— Ни слова.
Уайли доложил мне, что Хенка завернули в какие-то простыни и запихнули на заднее сиденье патрульной машины. Несколько снимков сделать удалось, но он сомневался в успехе.
— Вокруг Хенка толпилось не меньше дюжины полицейских, — пожаловался он.
Мы отправились в больницу проведать Бэгги. Его жена работала там в отделении «Скорой помощи» ночной медсестрой, днем она отсыпалась. Кто-то позвонил ей, разбудил и попросил приехать. Когда мы встретились, она была в отвратительном настроении.
— Всего лишь рука сломана, — сообщила она, явно раздосадованная тем, что Бэгги не понес более сурового наказания. — Парочка царапин да синяков. Что дураку сделается!
Мы с Уайли переглянулись.
— Он был пьян? — спросила она.
Бэгги был пьян всегда.
— Не знаю, — ответил я. — Он вылез из окна в суде.
— О Господи! Конечно, пьян.
Я вкратце изложил ей историю побега, совершенного ее мужем под шквальным огнем, постаравшись придать рассказу героическое звучание.
— С четвертого этажа? — переспросила она.
— Да.
— Значит, играл в покер, надрался и сиганул из окна.
— Ну, в общем, так оно и было, — не удержался Уайли.
— Не совсем, — попытался я было поправить его, но она уже от нас отошла.
Когда нас допустили наконец в палату, Бэгги мирно храпел. Действие медикаментов наложилось на действие алкоголя, приведя его в полукоматозное состояние.
— Он еще пожалеет, что не уснул навечно, — шепнул мне Уайли.
И оказался прав. Легенда о Бэгги Попрыгунчике еще много лет передавалась из уст в уста. Уобл Тэкет клялся, что первым провод выпустил Чик Эллиот, Чик же возражал: сначала, мол, у Майора подогнулась нога, что вызвало цепную реакцию. Но город сразу же решил, что, кто бы ни отпустил провод первым, три идиота, которым Бэгги доверил страховать себя, нарочно уронили его в самшитовый куст.
* * *
Два дня спустя Хенка Хатена перевели в Уитфелд, в психиатрическую клинику штата, где ему предстояло провести несколько лет. Поначалу его обвиняли в намерении перестрелять пол-Клэнтона, но со временем обвинения отпали. Он доверительно сообщил Эрни Гэддису, что не стрелял в какого-то определенного человека и никому персонально не хотел причинить вреда, просто расстроился из-за того, что город не нашел в себе мужества осудить Дэнни Пэджита на смерть.
Позднее до Клэнтона докатился слух, будто Хенку официально поставили диагноз: тяжелая стадия шизофрении.
Уличный же приговор гласил: «Законченный кретин!»
В истории округа Форд еще никто и никогда не сходил с ума столь эффектно.
Глава 26
Через год после покупки газеты я послал Би-Би чек на пятьдесят пять тысяч долларов — ее кредит плюс десять процентов годовых. Ссужая мне деньги, бабушка ни слова не сказала о процентах, и никаких долговых обязательств я не подписывал. Десять — высоковатый процент, и я надеялся, что она от него откажется, поэтому, отослав чек, стал с замиранием сердца бегать к почтовому ящику. Примерно неделю спустя я нашел в нем письмо из Мемфиса.
"Дорогой Уильям!
Возвращаю твой чек, на который я не рассчитывала и в котором в настоящий момент не испытываю нужды. Если по какой-нибудь невероятной причине мне в будущем понадобятся деньги, мы вернемся к обсуждению этого вопроса. Однако твоя честность и состоятельность в денежных вопросах вызывает у меня чувство глубокого уважения. Я искренне горжусь тем, сколь многого ты добился всего за один год, и с восторгом рассказываю своим друзьям о твоих успехах в качестве издателя и редактора газеты.
Должна признаться, что, увидев тебя по возвращении из Сиракьюса, я беспокоилась: мне казалось, что тебе не хватает целеустремленности и ясного представления о будущем, кроме того, у тебя были слишком длинные волосы. Ты доказал, что я ошибалась, да к тому же еще и постригся (немного). А также стал одеваться как настоящий джентльмен и приобрел хорошие манеры.
Ты — единственное, что у меня есть, Уильям, и я нежно люблю тебя. Пожалуйста, пиши мне чаще.
С любовью,
твоя Би-Би.
P.S. Неужели этот несчастный действительно разделся донага и стал обстреливать город? Ну и персонажи там у вас!"
Первый муж Би-Би умер в 1924 году от какой-то экзотической болезни. После этого она вышла замуж за некоего разведенного хлопкоторговца, у них родился ребенок — моя бедная мать. Второй муж Би-Би, мой дед, скончался в 1938 году, оставив ей кругленькую сумму. На этом она свои брачные попытки завершила и последние тридцать с чем-то лет занималась лишь тем, что считала деньги, играла в бридж и путешествовала. Как единственному внуку, мне предстояло унаследовать все, чем она владела, хотя я понятия не имел, каковы истинные размеры ее состояния.
Так что, если Би-Би хотела получать от меня больше писем, она, разумеется, могла быть уверена, что будет их получать.
Я с удовольствием порвал чек, отправился в банк и взял у Стэна Аткаваджа кредит еще на пятьдесят тысяч. Харди где-то в Атланте присмотрел чуть подержанное типографское оборудование, и я купил его за сто восемь тысяч. Мы выкинули на помойку свой допотопный печатный станок и шагнули в двадцатый век. «Таймс» приобрела новый вид — гораздо более четкая печать, лучшее качество снимков, более современный макет. Наш тираж составлял около шести тысяч, и я предвидел его устойчивый и доходный рост. Выборы 1971 года, несомненно, тому способствовали.
* * *
Я был поражен количеством претендентов, баллотировавшихся на официальные должности в Миссисипи. Каждый округ был поделен на пять районов, и каждый район имел своего выборного констебля, носившего жетон, пистолет и форму из серии «сделай сам». Кроме того, если мог себе позволить — а возможность такая всегда находилась, — он устанавливал на крыше автомобиля проблесковый маячок и присваивал полномочия в любое время прищучивать любого за любое мыслимое и немыслимое нарушение. Никакой специальной подготовки не требовалось. Равно как и образования. И вообще ни намека на контроль со стороны окружного шерифа или шефа городской полиции, разве что жители могли выразить мнение о работе своего избранника раз в четыре года. Теоретически в обязанности констеблей входило лишь доставлять повестки и в случае необходимости препровождать свидетелей в суд, но, будучи избранными, большинство из них не могли устоять перед непреодолимым искушением напялить на себя кобуру и начать рыскать в поисках тех, кого можно арестовать.
Чем больше штрафов выписывал констебль водителям, тем больше он зарабатывал. Это была наполовину общественная работа с чисто номинальной зарплатой, но как минимум один из пяти констеблей округа старался жить за счет должности. И именно от него следовало ждать больше всего неприятностей.
Каждый район имел также своего мирового судью — должностное лицо безо всякого юридического образования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106