У парня явно что-то на уме. Гэддис отставил бы его, но он израсходовал свою квоту отводов.
Инвалид, о котором говорил Гарри Рекс, ходил с палочкой, ему было не меньше двадцати пяти лет, но Гарри Рекс всех, кто был моложе его, называл не иначе как «парнями» — особенно меня.
— С Пэджитами никогда не знаешь, чего ожидать, — продолжал он. — Черт, может, у них уже сейчас половина жюри в кармане.
— Неужели такое возможно? Вы сами в это верите?
— Не особенно. Но если жюри не придет к единогласному решению, ничуть не удивлюсь. Эрни придется сделать две, а то и три попытки, чтобы достать этого парня.
— Но в тюрьму-то его в любом случае упрячут? — Мысль о том, что Дэнни Пэджит вообще избежит наказания, испугала меня. Я связал свою судьбу с Клэнтоном, но, если правосудие в городе столь коррумпировано, оставаться здесь жить не желал.
— Они его подвесят за задницу.
— Отлично. Значит, смертная казнь?
— В конце концов, думаю, да. Здесь ведь как-никак самая сердцевина Библейского пояса, Уилли. Око за око и все такое прочее. Лупас сделает все, чтобы помочь Эрни добиться обвинительного приговора.
Потом я совершил ошибку, спросив, почему он так поздно работает. Оказалось, что его клиент, добивавшийся развода, сделал вид, будто уезжает из города по делам, а сам потихоньку вернулся, чтобы застукать жену с ее дружком. Гарри Рекс провел последние два часа со своим клиентом в пикапе, взятом напрокат, возле пользующегося дурной славой мотеля неподалеку от Клэнтона. Выяснилось, что у жены его клиента два дружка. Рассказ Гарри Рекса продолжался не менее получаса.
Глава 15
Во вторник утром почти два часа ушло на выяснение каких-то спорных вопросов между представителями сторон в кабинете судьи.
— Наверное, из-за фотографий, — твердил Бэгги. — Фотографии всегда вызывают много споров.
Поскольку мы к этому маленькому сражению доступа не имели, пришлось, охраняя свои места и сгорая от нетерпения, ждать в зале. Я куриным почерком царапал в блокноте какие-то заметки, достойные бывалого репортера-ветерана. Это занятие позволяло игнорировать неотступно сверливших меня взглядами Пэджитов. Поскольку присяжных в зале не было, внимание семейки перекинулось на зрителей, в первую очередь на меня.
Присяжные оставались под замком в комнате совещаний, охраняемой помощниками шерифа, — словно кто-нибудь мог получить преимущество, взяв ее с боем. Комната с большими окнами, выходившими на восточную лужайку, находилась на третьем этаже. В один из подоконников был встроен шумный кондиционер, его рычание, когда он работал на полную мощность, было слышно в любой точке площади. Я думал о мисс Калли и ее высоком давлении. Вероятно, она читала сейчас Библию, это всегда ее успокаивало. Утром я звонил Исаву. Он очень тревожился из-за того, что мисс Калли увезли от него и изолировали вместе с остальными присяжными.
Теперь Исав сидел в заднем ряду, ожидая начала заседания, как и все мы.
Когда Лупас и представители сторон наконец объявились, вид у всех был такой, будто они только что участвовали в рукопашной. Судья сделал знак приставу, в зал ввели присяжных. Лупас поприветствовал их, поблагодарил за терпение, спросил, нет ли у них жалоб на условия содержания, извинился за временные неудобства, за нынешнюю задержку в заседании и пообещал, что впредь все пойдет без сбоев.
Эрни Гэддис занял позицию перед судейским помостом и начал вступительную речь. Он держал в руках желтый блокнот, но не заглядывал в него. Очень доходчиво он изложил основные обвинения против Дэнни Пэджита, которые штат собирался доказать в ходе разбирательства. Когда все улики будут предъявлены, объяснил окружной прокурор, все свидетели допрошены, когда выскажутся представители обеих сторон и судья огласит свое наставление, последнее слово останется за присяжными, которым и предстоит свершить правосудие. Он нисколько не сомневался, что они признают Дэнни Пэджита виновным в изнасиловании и убийстве. Гэддис не произнес ни единого лишнего слова, зато каждый звук его милосердно-краткой речи дошел до слушателей. Доверительный тон и сдержанность формулировок были призваны показать, что обвинение располагает неопровержимыми фактами и он непременно добьется обвинительного приговора. Чтобы убедить жюри, ему не требовалось ни пространных речей, ни апелляции к эмоциям.
Бэгги с удовольствием констатировал:
— Когда позиция у юриста слабая, он говорит куда больше.
