— Да я всегда это чувствовал.
— О! — говорит Ник. — Это очень важно! И в чем твое главное отличие?
— Да в том, что я — это я сам. А окружающие — это уже кто-то другой. Чего тут думать?
— Тьфу, — говорит Ник. — Ты меня совсем не понимаешь. Что, кстати, тоже очень характерно. Ладно, переходим к следующему вопросу. Тебе снятся сны?
— Ну да, бывает…
— Тебе вот никогда не снилось такое, будто ты хочешь бежать, а ноги не двигаются? Или бьешь кого-нибудь кулаком, а кулак медленный-медленный и никакого вреда не приносит?
— Ой, — говорю, — было такое…
— Очень плохо, — говорит Ник. — Очень и очень плохо. Это как раз признак.
— Мне еще снилось, что я в лифте еду и лифт меня не слушается, не на те этажи едет. Я кнопки нажимаю, а он не слушается. И вообще чувствую, что он начинает ехать вбок, сквозь этажи. Или крышу пробивает и летит. Или в подвал проваливается.
— Не, это не к делу, — говорит Ник. — Такого про лифты я не читал. Это я по египетской книге цитирую, а там лифтов не было, как ты понимаешь. А ватные ноги — это серьезный признак. Почти колосс вавилонский. Теперь следующий вопрос, это уже простой тест на яркие проявления потусторонней силы. Готов?
— Ну, давай…
— Тебе никогда не хотелось попить крови?
— Крови?
— Крови, крови. Теплой, человеческой.
— Вот чего никогда не хотелось — так это крови. Мяса — да, хотелось. Однажды особенно, когда я сознание потерял от голода на съемках, ну, я тебе рассказывал.
— Человеческого, да? Человеческого мяса хотелось?
— Нет, конечно. Говяжьего. Свиного. В общем, любого.
— Любого — значит, и человеческого?
— Да нет, блин! Любого — значит, из любых съедобных мяс.
— Сырого?
— Ну, как вариант. А вот крови — фу. Не хотелось.
— Стоп! Давай разберемся! Здесь надо рассуждать логически. Ты готов?
— Ну готов, логически.
— Тогда рассуждаем. Тебе хотелось мяса, да? Но мяса без крови?
— Ну-у-у… Да. Крови не хотелось. Жрать хотелось.
— Значит, хотелось мяса без крови?
— Выходит, так.
— Значит — хотелось обескровленного мяса?
— Ну, выходит — да.
— Значит, тебе хотелось мясо обескровить? Чувствуешь? Обескровить мясо тебе хотелось!
— Не, — говорю. — Что-то ты меня путаешь. Как-то все не так.
— Все так, — говорит Ник. — Это логика, ничего не попишешь.
Я задумался. Действительно, помню, что хотелось мне мяса — теплого и вкусного, можно даже нежареного. Но вот крови не хотелось, было неприятно, что она капает на рубашку, пока я кусаю. Выходит, действительно мне хотелось обескровить мясо.
— Ну, выходит, что так, — говорю. — Хотелось мне обескровленного мяса. А самой крови — фу, даже подумать противно. Как представлю себе стакан крови, густой такой, красной, как томатный сок… фу. Мерзость! Даже думать не могу, тошнит.
— О! — говорит Ник. — Это вытеснение скрытых желаний. По Фрейду. На самом деле тебе хочется пить кровь, и желательно человеческую. Но это сатанинское желание входит в конфликт с твоим социальным сознанием, которое запрещает тебе и думать об этом. Поэтому желание скрывается глубоко в психике, а снаружи как бы инвертируется. Поэтому тебе так противна якобы кровь. Любой нормальный человек легко себе представляет стакан крови — ну, стакан и стакан, ну, кровь и кровь, как томатный сок. Что в этом такого? У нас организм наполнен кровью, это естественно. Но только тот человек, у которого внутри сидит жажда крови, глубоко скрытая жажда крови, вот тот как раз будет ее невольно подавлять и изображать, как его тошнит от вида крови. Понимаешь?
