Это имеет значение?
— Еще какое! А где осколки?
— В мусорном ведре. Я вернулся и собрал их.
— Вернулись из зала?
— Нет. До зала я тогда не дошел. Вернулся с полдороги, посмотреть, что случилось. И увидел, что осколки вазы валяются на полу.
— А шампанское?
— А шампанское я поставил сюда, на край стола.
— И сколько времени у вас ушло на то, чтобы собрать осколки?
— Не знаю… Что их собирать! Секундное дело.
— Тащите их сюда!
— Кого?
— Да осколки же!
Ботболт пожал плечами, но просьбу Чижа все-таки выполнил. Он открыл дверцы шкафчика под мойкой и выудил оттуда плотно набитый пакет из-под молока.
— Это и есть мусорное ведро? — изумился Чиж.
— Я использую это как мусорное ведро. Мусора у нас мало, и к тому же он не задерживается в доме.
Из импровизированного ведра были извлечены огрызки краснофигурной композиции числом четырнадцать. И они же спустя секунду, несмотря на молчаливые протесты Ботболта, щедро усеяли пол перед шкафом.
— Сделаем так. Сейчас я засеку время, а вы по моей команде начнете собирать черепки. И старайтесь делать это в том же темпе, в котором делали тогда, во время ужина. Задача ясна?
— Чего уж неясного…
Чиж уставился на часы и дал отмашку рукой. И огромный Ботболт, который мог бы без всякого ущерба для здоровья выступать в коммерческих матчах боксеров-супертяжеловесов, высунув язык от усердия, принялся хватать осколки и сбрасывать их в пакет. Оплакивая тот самый черепок, который он не заметил. На этот мартышкин труд, если верить Чижу, у него ушло ровно пятнадцать секунд.
— Мало! — нахмурился Чиж, зафиксировав время. — Мало, не успеть. Скажите, Ботболт, вы вышли из кухни, как только собрали осколки?
— Ну да.
— И больше не задерживались?
— Нет. Я собрал осколки и вытер воду… Известие о воде пригнуло Чижа к полу. Чтобы не упасть, он даже ухватился за мой локоть.
— Воду? Вы сказали — воду?
— В вазе почему-то оказалась вода. Это странно, там ее не должно было быть… Но она там была!..
— Вот! — заверещал Чиж. — Вот оно! Вода, конечно же! Давайте повторим то же самое, но уже с водой!
— Вы хотите, чтобы я налил воды на пол? — Ботболт несказанно удивился такому эксцентрическому предложению Чижа.
— Хочу.
— Зачем? Зачем я должен разливать воду? Пол чистый, зачем же…
— Это следственный эксперимент, Ботболт. Не ломайтесь.
Только через минуту Ботболт согласился на святотатство по отношению к навощенному и натертому полу. Он достал из-под мойки чистую скатерть, которую почему-то обозвал половой тряпкой, аккуратно разложил черепки, аккуратно пролил воду и так же аккуратно принялся ее вытирать. Теперь мартышкин труд занял гораздо больше времени и вплотную приблизился к отметке “одна минута восемь секунд”.
— Что теперь? — закончив, поинтересовался Ботболт.
— Ничего. — Чиж загадочно улыбнулся. — Просто у нас появилась лишняя минута. И даже чуть больше. Скажите, Ботболт, это вы заперли ящики в буфете?
— Я, а что?
— Вы всегда их запираете?
— Всегда. Стараюсь, во всяком случае.
— А зачем?
Ботболт нахмурился: стоит ли доверять первому встречному родные скелеты в шкафу? Вернее, в буфете. Но, по зрелом размышлении, решил все-таки поведать нам о малоприятных полусемейных тайнах.
— У парней проблемы с алкоголем. Не всегда, но случается. А уж если к ним на язык попал градус, все, пиши пропало. Не успокоятся, пока не вылакают все, что найдут под рукой.
— Зачем же вы держите пьяниц? — И любителей групповой терапевтической порнолирики, мысленно добавила я. — Нашли бы непьющий персонал.
— Это не персонал, — обиделся Ботболт. — Это родственники хозяина. Дальние, но родственники. Жили при Эцагатском дацане, но отличались порочным нравом. Потому тайше Дымбрыл и выписал их сюда. Вроде как на воспитание. И на просветленную помощь по хозяйству.
Хорошенькое “воспитание”! Хорошенькая “просветленная помощь!”. Брелок-“камасутра”, бутылочный склеп за диваном и нахальное дрочилово перед экраном телевизора в режиме нон-стоп! Когда только они успевали тарелки перемывать и подкармливать собачек при такой напряженной и полной соблазнов жизни?..
— Дальние родственники, понятно. Дальние родственники зарились на хозяйские запасы? — поинтересовался Чиж.
— Я старался этого не допускать. — Ботболт скромно потупил глаза.
— Верю. А сегодня ящики тоже были закрыты?