Как ни странно, Люсьен Уилбенкс отказался от выступления до тех пор, пока обвинение не представит дело суду, — редкий случай в практике защиты.
— Он что-то задумал, — пробормотал Бэгги, словно мысли у них с Люсьеном были общими. — Ничего удивительного.
В качестве первого свидетеля обвинение вызвало шерифа Коули. Свидетельствовать по уголовным делам входило в его служебные обязанности, но едва ли ему могло и в страшном сне пригрезиться, что придется давать показания против кого-либо из Пэджитов. Через несколько месяцев Коули ждали перевыборы, поэтому ему было важно предстать перед избирателями в благоприятном свете.
Они шаг за шагом воспроизвели картину преступления в соответствии с тщательно обдуманным и весьма изощренным планом Эрни. На стенде висел крупномасштабный план местности: дом Роды Кассело, дом семейства Диси, дороги, окружающие Бич-Хилл, место, где был задержан Дэнни Пэджит. Были представлены также снимки местности и фотографии трупа. Восемь комплектов по десять снимков в каждом передали в жюри и пустили по кругу. Реакция присяжных оказалась ошеломляющей. Все были шокированы. Кое-кого передернуло. Многие открыли рты от потрясения. Мисс Калли, закрыв глаза, начала беззвучно молиться. Другая женщина-присяжная, миссис Барбара Болдуин, при взгляде на первый же снимок всхлипнула и отвернулась, потом посмотрела на Дэнни Пэджита так, будто готова была в гневе убить его на месте. Один мужчина пробормотал: «О Господи!» — другой прикрыл рот рукой, словно его тошнило.
Присяжные сидели в обитых дерматином вращающихся креслах, которые еще и слегка раскачивались. Пока чудовищные снимки переходили из рук в руки, ни одно кресло не оставалось неподвижным. Фотографии провоцировали предубеждение, но в соответствии с законом имели право быть предъявленными суду, и по смятению, которое они произвели среди присяжных, можно было сделать вывод, что Дэнни уже не жилец. Судья Лупас отобрал в качестве вещественных доказательств только шесть снимков. Хотя достаточно было и одного.
Шел второй час дня, и все нуждались в перерыве на обед. Однако я очень сомневался, что у присяжных прорежется аппетит.
* * *
Вторым свидетелем обвинения была одна из сестер Роды, приехавшая из Миссури. Звали ее Джинджер Макклюр, я несколько раз говорил с ней по телефону после убийства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Инвалид, о котором говорил Гарри Рекс, ходил с палочкой, ему было не меньше двадцати пяти лет, но Гарри Рекс всех, кто был моложе его, называл не иначе как «парнями» — особенно меня.
— С Пэджитами никогда не знаешь, чего ожидать, — продолжал он. — Черт, может, у них уже сейчас половина жюри в кармане.
— Неужели такое возможно? Вы сами в это верите?
— Не особенно. Но если жюри не придет к единогласному решению, ничуть не удивлюсь. Эрни придется сделать две, а то и три попытки, чтобы достать этого парня.
— Но в тюрьму-то его в любом случае упрячут? — Мысль о том, что Дэнни Пэджит вообще избежит наказания, испугала меня. Я связал свою судьбу с Клэнтоном, но, если правосудие в городе столь коррумпировано, оставаться здесь жить не желал.
— Они его подвесят за задницу.
— Отлично. Значит, смертная казнь?
— В конце концов, думаю, да. Здесь ведь как-никак самая сердцевина Библейского пояса, Уилли. Око за око и все такое прочее. Лупас сделает все, чтобы помочь Эрни добиться обвинительного приговора.
Потом я совершил ошибку, спросив, почему он так поздно работает. Оказалось, что его клиент, добивавшийся развода, сделал вид, будто уезжает из города по делам, а сам потихоньку вернулся, чтобы застукать жену с ее дружком. Гарри Рекс провел последние два часа со своим клиентом в пикапе, взятом напрокат, возле пользующегося дурной славой мотеля неподалеку от Клэнтона. Выяснилось, что у жены его клиента два дружка. Рассказ Гарри Рекса продолжался не менее получаса.
Глава 15
Во вторник утром почти два часа ушло на выяснение каких-то спорных вопросов между представителями сторон в кабинете судьи.
— Наверное, из-за фотографий, — твердил Бэгги. — Фотографии всегда вызывают много споров.
Поскольку мы к этому маленькому сражению доступа не имели, пришлось, охраняя свои места и сгорая от нетерпения, ждать в зале. Я куриным почерком царапал в блокноте какие-то заметки, достойные бывалого репортера-ветерана. Это занятие позволяло игнорировать неотступно сверливших меня взглядами Пэджитов. Поскольку присяжных в зале не было, внимание семейки перекинулось на зрителей, в первую очередь на меня.
