— Саша! Могу я попросить тебя об одной вещи? Только обещай, что обязательно выполнишь.
Северцев пожал плечами.
— Разумеется, если ты этого хочешь.
— Пожалуйста, больше никогда не дари мне эти дурацкие каллы! Ладно?
Северцев кивнул.
— Я думаю, ты права… — еле слышно сказал он. — Они тебе не идут.
31
Над Москвой занимался новый день, и он обещал выдаться замечательным — почти летним. Солнышко припекало с самого рассвета. Если бы не желтая листва, молено было подумать, что снова наступил июль.
Рюмин выбрался на крышу. От бесчисленного количества чашек черного кофе и выкуренных сигарет щипало язык; голова гудела и немного кружилась от бессонной ночи, но это не могло испортить капитану настроение.
По пояс голый, в одних тренировочных шортах, он подошел к стойке и навесил на гриф сто двадцать килограммов.
«Не много ли? — закралась на мгновение мысль. Рюмин отмел сомнения. — В самый раз».
Он лег на скамью, примерился, проверил надежность хвата и осторожным рывком снял штангу с упоров. Трижды выдохнул и стал медленно сгибать руки. Металл едва коснулся нижнего обреза грудных мышц. Рюмин выгнул поясницу, сделал «атлетический мостик» и начал обратное движение. Плечи загудели, трицепсы раздулись — казалось, был слышен надсадный треск локтевых сухожилий.
Помогая себе коротким выкриком, капитан вытолкнул тяжелый снаряд в верхнюю точку, завел за упоры и вскочил со скамьи. У него получилось! Значит — все остальное тоже получится!
Ночь прошла не зря. Долгие блуждания в дебрях Интернета принесли неожиданный результат. Оставались, как любил выражаться Рюмин, технические тонкости.
Он подошел к жестяной миске, наполнил ее молоком. Бездельник Сезар где-то бегал, и в глубине души капитан ему завидовал. «Свобода, — как пела его любимая Дженис Джоплин в известной балладе, — это когда нечего больше терять». Черному одноглазому коту со сломанным хвостом терять было нечего.
Рюмину, если хорошенько разобраться, тоже. За исключением одного — работы. Тяжелой, изматывающей, нервной, но — неизменно приносящей огромное удовлетворение. Особенно — сегодня.
Он прошел по пути убийцы, услышал его торопливые шаги. Еще немного, и Рюмин начнет наступать ему на пятки. Скоро! Очень скоро!
Капитан смотрел с крыши на проснувшийся суетливый город. Где-то там, за громадами заводских корпусов, за коробками типовых многоэтажек, пойманный в перекрестье улочек и переулков, метался преступник. Возможно, он еще не знает, что Рюмин уже близко… Тем хуже для него!
Звонок мобильного заставил его отвлечься от мыслей. Капитан вернулся в башенку на крыше, взял телефон. На дисплее высветился номер Северцева.
— Да! — сказал Рюмин.
Он выслушал журналиста и взглянул на часы.
— Хорошо. В десять в «Брюсселе». Короткий деловой завтрак. Только не опаздывай, у меня сегодня напряженный день.***
В половине десятого Рюмин вышел из подъезда и сел в машину. Верная «восьмерка» бодро затарахтела после первого поворота ключа — видимо, у нее тоже было неплохое настроение.
Капитан быстрым взглядом окинул двор — скорее, по привычке: он всегда оценивал ситуацию перед тем, как что-либо сделать. Недалеко от подъезда, рядом с металлическими «ракушками», стоял черный «Ниссан-Максима» с наглухо тонированными стеклами; раньше Рюмин никогда его здесь не видел, но не придал этому большого значения.
Он выехал на улицу космонавта Волкова, влился в общий поток и покатил в сторону лесопарка. Из колонок доносилось знаменитое гитарное соло Марка Нопфлера; Dire straits исполняли один из своих величайших концертных номеров — Sultans of swing.
Музыка бодрила: она не била по ушам, но проникала вглубь, заставляя учащенно биться сердце. Ну, и — помимо всего прочего — почаще «топтать» педаль газа.
Перед поворотом на Большую Академическую Рюмин машинально взглянул в зеркало: ему показалось или он действительно это видел? Позади бортовой «Газели» и резвой «Хонды», следовавших за ним, хищно блеснула решетка «ниссановского» радиатора.
Капитан, оставаясь на третьей передаче, положил машину в пологий вираж; «восьмерка» мягко ухнула на небольшой ямке и, набирая обороты, рванула вперед. На этом нехитром маневре Рюмин всегда выигрывал две-три секунды у основного потока.
Капитан, не сбавляя ход, идеально прописал не очень крутую «змейку», выскочил на длинную прямую и, пользуясь преимуществом в скорости, по встречной обогнал сразу три машины. Светофор на пересечении с улицей Приорова зажегся желтым сигналом; Рюмин вдавил акселератор в пол и проскочил перекресток — в тот момент, когда желтый сменился на красный.
Он благополучно миновал еще четыре светофора и за Академическими прудами повернул направо. Начинался самый приятный отрезок пути — мимо Петровско-Разумовского, вдоль лесопарка, вплотную подступавшего к дороге. Здесь даже воздух был другой. Свежая прохлада лилась через открытое окно, лаская разгоряченное.тело.
Рюмин сбавил скорость: этот участок хотелось проехать не спеша, ненадолго отрешившись от забот предстоящего дня.
Аромат преющих листьев и мокрой земли заглушил запах нагретого пластика приборной панели. На сердце стало спокойно и хорошо.
Через три минуты капитан остановил машину напротив библиотеки, пересек улицу и подошел к «Брюсселю».
К десяти утра температура поднялась до двадцати градусов. Париться в помещении не хотелось, и Рюмин выбрал столик почти в самом центре летнего шатра, стоявшего напротив дверей кафе.
Капитан попросил официантку принести крепчайший ристретто, потом — легкий фруктовый салат, а после него — снова ристретто.
В пять минут одиннадцатого появился Северцев. Он шел со стороны метро «Дмитровская», веселый и оживленный, с сумкой, болтавшейся через плечо. Увидев издалека Рюмина, журналист помахал рукой и ускорил шаг.
— Доброе утро, капитан!
— Привет, вольный стрелок!
Северцев сел напротив Рюмина, спиной к улице, и принялся увлеченно раскладывать на столе листы бумаги. Капитан, отхлебывая маленькими глоточками горький кофе, следил за его приготовлениями.
— Что это?
— Работа, — журналист лукаво улыбнулся. — Не один вы умеете собирать информацию.
— Собираешься меня удивить?
— Не сомневаюсь, что у меня получится.
— Ну что ж? Попробуй.
Рюмин отставил в сторону пустую чашку и придвинул к себе тарелку с фруктовым салатом, заправленным натуральным йогуртом.
— Помните, вы обещали найти убийцу, как только разгадаете смысл порезов и буквы «М»? — спросил журналист.
— И что? — насторожился капитан. Вместо ответа Северцев протянул ему фотографию. На ней были изображены жених и невеста: он, в черном костюме, с розой в петлице, и она, тонкая, задумчивая, с букетом калл в руках. Рюмин сразу обратил внимание на лицо девушки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76