— Конечно. Это был такой день! Много гостей. Много работы. За всем нужно следить… Я получил инструкции от хозяина…
Все, сказанное Ботболтом, совсем не вязалось с послеобеденной Минной. И с ее робким пребыванием на кухне. И гостеприимно распахнутыми дверцами шкафа, из которых я лично выудила две бутылки “Абсолюта” и две банки джин-тоника. Опять же по наущению Минны.
— Вы не можете их открыть?
— Конечно. — Ботболт отстегнул от пояса связку ключей на широком кольце и присел на корточки перед буфетом.
И в тот же момент и буфет, и связка, и сам Ботболт перестали для меня существовать. А все потому, что ничем не примечательное ключное кольцо украшала собой пантера! Точно такая же, какая лежала сейчас у меня в кармане!
— Какая хорошенькая, надо же! — Мой распутный язык раздвоился и выскочил изо рта прежде, чем я успела сообразить, что делаю.
Ботболт повернул ко мне массивную голову.
— Что вы имеете в виду?
Нужно было спасать положение, и я прикинулась наивной солисткой школьного хора с перекошенным бантом и спущенными гольфиками:
— Какая хорошенькая зверюшка! Никогда не видела таких оригинальных ключей!
Ботболт моментально укрыл платиновую пантеру в ладони. И ровным, недрогнувшим голосом соврал:
— Это не ключ. Это талисман. Мой личный талисман.
— А можно мне взглянуть на него? — Солистка школьного хора выдала наглое верхнее “до” второй октавы и осталась чрезвычайно довольна своей наглостью.
— Нельзя, — отрубил Ботболт. — Нельзя передавать свой талисман в чужие руки. От этого он теряет силу.
— Я и не знала… Какая жалость… Чиж буквально испепелил меня взглядом: “Тоже, нашла время сюсюкать и эстетствовать, безмозглая идиотка!"
— Теперь будешь знать, — проскандировал он. — Не отвлекайтесь, Ботболт.
Но Ботболт и не думал отвлекаться. Он открыл дверцы буфета и отступил в сторону. И перед моими глазами снова предстали когорты спиртного. Ничего интересного в этом не было, и я, мельком взглянув на полки, уступила место Чижу. А Чиж… Чиж буквально влез в буфет.
— Так-так… Это все ваши запасы, Ботболт?
— Нет. Часть коллекционных вин и бочки с коньяком хранятся в подвале.
— А подступы к нему заминированы?
— Зачем же? — Ботболт не оценил шутки. — Подвал тоже запирается на ключ.
— Понятно. А это что такое?! — Голос Чижа дрогнул. — Что это такое, Ботболт?
Интересно, что откопал в буфете неуемный Чиж?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Еще какое! А где осколки?
— В мусорном ведре. Я вернулся и собрал их.
— Вернулись из зала?
— Нет. До зала я тогда не дошел. Вернулся с полдороги, посмотреть, что случилось. И увидел, что осколки вазы валяются на полу.
— А шампанское?
— А шампанское я поставил сюда, на край стола.
— И сколько времени у вас ушло на то, чтобы собрать осколки?
— Не знаю… Что их собирать! Секундное дело.
— Тащите их сюда!
— Кого?
— Да осколки же!
Ботболт пожал плечами, но просьбу Чижа все-таки выполнил. Он открыл дверцы шкафчика под мойкой и выудил оттуда плотно набитый пакет из-под молока.
— Это и есть мусорное ведро? — изумился Чиж.
— Я использую это как мусорное ведро. Мусора у нас мало, и к тому же он не задерживается в доме.
Из импровизированного ведра были извлечены огрызки краснофигурной композиции числом четырнадцать. И они же спустя секунду, несмотря на молчаливые протесты Ботболта, щедро усеяли пол перед шкафом.
— Сделаем так. Сейчас я засеку время, а вы по моей команде начнете собирать черепки. И старайтесь делать это в том же темпе, в котором делали тогда, во время ужина. Задача ясна?
— Чего уж неясного…
Чиж уставился на часы и дал отмашку рукой. И огромный Ботболт, который мог бы без всякого ущерба для здоровья выступать в коммерческих матчах боксеров-супертяжеловесов, высунув язык от усердия, принялся хватать осколки и сбрасывать их в пакет. Оплакивая тот самый черепок, который он не заметил. На этот мартышкин труд, если верить Чижу, у него ушло ровно пятнадцать секунд.
— Мало! — нахмурился Чиж, зафиксировав время. — Мало, не успеть. Скажите, Ботболт, вы вышли из кухни, как только собрали осколки?
— Ну да.
— И больше не задерживались?
— Нет. Я собрал осколки и вытер воду… Известие о воде пригнуло Чижа к полу. Чтобы не упасть, он даже ухватился за мой локоть.
— Воду? Вы сказали — воду?
— В вазе почему-то оказалась вода. Это странно, там ее не должно было быть… Но она там была!..
— Вот! — заверещал Чиж. — Вот оно! Вода, конечно же! Давайте повторим то же самое, но уже с водой!
— Вы хотите, чтобы я налил воды на пол? — Ботболт несказанно удивился такому эксцентрическому предложению Чижа.
— Хочу.
