— Софья презрительно улыбнулась. — Вы, как всегда, не следите за речью. Ляп за ляпом. Совсем как в ваших псевдоиронических детективах. Но, если мне не изменяет память, ваша фамилия — Валикова, милочка?
— Память вам не изменяет.
— Дарья Валикова из журнала “Роад Муви”, не так ли? Дашка заподозрила неладное, но все же ответила:
— Да. Я работаю в “Роад Муви”.
— Та самая Дарья Валикова, специалистка по отстрелу книжной дешевки. В последнее время вы развязали настоящую охоту на госпожу Канунникову, не так ли? Вы ей проходу не давали. Ни одного доброго слова в рецензиях, одни проклятья… И вот, пожалуйста, срываетесь на съемки передачи с ее участием. Вам это не кажется странным?
— А вам? — Дарью не так-то легко было сбить с толку.
— Не показалось бы… Если бы все не закончилось столь плачевно.
— Вы хотите сказать…
— Я только хочу сказать, что все мы находимся в одинаковом положении. Я бы даже сказала — в одинаково скверном положении.
— Не совсем, — раздался тихий голос Чижа. Только теперь я заметила, что голос этот имеет одну замечательную особенность: его забываешь сразу же, как только он перестает звучать. — Кое-кто хочет свое положение улучшить.
— Кое-кто? — удивилась Софья.
— На вашем месте я бы никуда не уходил. Чиж обращался к Tea, которая, воспользовавшись моментом, мелкими перебежками двигалась в сторону двери. Окрик заставил ее вздрогнуть и обернуться.
— Мне нужно выйти. Ненадолго. В дамскую комнату, — заблеяла Tea. — Надеюсь, в этом нет ничего предосудительного?
— Нет, но… — Чиж замялся.
— Думаете, я собираюсь вынести пузырек с ядом? Канистру с цианистым калием?.. Замести следы?
— Не забывайте, что среди нас находится убийца, — после некоторого раздумья бухнул Чиж.
— И этот убийца — я? — Tea нервно рассмеялась.
— Я этого не говорил… Если вам нужно выйти, тогда, разумеется… Но будет лучше, если вы возьмете провожатого.
— В качестве провожатого или в качестве соглядатая? Следователь-любитель задумчиво поскреб подбородок. Любой из ответов оскорбил бы почтенную женщину.
— Если вы позволите, я могу составить вам компанию, — встрепенулся Райнер-Вернер, и я досадливо поморщилась.
Теперь, когда ситуация с царем джинсовой горы (не без моего участия) была взята под контроль, в Райнере вновь взыграли его порочные инстинкты. Мулатка же, в полном имени которой (Теодора-Эйприл-Вивиан-Окта-вия) явно проклевывался африканский темперамент, предложение немца встретила благосклонно:
— Буду вам очень признательна, господин Рабенбауэр. Но интернациональный дуэт так и не состоялся.
— Не пойдет, — сказала Минна.
— Не пойдет, — сказала Софья.
— Никаких сепаратных переговоров с переводчиками, — добавила Минна.
— Тем более что ваши квазииронические тексты вообще непереводимы, — добавила Софья.
— Даже на язык здравого смысла, — заключила Минна — А если вам так уж приспичило, пусть вас проводит кто-нибудь из обслуги. Да вот хотя бы Ботболт… — заключила Софья. — Ботболт!..
Но призыв к мажордому в смокинге повис в воздухе.
Ботболт исчез.
Этот прискорбный факт окончательно прояснился через пять минут, когда Минна и Tea прочесали оранжерею, а Софья и Райнер-Вернер хором проскандировали затейливое татаро-монгольское имя, стоя в дверях зала. И даже выдвинулись с этим именем на устах в холл с коврами и оружием.
Но никакого ответа не последовало.
Ботболт как сквозь землю провалился. И никто не смог объяснить толком, когда же он выскользнул из зала. Все хорошо помнили момент, когда бурят передал Пете Чижу тесак и позволил выдоить из себя несколько капель крови.
После этого наступил коллективный провал в памяти. Пока свидетели преступления шастали в поисках бурята, Ксоло все-таки удалось вырваться из моих рук, и она снова прибилась к Аглае. Крупно дрожа, собака подползла к хозяйке, несколько раз лизнула ее сжатую в судороге ладонь и затихла.
— Мы не можем оставить ее вот так, — жалобным голосом сказала я Чижу. — Давайте перенесем ее куда-нибудь… Хотя бы на диван.
— Нет. — Чиж был непреклонен. — Это сделают те, кто должен сделать.
— Нужно хотя бы прикрыть… — не отставала я от Чижа.
— Хорошо.
