Два парня были замечены убегающими с места происшествия слишком быстро, чтобы их можно было догнать. Мальчишки мэра имели длинный и весьма впечатляющий «послужной список», за ними числились весьма изобретательные и наглые розыгрыши.
Под покровом темноты они нахально пробрались сквозь густую кустарниковую изгородь, окружавшую дом мистера Эрла Юри, и подобрались к углу веранды примерно на пятьдесят футов. Терпеливо выжидая подходящего момента, они видели и слышали друзей и соседей мистера Эрла Юри, во множестве собравшихся у него на лужайке, чтобы охранять бывшего присяжного.
Сразу после одиннадцати в направлении веранды понеслась очередь из восьмидесяти четырех петард «Черный кот», и когда они начали взрываться, в Клэнтоне чуть не разразилась настоящая война. Мужчины орали, женщины визжали, мистер Юри рухнул на пол и на четвереньках уполз в дом. Те, кто сидел на лужайке, накрывшись своими складными креслами, поползли за ружьями, люди распластывались на траве, когда «Черные коты» проносились у них над головами, разрываясь со страшным треском и наполняя воздух густым дымом. Это длилось всего полминуты, но за это время более десятка мужчин успели вооружиться до зубов и рассыпаться в разные стороны с оружием наперевес, готовые не задумываясь стрелять по любой движущейся мишени.
Помощник шерифа по имени Тревис, который до начала «атаки» дремал, прислонившись к капоту своего автомобиля, вскинулся, выхватил свой «магнум» сорок четвертого калибра и, пригибая голову, ринулся в направлении летящих «Котов». По какой-то причине, коей ни сам Тревис, ни его начальник никогда так и не дали официального объяснения, если таковое вообще существовало, он выстрелил в воздух. Звук получился очень громким, он перекрыл треск разрывающихся петард и спровоцировал еще чей-то нетерпеливый палец. Кто-то, кто в этом так и не признался, нажал на курок, выпустив в деревья заряд из своего дробовика. Нет никаких сомнений, что и многие другие начали бы стрелять, и кто знает, сколько народу случайно попало бы под пули, если бы другой помощник шерифа, Джимми, не крикнул во все горло: «Спрячьте свои пукалки, идиоты!»
Стрельба тотчас прекратилась, но несколько «черных котов» после этого еще разорвались. Когда все стихло окончательно, толпа защитников мистера Юри потянулась к дымящемуся островку травы и исследовала его. Люди стали передавать друг другу, что это всего лишь петарды. Мистер Эрл Юри высунул нос за дверь, прислушался и, наконец, вышел из дома.
Жившая чуть дальше по той же улице миссис Элис Вуд, услышав шум, поспешила к черному ходу, чтобы запереть его, и в этот момент заметила двух подростков, которые, заливаясь смехом, промчались мимо. По ее словам, это были белые ребята лет пятнадцати.
А в миле от этого места, в Нижнем городе, я в этот момент, спускаясь по ступенькам с крыльца мисс Калли, тоже услышал отдаленные взрывы. Дежурившие охранники — Сэм, Леон и два дьякона — вскочили с мест и стали всматриваться в даль, туда, откуда доносились звуки, напоминающие гаубичные залпы. Однако, когда все стихло, Леон заключил:
— Похоже на петарды.
Сэм сбегал домой посмотреть, как мама, и, вернувшись, сообщил:
— Она спит.
— Поеду посмотрю, что там случилось, — сказал я. — Если что-то важное, позвоню.
Улица, на которой жил мистер Юри, мигала яркими всполохами синих и красных проблесковых маячков — здесь стояло не меньше дюжины полицейских машин, и к месту старалось пробиться множество личных автомобилей: люди хотели узнать, что происходит. Я заметил машину Бустера, припаркованную у кювета, подошел к нему, и он мне все рассказал, сделав экспертное заключение:
— Какие-то сопляки.
Мне происшествие показалось забавным, но я был в явном меньшинстве.
Глава 41
За те девять лет, что оставался владельцем «Таймс», я ни разу не покидал редакцию больше чем на четыре дня. Мы отправляли очередной номер в печать каждый вторник, каждую среду он выходил в свет, а каждый четверг снова начиналась запарка.
Одной из причин моего успеха было то, что я очень много писал о городе, в котором практически ничего не происходило. Газета выходила на тридцати шести страницах. За вычетом пяти полос частных объявлений, трех — юридических извещений и приблизительно шести полос рекламы, я должен был заполнить примерно двадцать две полосы местными новостями.
