнату. Он всячески оттягивал грустный момент расставания.
За годы службы пистолет превратился в нечто большее, чем кусок вороненой стали. Безусловно, с ним Рюмин чувствовал себя увереннее, однако не это было главным. Бандит с оружием тоже чувствует себя уверенно, но пистолет, купленный на черном рынке, — просто машинка для убийства и не более того.
Для капитана табельный «Макаров» являлся символом: как для сторожевого пса — ошейник, утыканный острыми шипами. Приятная холодная тяжесть не позволяла Рюмину забыть, что он — страж закона. А закон — такая штука, которую нельзя выразить в чем-то материальном: в рублях, автомобилях или квадратных метрах. Закон требовал служения. Это наполняло жизнь капитана правильным смыслом. Другого смысла, к сожалению, не было.
А теперь, похоже, и этого не осталось. Опер без пистолета — все равно, что священник без креста. Или — пианист без рояля. Ноль. Пустое место. Ничтожество.
Рюмин спустился в оружейку, сдал пистолет, расписался в толстой тетради. Петли сейфа что-то издевательски пропели, лязгнул замок, и… Все. Никогда еще капитан не чувствовал себя таким потерянным и несчастным.
Он поднялся на второй этаж, в лабораторию к Петровскому. Теперь у Рюмина была уйма свободного времени. На самом деле, не уйма — пустота. И ее надо было чем-то заполнить.
В лаборатории, как всегда, было накурено. Джо Коккер пытался расплавить колонки китайской магнитолы. Колонки пока держались.
— Можешь не подавать мне руку, — сказал капитан с порога. — Я — ущербный…
Мужчины обменялись крепким рукопожатием.
— Неважно выглядишь, — заметил Стас.
— Хорошо, что вообще как-то выгляжу, — ответил Рюмин.
— Что собираешься делать?
Новости в здании на Петровке распространялись быстро. Здесь умели работать с информацией — добывать по крупицам и складывать их в цельную картину.
— Напьюсь… — меланхолично сказал капитан.
— А потом?
— Продолжу…
— Что-то мне не нравится твой настрой, — нахмурился криминалист.
— Ты не одинок. Мне тоже.
— Воронцов уже вызывал тебя в кабинет?
— Вызывал? — насторожился Рюмин. — Вызывать можно подозреваемого для допроса, а для дачи свидетельских показаний обычно приглашают… — он пристально посмотрел на Стаса. — Меня готовят к новой роли? Козла отпущения?
— Разве ты еще не прочитал сценарий? Похоже, это не ты, а я буду носить тебе передачки.
— Ты что-то знаешь?
Петровский взял капитана за рукав и подвел поближе к магнитоле.
— Говорят, у Рудакова были какие-то доказательства. Он за кем-то следил, но не очень удачно.
— А при чем здесь я?
— У него в кармане лежал твой адрес. Я проверял эту бумажку на наличие отпечатков, следов пота и так далее. Жена вспомнила, что в то утро он взял с собой фотоаппарат. Фотоаппарат нашли. Теперь все ищут пленку, — криминалист выразительно посмотрел на Рюмина. — Но пока безуспешно.
— Далее если найдут, что это им даст?
— Улику. А базу Воронцов подведет, можешь не сомневаться. Мой тебе совет — найди пленку первым. Ты же это умеешь.
— Стас… Ты действительно думаешь, что мне есть, что скрывать? Ты считаешь, что я… Убийца?
Петровский замолчал.
— Я считаю, — сказал он после паузы, — что каждый гражданин имеет право быть убийцей.
Рюмин собирался возразить, но криминалист схватил его за руку и крепко сжал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76