Вдруг сверху обрушилась третья коса и застыла над самой головой шевалье.
Почему она остановилась и не разрубила его? Наш старый знакомый Пардальян обязательно спросил бы себя об этом. Вместо этого узник завыл еще громче прежнего. Он резко дернулся и распорол свой камзол об одно из лезвий. Шевалье еще повезло, что сам он остался цел.
Не переставая выть, Пардальян пополз прочь от этих дьявольских железок. Оказавшись в углу карцера, он замер и как зачарованный уставился на лезвия.
Внезапно косы вновь пришли в движение – словно какой-то великан щелкал ножницами, причем делал это все быстрее и быстрее. Когда два лезвия расходились, сверху обрушивалось третье.
Чем быстрее они двигались, тем более невыносимый шум производили. Казалось, целая армия барабанщиков бьет в свои барабаны.
Но это был еще не конец. Вскоре появились еще три косы и принялись со свистом рассекать воздух. А затем еще, еще и еще…
Пардальян не видел ничего, кроме ослепительно сверкающей стали. Ему нельзя было сдвинуться с места: эта мясорубка живо превратила бы его в фарш. Шевалье прижался к стене и хрипло стонал, не в силах отвести взгляд от ужасного зрелища.
Вдруг Пардальян почувствовал, как задрожал под ним пол. Сначала он подумал, что это ему показалось. Наверное, успокаивал себя шевалье, сотрясение пола вызвано движением лезвий.
Но действительность обманула его предположения. Сомнений больше быть не могло: пол медленно кренился в сторону мясорубки.
Тем временем там появилось еще несколько лезвий. До этого адская машина состояла из пяти групп по три лезвия, а теперь в каждой группе добавилось еще и четвертое. Таким образом, получилось пять сверкающих металлом ромбов.
Последняя коса, в отличие от своих предшественниц, пока оставалась неподвижной. Казалось, она чего-то ждет. А пол все наклонялся и наклонялся.
Тут Пардальян заметил то, что не замечал раньше: пол в карцере был стальной, совершенно гладкий и очень скользкий. Зацепиться было не за что. Шевалье чувствовал, как медленно, но верно соскальзывает вниз. Он понял, что участь его решена.
И тут Пардальян перешагнул роковую черту, о которой мы говорили прежде. Тщательно обдуманные пытки, которыми долго и с дьявольским искусством терзали шевалье, все-таки сломили его.
Фауста и Эспиноза добились своей цели. Пардальяна больше не было.
Вместо него на полу корчился несчастный сумасшедший – растрепанный, грязный, жалкий. Он вопил, и вопль его был так силен, что перекрывал гул мясорубки.
– Остановите!.. Остановите!.. Я не хочу умирать!.. Не хочу!..
Однако его никто не слышал. Или, может быть, великий инквизитор просто решил довести дело до конца? Ибо пол продолжал наклоняться…
Несчастный уже лишился рассудка, но желание жить было в нем сильно как никогда. Видимо, оно и подсказало ему единственную возможность спастись.
Подвижный пол был закреплен на огромных шарнирах, которые находились внизу. Эти шарниры держались на толстой металлической перекладине. Если бы она была пошире, Пардальян смог бы в крайнем случае на нее взобраться. Ну, а раз этого было сделать нельзя, то можно было попробовать зацепиться за нее и висеть, покуда хватит сил. Безумец, – а мы не можем теперь иначе называть шевалье, – понял это.
Впрочем, такой способ спастись только оттягивал неизбежную развязку.
Очевидно, что нельзя было оставаться в таком положении слишком долго. Даже если пол перестанет наклоняться, падение неминуемо.
Но Пардальяну это не приходило в голову, и он судорожно ухватился за спасительную перекладину. По крайней мере, ему удалось избавиться от ужасающего зрелища, которое представляла собой мясорубка.
Пол неуклонно перемещался. Скоро один его край коснется пола комнаты, что этажом ниже… если только там вообще есть какая-нибудь комната.
Пардальян чувствовал, что силы его покидают. Его пальцы онемели от страшного напряжения.
Он понимал: скоро все будет кончено. Отвратительная машина гудела… Казалось, она звала Пардальяна к себе.
Несчастный прохрипел из последних сил:
– Остановите!..
Тут его левая рука соскользнула с перекладины. Он покрепче вцепился в железо правой рукой, но было уже поздно. Пальцы медленно разжимались. Тогда Пардальян закричал. Так кричат животные, которым перерезают горло.
Он полетел вниз…
Глава 17
ЗЕЛЬЕ МОНАХА
Пардальян не погиб. Затея с мясорубкой была жестокой игрой, которую придумала Фауста вместе с Эспинозой. Папесса и великий инквизитор вовсе не хотели убивать шевалье. Они решили свести его с ума. Причины же, побудившие их к этому, были различны.