— Не, не понимаю.
— Объясняю еще раз. — Ник тремя короткими рывками вытаскивает из салфетницы одну салфетку и протягивает ее мне. — Видишь?
— Ну, вижу. — Я беру салфетку в руки, они белая, рифленая, обычная салфетка.
— Что ты испытываешь к этой салфетке?
— Чего я к ней должен испытывать?
— То есть ничего?
— Ничего. Салфетка.
— О! — говорит Ник. — А теперь представь, что тебе эту салфетку хочется укусить.
— Не хочется мне укусить салфетку! Что я, даун, что ли, салфетки кусать?
— А ты представь, представь. Скажи себе — я хочу укусить эту салфетку. Я очень хочу укусить эту салфетку. Я хочу ее съесть; Я хочу ее разжевать…
— Я очень хочу укусить эту салфетку… Я хочу ее съесть… Я очень… Тьфу! Да не хочу я эту салфетку! Что за бред вообще! Не хочу я ее ни есть, ни жевать!
— Почему? — удивляется Ник.
— А почему я должен есть бумажную салфетку? С какой радости?
— Ну, ты же хочешь ее съесть? Хочешь? Так съешь ее, вот она!
— Не хочу я ее есть!!!
— Успокойся, ты не должен ее съесть. Ты просто представь, что ты ее ешь, попробуй! Представь, что ешь. Мысленно.
— Ну, представил.
— Представил? Ешь? Ну и как?
— Ну, как! Бумага как бумага! Противная мерзкая бумага! Тьфу!
— Вот! — говорит Ник. — Так что ты испытываешь к салфетке?
— Да ничего я не испытываю к твоей поганой салфетке, замучил уже меня! Сам ее кушай! — И кидаю салфетку ему по столу.
— Вот и отлично, — ухмыляется Ник. — Ты понял?
— Что я понял?
— Ты понял, в чем все дело? Ты ведь сначала ничего не испытывал к салфетке, верно? Потом ты стал представлять, что тебе ее хочется съесть, да? И ты мысленно начал ее есть. Но ты воспитан в цивилизованном обществе, в самой читающей в мире стране, очень развитой стране с богатой культурой. В России. Здесь нормальные люди не едят салфеток, верно? Поэтому у тебя возник психологический конфликт — между желанием съесть салфетку, пусть даже вымышленным, асоциальным отвращением. И вместо того, чтобы есть салфетку, ты начал испытывать к ней неприязнь. Неприязнь, верно?
— Ну, неприязнь.
— О! Вот так вот и с кровью! Нормальный человек относится к крови без эмоций. А если ты вампир и у тебя внутриподавленное желание пить кровь, то снаружи ты демонстрируешь противоположную реакцию. Кричишь, как тебе противно пить кровь и вообще мерзость и блевать. Правильно? Логично?
— Не знаю, — говорю. — Вроде логично. Наверно, ты прав, что-то я действительно как-то уж очень кровь ненавижу.
— О! — говорит Ник. — А вот клыками в шею впиться?
— Не приходилось. Извини уж.
— Никогда-никогда?
— Сюрпрайз! Никогда. Никому в шею не впивался и не собираюсь.
— Не зарекайся. И значит, не хотелось даже?
— Представь себе. Не возникало таких мыслей.
— И сама шея как таковая тебя не привлекала никогда?
— Как таковая — никогда. А так — смотря чья…
— Да чья угодно. Шея девушки.
— Ну, девушки — это да.
— Значит, смотрел на шею?
— Ну, смотрел. — Я вспомнил Аленкину шею. — Чего бы не смотреть на красивую шею.
— И не хотелось поцеловать? Прижаться губами?
— Ну, хотелось, допустим…
— Вот, — сказал Ник. — Значит, ты сам признаешь — тебе хотелось прижиматься ртом к шее. Ну, ты в курсе, что это значит?
— Ну, подожди, — говорю, — подожди. Все в мире целуют девушек в шею, что, все вампиры?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97