— Зачем? Зачем я должен разливать воду? Пол чистый, зачем же…
— Это следственный эксперимент, Ботболт. Не ломайтесь.
Только через минуту Ботболт согласился на святотатство по отношению к навощенному и натертому полу. Он достал из-под мойки чистую скатерть, которую почему-то обозвал половой тряпкой, аккуратно разложил черепки, аккуратно пролил воду и так же аккуратно принялся ее вытирать. Теперь мартышкин труд занял гораздо больше времени и вплотную приблизился к отметке “одна минута восемь секунд”.
— Что теперь? — закончив, поинтересовался Ботболт.
— Ничего. — Чиж загадочно улыбнулся. — Просто у нас появилась лишняя минута. И даже чуть больше. Скажите, Ботболт, это вы заперли ящики в буфете?
— Я, а что?
— Вы всегда их запираете?
— Всегда. Стараюсь, во всяком случае.
— А зачем?
Ботболт нахмурился: стоит ли доверять первому встречному родные скелеты в шкафу? Вернее, в буфете. Но, по зрелом размышлении, решил все-таки поведать нам о малоприятных полусемейных тайнах.
— У парней проблемы с алкоголем. Не всегда, но случается. А уж если к ним на язык попал градус, все, пиши пропало. Не успокоятся, пока не вылакают все, что найдут под рукой.
— Зачем же вы держите пьяниц? — И любителей групповой терапевтической порнолирики, мысленно добавила я. — Нашли бы непьющий персонал.
— Это не персонал, — обиделся Ботболт. — Это родственники хозяина. Дальние, но родственники. Жили при Эцагатском дацане, но отличались порочным нравом. Потому тайше Дымбрыл и выписал их сюда. Вроде как на воспитание. И на просветленную помощь по хозяйству.
Хорошенькое “воспитание”! Хорошенькая “просветленная помощь!”. Брелок-“камасутра”, бутылочный склеп за диваном и нахальное дрочилово перед экраном телевизора в режиме нон-стоп! Когда только они успевали тарелки перемывать и подкармливать собачек при такой напряженной и полной соблазнов жизни?..
— Дальние родственники, понятно. Дальние родственники зарились на хозяйские запасы? — поинтересовался Чиж.
— Я старался этого не допускать. — Ботболт скромно потупил глаза.
— Верю. А сегодня ящики тоже были закрыты?
— Конечно. Это был такой день! Много гостей. Много работы. За всем нужно следить… Я получил инструкции от хозяина…
Все, сказанное Ботболтом, совсем не вязалось с послеобеденной Минной. И с ее робким пребыванием на кухне. И гостеприимно распахнутыми дверцами шкафа, из которых я лично выудила две бутылки “Абсолюта” и две банки джин-тоника. Опять же по наущению Минны.
— Вы не можете их открыть?
— Конечно. — Ботболт отстегнул от пояса связку ключей на широком кольце и присел на корточки перед буфетом.
И в тот же момент и буфет, и связка, и сам Ботболт перестали для меня существовать. А все потому, что ничем не примечательное ключное кольцо украшала собой пантера! Точно такая же, какая лежала сейчас у меня в кармане!
— Какая хорошенькая, надо же! — Мой распутный язык раздвоился и выскочил изо рта прежде, чем я успела сообразить, что делаю.
Ботболт повернул ко мне массивную голову.
— Что вы имеете в виду?
Нужно было спасать положение, и я прикинулась наивной солисткой школьного хора с перекошенным бантом и спущенными гольфиками:
— Какая хорошенькая зверюшка! Никогда не видела таких оригинальных ключей!
Ботболт моментально укрыл платиновую пантеру в ладони. И ровным, недрогнувшим голосом соврал:
— Это не ключ. Это талисман. Мой личный талисман.
— А можно мне взглянуть на него? — Солистка школьного хора выдала наглое верхнее “до” второй октавы и осталась чрезвычайно довольна своей наглостью.
— Нельзя, — отрубил Ботболт. — Нельзя передавать свой талисман в чужие руки. От этого он теряет силу.
— Я и не знала… Какая жалость… Чиж буквально испепелил меня взглядом: “Тоже, нашла время сюсюкать и эстетствовать, безмозглая идиотка!"
— Теперь будешь знать, — проскандировал он. — Не отвлекайтесь, Ботболт.
Но Ботболт и не думал отвлекаться. Он открыл дверцы буфета и отступил в сторону. И перед моими глазами снова предстали когорты спиртного. Ничего интересного в этом не было, и я, мельком взглянув на полки, уступила место Чижу. А Чиж… Чиж буквально влез в буфет.
— Так-так… Это все ваши запасы, Ботболт?
— Нет. Часть коллекционных вин и бочки с коньяком хранятся в подвале.
— А подступы к нему заминированы?
— Зачем же? — Ботболт не оценил шутки. — Подвал тоже запирается на ключ.
— Понятно. А это что такое?! — Голос Чижа дрогнул. — Что это такое, Ботболт?
Интересно, что откопал в буфете неуемный Чиж?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95