После того как Фауста перепробовала все мыслимые и немыслимые способы уничтожить Пардальяна, она решила, что этот человек неуязвим. Следовательно, нужно было искать другие пути, чтобы расправиться с ним.
Что касается Эспинозы, то он не был суеверен. Он занимал пост великого инквизитора Испании и знал, что его долг – любыми средствами истреблять ересь и утверждать веру в Бога и почтение и любовь к Нему. Оскорбить Бога – значит, совершить такое преступление, для искупления которого любые муки являются недостаточными.
У Бога есть наместник на земле. Это король. Оскорбить короля – то же самое, что оскорбить и Бога. Именно это преступление совершил Пардальян. Мало того, вдобавок он осмелился воспрепятствовать осуществлению королевских замыслов.
Итак, во-первых, преступника нужно покарать соразмерно его злодеяниям, а во-вторых, следует учесть, что он – личность незаурядная.
Фауста подсказала ему способ. Он его обдумал и улучшил. Эспиноза не солгал, когда заявил шевалье, что действует во имя высшего принципа, а не просто утоляет свою ненависть. И это, пожалуй, было самым пугающим в натуре Эспинозы.
Итак, страшные косы не представляли для Пардальяна никакой угрозы. Три первых лезвия действительно были сделаны из стали, зато остальные – из картона. Пардальян, вцепившись в перекладину, висел к ним спиной и поэтому не мог их хорошенько рассмотреть. Когда же шевалье сорвался, они не причинили ему никакого вреда.
Упав, Пардальян лишился чувств и долго лежал без движения. Однако мало-помалу он пришел в себя. Несчастный слегка приподнялся и обвел свою новую камеру безжизненным взором.
По величине этот карцер был точно такой, как прежний. Пока шевалье лежал без сознания, движущийся пол встал на место и превратился для узника в потолок. Как и наверху, здесь не было ни единого табурета. Под ногами была не сталь, а плотно утрамбованная земля, стены покрывала плесень. В карцере дурно пахло.
Все это не произвело на Пардальяна никакого впечатления. Бедный сумасшедший принялся мастерить куклу из рукава своего плаща.
Он занимался этим долго и вдумчиво, что свойственно детям, а также взрослым, потерявшим рассудок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Почему она остановилась и не разрубила его? Наш старый знакомый Пардальян обязательно спросил бы себя об этом. Вместо этого узник завыл еще громче прежнего. Он резко дернулся и распорол свой камзол об одно из лезвий. Шевалье еще повезло, что сам он остался цел.
Не переставая выть, Пардальян пополз прочь от этих дьявольских железок. Оказавшись в углу карцера, он замер и как зачарованный уставился на лезвия.
Внезапно косы вновь пришли в движение – словно какой-то великан щелкал ножницами, причем делал это все быстрее и быстрее. Когда два лезвия расходились, сверху обрушивалось третье.
Чем быстрее они двигались, тем более невыносимый шум производили. Казалось, целая армия барабанщиков бьет в свои барабаны.
Но это был еще не конец. Вскоре появились еще три косы и принялись со свистом рассекать воздух. А затем еще, еще и еще…
Пардальян не видел ничего, кроме ослепительно сверкающей стали. Ему нельзя было сдвинуться с места: эта мясорубка живо превратила бы его в фарш. Шевалье прижался к стене и хрипло стонал, не в силах отвести взгляд от ужасного зрелища.
Вдруг Пардальян почувствовал, как задрожал под ним пол. Сначала он подумал, что это ему показалось. Наверное, успокаивал себя шевалье, сотрясение пола вызвано движением лезвий.
Но действительность обманула его предположения. Сомнений больше быть не могло: пол медленно кренился в сторону мясорубки.
Тем временем там появилось еще несколько лезвий. До этого адская машина состояла из пяти групп по три лезвия, а теперь в каждой группе добавилось еще и четвертое. Таким образом, получилось пять сверкающих металлом ромбов.
Последняя коса, в отличие от своих предшественниц, пока оставалась неподвижной. Казалось, она чего-то ждет. А пол все наклонялся и наклонялся.
Тут Пардальян заметил то, что не замечал раньше: пол в карцере был стальной, совершенно гладкий и очень скользкий. Зацепиться было не за что. Шевалье чувствовал, как медленно, но верно соскальзывает вниз. Он понял, что участь его решена.
И тут Пардальян перешагнул роковую черту, о которой мы говорили прежде. Тщательно обдуманные пытки, которыми долго и с дьявольским искусством терзали шевалье, все-таки сломили его.
