И когда она стала совсем уж неприличной, Чиж не выдержал.
— В общем, это ничего не меняет, — стараясь не смотреть на писательниц, сказал он. — И под подозрением остается любой из нас. И вы в том числе, дорогие дамы. Может быть, это и входило в ваши планы — стать подозреваемыми наравне со всеми. Поскольку дело поворачивается так, что подозрителен тот, на кого не пало подозрение… Уж простите меня за этот каламбур!
— Чушь, — возмутилась Минна.
— Бред, — возмутилась Tea.
— Вздор, — подвела черту Софья. — Разве вы не понимаете, что происходит? Кто-то взялся уничтожить цвет отечественного детектива, к которому, давайте отбросим ложную скромность, принадлежим все мы.
— Давайте отбросим! — с готовностью поддержала Софью Минна.
— Давайте! — с готовностью поддержала Софью Tea.
— Уничтожить как физически… Я имею в виду дорогую Аглаю… Так и морально. А может быть, даже профессионально, обвинив нас в ее убийстве! Ведь рядом с перстнем или платком, не говоря уж о следе на клумбе… Ведь рядом с этими вещами не валялась, например, жилетка оператора!
— Или диктофон журнал источки! — вставила Минна. — Все знают, как журналисты ненавидят писателей, потому что сами — не писатели. И при первой же возможности норовят вылить ушат, грязи на популярного автора! Зависть! Зависть к чужому успеху, вот что ими движет!
— Или тесак Ботболта! — вставила Tea. — Может быть, он тайный поклонник какого-нибудь поганого Умберто Эко, которого без хорошей дозы кокаина и читать-то невозможно!..
При упоминании о любимом авторе Дашка занервничала.
— Зачем же поклоннику Умберто Эко убивать жалкую беллетристку? Это же совершенно несопоставимые вещи, — сказала она. — Небо и земля! Эко — гений. А ваша дорогая Аглая — просто помесь… Ну, я не знаю…
— Набокова с Ильфом и Петровым, — неожиданно для самой себя ляпнула я. Это сравнение пришло ко мне только что и поразило меня своей точностью. Если бы Аглая была жива, она оценила бы мой изысканный пассаж по достоинству. О, если бы только Аглая была жива!..
— Иди проспись, — посоветовала мне Дашка и снова обратилась к Tea. — Так зачем же поклоннику Умберто Эко убивать жалкую беллетристку?
— Затем, — с оттяжкой произнесла Tea. — Затем, что все поклонники Умберто Эко — сумасшедшие! А какой спрос с сумасшедших!..
— Ну, — это просто… — Дашка развела руками. — Я отказываюсь что-то понимать!
— А что тут понимать! Убийцу скорее нужно искать среди вышеозначенных товарищей, чем среди нас, ее коллег по цеху!..
После этих слов Софьи СС, ТТ и ММ сплотили ряды. Дашка же (очевидно, в пику мне) юркнула за спину Чижа. Туда же устремился и Ботболт. А мы с Райнером-Вернером оказались на выжженной и заросшей лопухами нейтральной полосе. Ничего хорошего в этом не было, поскольку пули могли настигнуть нас с обеих сторон.
Я как в воду глядела: первой, передергивая затвор, на исходную позицию вышла Софья.
— Кстати, Петр… Если мне что-то и неясно… Кроме личности убийцы, разумеется… Так вот, если мне что-то и неясно, так это ваша роль в этом деле. Вы самочинно взвалили на себя расследование, вы — удивительно, правда? — оказались единственным специалистом по ядам. Вы предложили нам довольно элегантную версию происшедшего… Но вы ведь появились в столовой только к ужину, не так ли? Вы приехали вечером?
К этому простейшему вопросу Чиж был не готов. Он раздулся, как рыба с провокационным названием морской черт, затряс хохолком и не совсем уверенно пробормотал:
— Нет… Я приехал раньше, вместе с режиссером.
— Раньше — это когда?
— Раньше — это утром, — нехотя процедил Чиж.
— Почему же вы не отобедали вместе со всеми? И где вы были все это время — до ужина?
— Спал! — ответствовал Чиж, удивляясь сам себе.
— Как это — спали?!
— Как люди спят. На правом боку.
— Среди бела дня? Может быть, вы сова?
— Вообще-то — я жаворонок… Ничего другого я и не ожидала услышать от человека с легким птичьим именем.
— Вообще-то жаворонок, — еще раз повторил Чиж. — Но дело в том, что прошлой ночью у меня были съемки. С двенадцати до шести утра, самое паршивое время… Устал. Замаялся. Вот и прикорнул по-стариковски. А что?
— Да нет, ничего… Кто-нибудь видел, как вы спали? На правом боку?
— Откуда же я знаю… Может быть. Фара видел… Если видел, то подтвердит…
— Ваш режиссер, который два часа назад нарезался, как последний биндюжник? И спит теперь на полу в столовой?
— Ну, не все же время он будет спать… Когда-нибудь да проснется!
— Когда он проснется, то сможет подтвердить разве что наличие у себя похмельного синдрома! Знаю я этих телевизионных деятелей!.. Сталкивалась! — Софья уже готова была разразиться нелицеприятной тирадой по поводу электронных средств массовой информации, но вовремя сдержалась: ссориться с телевизионщиком сейчас было верхом безрассудства. — Кстати, вы не подскажете, который час?
Чиж отогнул рукав рубахи и мельком взглянул на часы.
— Без семи два.
— Очень хорошо. Значит, на этот момент, на без семи два, приходится констатировать, что у вас, Петр, нет алиби. Так же, как и у всех остальных. Целый день вы были предоставлены самому себе, и бог его знает, что вы делали в этом доме!
— То есть как это? — вспыхнул Чиж. — Как это нет? Что бы я ни делал в доме днем, как вы говорите… Но за ужином и после него я ни разу не вышел из зала! Да одна отснятая пленка — мое алиби!
— Это в том случае, если убийца действовал в одиночку. А если у него был соучастник? Соучастник проделал всю подготовительную работу днем, а убийце осталось только снять пенки. Почему вдруг все решили, что убийца был один? Откуда это следует? Из чего это вытекает?
Ударная волна этой — совершенно неожиданно — всплывшей версии накрыла всех с головой. И самым ужасным было то, что версия совсем не выглядела невероятной. Наоборот, в ней чувствовалась мускульная сила и какая-то дьявольская привлекательность. Как будто зеркало, в котором отражался неясный силуэт одинокого убийцы, вдруг рухнуло и разбилось на множество осколков, так похожих на черепки краснофигурной вазы из кухни.
Осколки преступного зеркала отражались друг в друге и отражали отражения. И не было никакой возможности понять, какое именно отражение дало жизнь всем остальным. И каков был подлинный расклад. И кто, вступив в преступный сговор, убил Аглаю Канунникову.
СС, ТТ и MM — Софья, Tea и Минна, которые как по нотам разыграли взаимную неприязнь? И морочили всем голову на протяжении Стольких часов после благословенной смерти остобрыдшей конкурентки?
Дарья и Райнер-Вернер, связанные одной-единственной деловито-страстной встречей? А может, встреча была не единственной? И его нынешнее скоропалительное ухаживание за мной — всего лишь часть плана?
Чиж и Фара, один из которых спал днем, а другой ночью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95