Минимум одна страница отводилась под некрологи, которые все, до последнего слова, писал тоже я. Дейви Болтун Босс забирал две полосы под спорт, хотя и тут мне порой приходилось помогать ему, сочиняя то отчет об игре футбольной команды младшей лиги, то репортаж о победном проходе с мячом в зону противника, выполненном каким-нибудь двенадцатилетним героем. Маргарет делала подборку для полосы «Религиозная жизнь» и еще одну полосу заполняла объявлениями о свадьбах и прочих семейных торжествах. Бэгги, чья продукция и за девять лет до того была, мягко выражаясь, не слишком обильной, почти спился и теперь годился лишь на то, чтобы от силы раз в неделю давать один материал, который, разумеется, требовал помещать на первой полосе. Штатные репортеры сменялись у нас с удручающим постоянством. Обычно в штате числился один, изредка двое, и от них чаще всего было больше неприятностей, чем пользы. Мне приходилось редактировать их опусы до такой степени, что легче было бы написать самому.
Так я и делал. Хоть и изучал журналистику, способностью выдавать большое количество слов в короткий промежуток времени я не отличался. Но, оказавшись владельцем газеты и будучи поставлен в ситуацию, когда оставалось либо утонуть, либо научиться плавать, я открыл в себе неожиданный дар с ходу сочинять красочные истории почти о чем угодно и даже ни о чем. Скромная автомобильная авария без человеческих жертв становилась первополосным материалом с захватывающими дух цитатами из рассказов очевидцев и водителей машин «скорой помощи». Незначительное расширение местной фабрики представало событием, коему суждено оказать решающее влияние на рост валового национального продукта. Благотворительная продажа домашней выпечки в баптистской церкви могла воодушевить меня на материал в восемьсот слов. Арест застуканных с марихуаной подростков вырастал в массированное и целенаправленное наступление колумбийской мафии на невинных клэнтонских детей. Кампания членов «Клуба гражданского долга» за привлечение доноров освещалась как чрезвычайное положение сродни военному. Три угона пикапов за одну неделю описывались как свидетельство активизации в городе организованной преступности.
Писал я также о людях округа Форд. Мисс Калли была героиней моего первого произведения из серии «Очерки об интересных людях», и в течение последующих лет я старался печатать такие материалы минимум раз в месяц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Под покровом темноты они нахально пробрались сквозь густую кустарниковую изгородь, окружавшую дом мистера Эрла Юри, и подобрались к углу веранды примерно на пятьдесят футов. Терпеливо выжидая подходящего момента, они видели и слышали друзей и соседей мистера Эрла Юри, во множестве собравшихся у него на лужайке, чтобы охранять бывшего присяжного.
Сразу после одиннадцати в направлении веранды понеслась очередь из восьмидесяти четырех петард «Черный кот», и когда они начали взрываться, в Клэнтоне чуть не разразилась настоящая война. Мужчины орали, женщины визжали, мистер Юри рухнул на пол и на четвереньках уполз в дом. Те, кто сидел на лужайке, накрывшись своими складными креслами, поползли за ружьями, люди распластывались на траве, когда «Черные коты» проносились у них над головами, разрываясь со страшным треском и наполняя воздух густым дымом. Это длилось всего полминуты, но за это время более десятка мужчин успели вооружиться до зубов и рассыпаться в разные стороны с оружием наперевес, готовые не задумываясь стрелять по любой движущейся мишени.
Помощник шерифа по имени Тревис, который до начала «атаки» дремал, прислонившись к капоту своего автомобиля, вскинулся, выхватил свой «магнум» сорок четвертого калибра и, пригибая голову, ринулся в направлении летящих «Котов». По какой-то причине, коей ни сам Тревис, ни его начальник никогда так и не дали официального объяснения, если таковое вообще существовало, он выстрелил в воздух. Звук получился очень громким, он перекрыл треск разрывающихся петард и спровоцировал еще чей-то нетерпеливый палец. Кто-то, кто в этом так и не признался, нажал на курок, выпустив в деревья заряд из своего дробовика. Нет никаких сомнений, что и многие другие начали бы стрелять, и кто знает, сколько народу случайно попало бы под пули, если бы другой помощник шерифа, Джимми, не крикнул во все горло: «Спрячьте свои пукалки, идиоты!»