Фауста и Эспиноза добились своей цели. Пардальяна больше не было.
Вместо него на полу корчился несчастный сумасшедший – растрепанный, грязный, жалкий. Он вопил, и вопль его был так силен, что перекрывал гул мясорубки.
– Остановите!.. Остановите!.. Я не хочу умирать!.. Не хочу!..
Однако его никто не слышал. Или, может быть, великий инквизитор просто решил довести дело до конца? Ибо пол продолжал наклоняться…
Несчастный уже лишился рассудка, но желание жить было в нем сильно как никогда. Видимо, оно и подсказало ему единственную возможность спастись.
Подвижный пол был закреплен на огромных шарнирах, которые находились внизу. Эти шарниры держались на толстой металлической перекладине. Если бы она была пошире, Пардальян смог бы в крайнем случае на нее взобраться. Ну, а раз этого было сделать нельзя, то можно было попробовать зацепиться за нее и висеть, покуда хватит сил. Безумец, – а мы не можем теперь иначе называть шевалье, – понял это.
Впрочем, такой способ спастись только оттягивал неизбежную развязку.
Очевидно, что нельзя было оставаться в таком положении слишком долго. Даже если пол перестанет наклоняться, падение неминуемо.
Но Пардальяну это не приходило в голову, и он судорожно ухватился за спасительную перекладину. По крайней мере, ему удалось избавиться от ужасающего зрелища, которое представляла собой мясорубка.
Пол неуклонно перемещался. Скоро один его край коснется пола комнаты, что этажом ниже… если только там вообще есть какая-нибудь комната.
Пардальян чувствовал, что силы его покидают. Его пальцы онемели от страшного напряжения.
Он понимал: скоро все будет кончено. Отвратительная машина гудела… Казалось, она звала Пардальяна к себе.
Несчастный прохрипел из последних сил:
– Остановите!..
Тут его левая рука соскользнула с перекладины. Он покрепче вцепился в железо правой рукой, но было уже поздно. Пальцы медленно разжимались. Тогда Пардальян закричал. Так кричат животные, которым перерезают горло.
Он полетел вниз…
Глава 17
ЗЕЛЬЕ МОНАХА
Пардальян не погиб. Затея с мясорубкой была жестокой игрой, которую придумала Фауста вместе с Эспинозой. Папесса и великий инквизитор вовсе не хотели убивать шевалье. Они решили свести его с ума. Причины же, побудившие их к этому, были различны.
После того как Фауста перепробовала все мыслимые и немыслимые способы уничтожить Пардальяна, она решила, что этот человек неуязвим. Следовательно, нужно было искать другие пути, чтобы расправиться с ним.
Что касается Эспинозы, то он не был суеверен. Он занимал пост великого инквизитора Испании и знал, что его долг – любыми средствами истреблять ересь и утверждать веру в Бога и почтение и любовь к Нему. Оскорбить Бога – значит, совершить такое преступление, для искупления которого любые муки являются недостаточными.
У Бога есть наместник на земле. Это король. Оскорбить короля – то же самое, что оскорбить и Бога. Именно это преступление совершил Пардальян. Мало того, вдобавок он осмелился воспрепятствовать осуществлению королевских замыслов.
Итак, во-первых, преступника нужно покарать соразмерно его злодеяниям, а во-вторых, следует учесть, что он – личность незаурядная.
Фауста подсказала ему способ. Он его обдумал и улучшил. Эспиноза не солгал, когда заявил шевалье, что действует во имя высшего принципа, а не просто утоляет свою ненависть. И это, пожалуй, было самым пугающим в натуре Эспинозы.
Итак, страшные косы не представляли для Пардальяна никакой угрозы. Три первых лезвия действительно были сделаны из стали, зато остальные – из картона. Пардальян, вцепившись в перекладину, висел к ним спиной и поэтому не мог их хорошенько рассмотреть. Когда же шевалье сорвался, они не причинили ему никакого вреда.
Упав, Пардальян лишился чувств и долго лежал без движения. Однако мало-помалу он пришел в себя. Несчастный слегка приподнялся и обвел свою новую камеру безжизненным взором.
По величине этот карцер был точно такой, как прежний. Пока шевалье лежал без сознания, движущийся пол встал на место и превратился для узника в потолок. Как и наверху, здесь не было ни единого табурета. Под ногами была не сталь, а плотно утрамбованная земля, стены покрывала плесень. В карцере дурно пахло.
Все это не произвело на Пардальяна никакого впечатления. Бедный сумасшедший принялся мастерить куклу из рукава своего плаща.
Он занимался этим долго и вдумчиво, что свойственно детям, а также взрослым, потерявшим рассудок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111