Скорченная фигурка Аглаи рвала мне сердце. Она была нереальна и непристойна одновременно — как и любое физическое проявление смерти. Впрочем, что я могла знать о смерти? Несколько отрывочных воспоминаний детства: дед в простеньком гробу в гостиной (той самой, где по воскресеньям обедала вся семья); похороны воробушка в дальнем углу двора, за гаражами (стеклышки, фантики от конфет, перемазанные млечным соком одуванчики); похороны жука, похороны стрекозы, бабочки и маленькой лягушки… Телефонный звонок мадам Цапник (“Заказ на костюм отменяется, Алиса, мой шурин умер в прошлую пятницу”)… Соседская колли, околевшая от рака. Дельфин на песчаной отмели у Евпатории — искалеченный винтом…
И вот теперь Аглая.
Ее уход, так похожий на заставку к телепрограмме “Играем в детектив”, и сам был детективом. Но три закомплексованные литературные экстремистки превратили его в фарс.
А теперь еще Чиж…
Чиж придал фарсу законченность, сняв со стола тяжелую скатерть. Скатерть еще хранила в себе несколько темных, непросохших пятен шампанского и воспоминания о шведском столе. С икоркой, салями, балычком, пикулями и швейцарским сыром.
— Что вы делаете, Петя? Вы с ума сошли?!
— Предлагаете, чтобы я сорвал шторы?
— Нет, конечно… Я поднимусь к себе и возьму простыню.
— Хорошо, — согласился он и повернулся к режиссеру Фаре. — Ты побудешь здесь?
Фара закивал аккуратно зализанной восточной головой, надул щеки и тряхнул плечами. После подобных красноречивых телодвижений непременно должен следовать танец “Куч куч, хота хай”. На фоне цветущей сливы и горы Нангапарбат.
— Идемте вместе… — Чиж подхватил меня под руку. — В холле я видел телефон. В ментовскую нужно звонить в любом случае.
— Да, вы правы.
Телефон действительно стоял на небольшом столике в холле рядом с гепардом. Возле него уже ходили кругами Софья и Райнер-Вернер. Судя по мизансцене, Райнер порывался схватить трубку, а писательница Сафьянова всеми силами пыталась этому воспрепятствовать.
Увидев нас, Сафьянова отпрянула — и от Райнера, и от телефона.
Райнер-Вернер, воспользовавшись моментом, тотчас же бросил плоский палец на клавиши.
— Куда это вы собираетесь звонить, любезнейший? — поинтересовался Чиж.
— В консульство. Я — гражданин Германии и не хочу быть втянутым в это.., м-м.., неприятное происшествие.
— Положи трубку. — Голос Чижа не предвещал ничего хорошего, но что значило это квелое предупреждение для мускулистого адепта швабского атлетического порно?
— Плюю на вас, — с чисто немецкой обходительностью ответил Райнер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Память вам не изменяет.
— Дарья Валикова из журнала “Роад Муви”, не так ли? Дашка заподозрила неладное, но все же ответила:
— Да. Я работаю в “Роад Муви”.
— Та самая Дарья Валикова, специалистка по отстрелу книжной дешевки. В последнее время вы развязали настоящую охоту на госпожу Канунникову, не так ли? Вы ей проходу не давали. Ни одного доброго слова в рецензиях, одни проклятья… И вот, пожалуйста, срываетесь на съемки передачи с ее участием. Вам это не кажется странным?
— А вам? — Дарью не так-то легко было сбить с толку.
— Не показалось бы… Если бы все не закончилось столь плачевно.
— Вы хотите сказать…
— Я только хочу сказать, что все мы находимся в одинаковом положении. Я бы даже сказала — в одинаково скверном положении.
— Не совсем, — раздался тихий голос Чижа. Только теперь я заметила, что голос этот имеет одну замечательную особенность: его забываешь сразу же, как только он перестает звучать. — Кое-кто хочет свое положение улучшить.
— Кое-кто? — удивилась Софья.
— На вашем месте я бы никуда не уходил. Чиж обращался к Tea, которая, воспользовавшись моментом, мелкими перебежками двигалась в сторону двери. Окрик заставил ее вздрогнуть и обернуться.
— Мне нужно выйти. Ненадолго. В дамскую комнату, — заблеяла Tea. — Надеюсь, в этом нет ничего предосудительного?
— Нет, но… — Чиж замялся.
— Думаете, я собираюсь вынести пузырек с ядом? Канистру с цианистым калием?.. Замести следы?
— Не забывайте, что среди нас находится убийца, — после некоторого раздумья бухнул Чиж.
— И этот убийца — я? — Tea нервно рассмеялась.
— Я этого не говорил… Если вам нужно выйти, тогда, разумеется… Но будет лучше, если вы возьмете провожатого.
— В качестве провожатого или в качестве соглядатая? Следователь-любитель задумчиво поскреб подбородок. Любой из ответов оскорбил бы почтенную женщину.
— Если вы позволите, я могу составить вам компанию, — встрепенулся Райнер-Вернер, и я досадливо поморщилась.