Стрельба тотчас прекратилась, но несколько «черных котов» после этого еще разорвались. Когда все стихло окончательно, толпа защитников мистера Юри потянулась к дымящемуся островку травы и исследовала его. Люди стали передавать друг другу, что это всего лишь петарды. Мистер Эрл Юри высунул нос за дверь, прислушался и, наконец, вышел из дома.
Жившая чуть дальше по той же улице миссис Элис Вуд, услышав шум, поспешила к черному ходу, чтобы запереть его, и в этот момент заметила двух подростков, которые, заливаясь смехом, промчались мимо. По ее словам, это были белые ребята лет пятнадцати.
А в миле от этого места, в Нижнем городе, я в этот момент, спускаясь по ступенькам с крыльца мисс Калли, тоже услышал отдаленные взрывы. Дежурившие охранники — Сэм, Леон и два дьякона — вскочили с мест и стали всматриваться в даль, туда, откуда доносились звуки, напоминающие гаубичные залпы. Однако, когда все стихло, Леон заключил:
— Похоже на петарды.
Сэм сбегал домой посмотреть, как мама, и, вернувшись, сообщил:
— Она спит.
— Поеду посмотрю, что там случилось, — сказал я. — Если что-то важное, позвоню.
Улица, на которой жил мистер Юри, мигала яркими всполохами синих и красных проблесковых маячков — здесь стояло не меньше дюжины полицейских машин, и к месту старалось пробиться множество личных автомобилей: люди хотели узнать, что происходит. Я заметил машину Бустера, припаркованную у кювета, подошел к нему, и он мне все рассказал, сделав экспертное заключение:
— Какие-то сопляки.
Мне происшествие показалось забавным, но я был в явном меньшинстве.
Глава 41
За те девять лет, что оставался владельцем «Таймс», я ни разу не покидал редакцию больше чем на четыре дня. Мы отправляли очередной номер в печать каждый вторник, каждую среду он выходил в свет, а каждый четверг снова начиналась запарка.
Одной из причин моего успеха было то, что я очень много писал о городе, в котором практически ничего не происходило. Газета выходила на тридцати шести страницах. За вычетом пяти полос частных объявлений, трех — юридических извещений и приблизительно шести полос рекламы, я должен был заполнить примерно двадцать две полосы местными новостями.
Минимум одна страница отводилась под некрологи, которые все, до последнего слова, писал тоже я. Дейви Болтун Босс забирал две полосы под спорт, хотя и тут мне порой приходилось помогать ему, сочиняя то отчет об игре футбольной команды младшей лиги, то репортаж о победном проходе с мячом в зону противника, выполненном каким-нибудь двенадцатилетним героем. Маргарет делала подборку для полосы «Религиозная жизнь» и еще одну полосу заполняла объявлениями о свадьбах и прочих семейных торжествах. Бэгги, чья продукция и за девять лет до того была, мягко выражаясь, не слишком обильной, почти спился и теперь годился лишь на то, чтобы от силы раз в неделю давать один материал, который, разумеется, требовал помещать на первой полосе. Штатные репортеры сменялись у нас с удручающим постоянством. Обычно в штате числился один, изредка двое, и от них чаще всего было больше неприятностей, чем пользы. Мне приходилось редактировать их опусы до такой степени, что легче было бы написать самому.
Так я и делал. Хоть и изучал журналистику, способностью выдавать большое количество слов в короткий промежуток времени я не отличался. Но, оказавшись владельцем газеты и будучи поставлен в ситуацию, когда оставалось либо утонуть, либо научиться плавать, я открыл в себе неожиданный дар с ходу сочинять красочные истории почти о чем угодно и даже ни о чем. Скромная автомобильная авария без человеческих жертв становилась первополосным материалом с захватывающими дух цитатами из рассказов очевидцев и водителей машин «скорой помощи». Незначительное расширение местной фабрики представало событием, коему суждено оказать решающее влияние на рост валового национального продукта. Благотворительная продажа домашней выпечки в баптистской церкви могла воодушевить меня на материал в восемьсот слов. Арест застуканных с марихуаной подростков вырастал в массированное и целенаправленное наступление колумбийской мафии на невинных клэнтонских детей. Кампания членов «Клуба гражданского долга» за привлечение доноров освещалась как чрезвычайное положение сродни военному. Три угона пикапов за одну неделю описывались как свидетельство активизации в городе организованной преступности.
Писал я также о людях округа Форд. Мисс Калли была героиней моего первого произведения из серии «Очерки об интересных людях», и в течение последующих лет я старался печатать такие материалы минимум раз в месяц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106