Присяжные оставались под замком в комнате совещаний, охраняемой помощниками шерифа, — словно кто-нибудь мог получить преимущество, взяв ее с боем. Комната с большими окнами, выходившими на восточную лужайку, находилась на третьем этаже. В один из подоконников был встроен шумный кондиционер, его рычание, когда он работал на полную мощность, было слышно в любой точке площади. Я думал о мисс Калли и ее высоком давлении. Вероятно, она читала сейчас Библию, это всегда ее успокаивало. Утром я звонил Исаву. Он очень тревожился из-за того, что мисс Калли увезли от него и изолировали вместе с остальными присяжными.
Теперь Исав сидел в заднем ряду, ожидая начала заседания, как и все мы.
Когда Лупас и представители сторон наконец объявились, вид у всех был такой, будто они только что участвовали в рукопашной. Судья сделал знак приставу, в зал ввели присяжных. Лупас поприветствовал их, поблагодарил за терпение, спросил, нет ли у них жалоб на условия содержания, извинился за временные неудобства, за нынешнюю задержку в заседании и пообещал, что впредь все пойдет без сбоев.
Эрни Гэддис занял позицию перед судейским помостом и начал вступительную речь. Он держал в руках желтый блокнот, но не заглядывал в него. Очень доходчиво он изложил основные обвинения против Дэнни Пэджита, которые штат собирался доказать в ходе разбирательства. Когда все улики будут предъявлены, объяснил окружной прокурор, все свидетели допрошены, когда выскажутся представители обеих сторон и судья огласит свое наставление, последнее слово останется за присяжными, которым и предстоит свершить правосудие. Он нисколько не сомневался, что они признают Дэнни Пэджита виновным в изнасиловании и убийстве. Гэддис не произнес ни единого лишнего слова, зато каждый звук его милосердно-краткой речи дошел до слушателей. Доверительный тон и сдержанность формулировок были призваны показать, что обвинение располагает неопровержимыми фактами и он непременно добьется обвинительного приговора. Чтобы убедить жюри, ему не требовалось ни пространных речей, ни апелляции к эмоциям.
Бэгги с удовольствием констатировал:
— Когда позиция у юриста слабая, он говорит куда больше.
Как ни странно, Люсьен Уилбенкс отказался от выступления до тех пор, пока обвинение не представит дело суду, — редкий случай в практике защиты.
— Он что-то задумал, — пробормотал Бэгги, словно мысли у них с Люсьеном были общими. — Ничего удивительного.
В качестве первого свидетеля обвинение вызвало шерифа Коули. Свидетельствовать по уголовным делам входило в его служебные обязанности, но едва ли ему могло и в страшном сне пригрезиться, что придется давать показания против кого-либо из Пэджитов. Через несколько месяцев Коули ждали перевыборы, поэтому ему было важно предстать перед избирателями в благоприятном свете.
Они шаг за шагом воспроизвели картину преступления в соответствии с тщательно обдуманным и весьма изощренным планом Эрни. На стенде висел крупномасштабный план местности: дом Роды Кассело, дом семейства Диси, дороги, окружающие Бич-Хилл, место, где был задержан Дэнни Пэджит. Были представлены также снимки местности и фотографии трупа. Восемь комплектов по десять снимков в каждом передали в жюри и пустили по кругу. Реакция присяжных оказалась ошеломляющей. Все были шокированы. Кое-кого передернуло. Многие открыли рты от потрясения. Мисс Калли, закрыв глаза, начала беззвучно молиться. Другая женщина-присяжная, миссис Барбара Болдуин, при взгляде на первый же снимок всхлипнула и отвернулась, потом посмотрела на Дэнни Пэджита так, будто готова была в гневе убить его на месте. Один мужчина пробормотал: «О Господи!» — другой прикрыл рот рукой, словно его тошнило.
Присяжные сидели в обитых дерматином вращающихся креслах, которые еще и слегка раскачивались. Пока чудовищные снимки переходили из рук в руки, ни одно кресло не оставалось неподвижным. Фотографии провоцировали предубеждение, но в соответствии с законом имели право быть предъявленными суду, и по смятению, которое они произвели среди присяжных, можно было сделать вывод, что Дэнни уже не жилец. Судья Лупас отобрал в качестве вещественных доказательств только шесть снимков. Хотя достаточно было и одного.
Шел второй час дня, и все нуждались в перерыве на обед. Однако я очень сомневался, что у присяжных прорежется аппетит.
* * *
Вторым свидетелем обвинения была одна из сестер Роды, приехавшая из Миссури. Звали ее Джинджер Макклюр, я несколько раз говорил с ней по телефону после убийства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106