Теперь, когда ситуация с царем джинсовой горы (не без моего участия) была взята под контроль, в Райнере вновь взыграли его порочные инстинкты. Мулатка же, в полном имени которой (Теодора-Эйприл-Вивиан-Окта-вия) явно проклевывался африканский темперамент, предложение немца встретила благосклонно:
— Буду вам очень признательна, господин Рабенбауэр. Но интернациональный дуэт так и не состоялся.
— Не пойдет, — сказала Минна.
— Не пойдет, — сказала Софья.
— Никаких сепаратных переговоров с переводчиками, — добавила Минна.
— Тем более что ваши квазииронические тексты вообще непереводимы, — добавила Софья.
— Даже на язык здравого смысла, — заключила Минна — А если вам так уж приспичило, пусть вас проводит кто-нибудь из обслуги. Да вот хотя бы Ботболт… — заключила Софья. — Ботболт!..
Но призыв к мажордому в смокинге повис в воздухе.
Ботболт исчез.
Этот прискорбный факт окончательно прояснился через пять минут, когда Минна и Tea прочесали оранжерею, а Софья и Райнер-Вернер хором проскандировали затейливое татаро-монгольское имя, стоя в дверях зала. И даже выдвинулись с этим именем на устах в холл с коврами и оружием.
Но никакого ответа не последовало.
Ботболт как сквозь землю провалился. И никто не смог объяснить толком, когда же он выскользнул из зала. Все хорошо помнили момент, когда бурят передал Пете Чижу тесак и позволил выдоить из себя несколько капель крови.
После этого наступил коллективный провал в памяти. Пока свидетели преступления шастали в поисках бурята, Ксоло все-таки удалось вырваться из моих рук, и она снова прибилась к Аглае. Крупно дрожа, собака подползла к хозяйке, несколько раз лизнула ее сжатую в судороге ладонь и затихла.
— Мы не можем оставить ее вот так, — жалобным голосом сказала я Чижу. — Давайте перенесем ее куда-нибудь… Хотя бы на диван.
— Нет. — Чиж был непреклонен. — Это сделают те, кто должен сделать.
— Нужно хотя бы прикрыть… — не отставала я от Чижа.
— Хорошо.
Скорченная фигурка Аглаи рвала мне сердце. Она была нереальна и непристойна одновременно — как и любое физическое проявление смерти. Впрочем, что я могла знать о смерти? Несколько отрывочных воспоминаний детства: дед в простеньком гробу в гостиной (той самой, где по воскресеньям обедала вся семья); похороны воробушка в дальнем углу двора, за гаражами (стеклышки, фантики от конфет, перемазанные млечным соком одуванчики); похороны жука, похороны стрекозы, бабочки и маленькой лягушки… Телефонный звонок мадам Цапник (“Заказ на костюм отменяется, Алиса, мой шурин умер в прошлую пятницу”)… Соседская колли, околевшая от рака. Дельфин на песчаной отмели у Евпатории — искалеченный винтом…
И вот теперь Аглая.
Ее уход, так похожий на заставку к телепрограмме “Играем в детектив”, и сам был детективом. Но три закомплексованные литературные экстремистки превратили его в фарс.
А теперь еще Чиж…
Чиж придал фарсу законченность, сняв со стола тяжелую скатерть. Скатерть еще хранила в себе несколько темных, непросохших пятен шампанского и воспоминания о шведском столе. С икоркой, салями, балычком, пикулями и швейцарским сыром.
— Что вы делаете, Петя? Вы с ума сошли?!
— Предлагаете, чтобы я сорвал шторы?
— Нет, конечно… Я поднимусь к себе и возьму простыню.
— Хорошо, — согласился он и повернулся к режиссеру Фаре. — Ты побудешь здесь?
Фара закивал аккуратно зализанной восточной головой, надул щеки и тряхнул плечами. После подобных красноречивых телодвижений непременно должен следовать танец “Куч куч, хота хай”. На фоне цветущей сливы и горы Нангапарбат.
— Идемте вместе… — Чиж подхватил меня под руку. — В холле я видел телефон. В ментовскую нужно звонить в любом случае.
— Да, вы правы.
Телефон действительно стоял на небольшом столике в холле рядом с гепардом. Возле него уже ходили кругами Софья и Райнер-Вернер. Судя по мизансцене, Райнер порывался схватить трубку, а писательница Сафьянова всеми силами пыталась этому воспрепятствовать.
Увидев нас, Сафьянова отпрянула — и от Райнера, и от телефона.
Райнер-Вернер, воспользовавшись моментом, тотчас же бросил плоский палец на клавиши.
— Куда это вы собираетесь звонить, любезнейший? — поинтересовался Чиж.
— В консульство. Я — гражданин Германии и не хочу быть втянутым в это.., м-м.., неприятное происшествие.
— Положи трубку. — Голос Чижа не предвещал ничего хорошего, но что значило это квелое предупреждение для мускулистого адепта швабского атлетического порно?
— Плюю на вас, — с чисто немецкой обходительностью ответил Райнер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95