Дашка надралась в первые полчаса, я же (верная своей утренней клятве) пила только воду из-под крана. В богемном приюте не было даже минералки. А галерейная начинка — инсталляции и богоборческие (свят, свят, свят!) иконы с порнодушком — не поразила мое воображение. Зато его поразила Дашка, устроившая просветительскую лекцию в таком же, как и галерея, нонконформистском ватерклозете (с деревенским очком вместо унитаза). Я сама спровоцировала ее, сказав, что возьмусь за рецензию.
— Значит, ты тоже подсела на эту суку Аглаю!
— С чего ты взяла?
— А все на нее подсаживаются.
— Ты преувеличиваешь.
— Да я не то что преувеличиваю — я ее терпеть не могу! Лицемерка поганая! Водит всех за нос. Копалась бы в своем жанре, так нет: в учителя жизни лезет, свои взгляды навязывает. Обо всем высказалась, ничего не забыла!… Даже по поводу профилактических прививок детям Руанды у нее, видите ли, собственное мнение..:
Даже по поводу выращивания патиссонов и селекции трехцветного вьюнка!..
— Ладно, — первой не выдержала я. — Черт с ней.
— Вот именно! — Дашка попыталась плюхнуться на отполированный многими сомнительными задницами толчок, и я с трудом ее удержала.
Через час, когда Дашка окончательно превратилась в патиссон, о котором так пламенно распространялась, в галерее появился роскошный молодой человек в белом свитере и с такими же белыми выгоревшими волосами. Проигнорировав многочисленные приветствия и поддоны с пивом, он направился прямиком к Дашке, пытавшейся улечься на инсталляцию “Балканские войны-13”. Легко подняв тело моей подруги, он потащил его к выходу.
— В чем дело? — спросила я, ухватив Дашку за край платья.
Молодой человек даже не сбросил скорости. А у самого выхода процедил:
— Откройте дверь.
— А вы кто такой?
— А вы кто такая?
Дарья, до этого больше напоминавшая мешок с картошкой, неожиданно приподняла голову.
— Это — наш главный… А это…
Выпитый “коктейль” оказался сильнее: так и не договорив, очаровательная пьянчужка закрыла глаза и отрубилась.
— А это ее подруга из Питера, — закончила за Дарью я и улыбнулась главному.
— Что-то припоминаю. Открывайте дверь, подруга из Питера.
Вдвоем мы выволокли бесчувственную тушку на улицу и погрузили ее в такую же белобрысую, как и он сам, тачку Главного.
— Нам к проспекту Мира…
— Знаю, — процедил Главный и в лучших московских традициях сорвал машину с места.
Теперь, во всяком случае, мне стало понятно происхождение мужских парфюмов в ванной и мужских комнатных тапок в прихожей.
Некоторое время мы ехали молча.
— Дарья говорила мне о вас, — первым нарушил молчание он.
— Мы учились вместе. Я тоже закончила журфак. — Кто знает, может быть, это он и есть — мой единственный шанс, о котором говорила Дашка.
— Это не имеет значения.
Ничего не поделаешь: первый же выстрел оказался холостым.
— Но статью все же напишите, — тотчас исправился главный. — А там посмотрим.
— Об Аглае Канунниковой?
— Да о чем угодно.
Ай да Дарья! Похоже, она уже провела подготовительную работу. Милая, заботливая, замечательная моя подруга! Ангел с крыльями, а не человек! От неожиданно открывшейся перспективы у меня даже закружилась голова.
— Может быть, вы в курсе… Почему она так ненавидит Канунникову?
— А вы сами не догадываетесь? Дарья тоже пыталась писать книги. Но у нее ничего не получилось. Журналистика — совсем другое дело…
Вот оно что! Вот он — корень всему: самая банальная профессиональная зависть.
Больше главный не сказал ни слова. Он даже отказался от кофе, когда мы поднялись в квартиру. Проводив гостя и уложив Дашку в постель, я снова засела за Канунникову. Теперь, после беседы с холеным начальником “Роад Муви”, Канунникова становилась не целью, а средством. С ее помощью я — если не буду дурой — попытаюсь вернуться в давно потерянную профессиональную жизнь.
…Оставшиеся до отъезда дни я провела за книгами Канунниковой и Дашкиным ноутбуком. Порочная связка альпинистов “Бывший — продюсерша — старая грымза” была напрочь забыта. И когда опомнившаяся Дарья приволокла с работы шикарно изданный двухтомник “Развожусь: за и против”, я только пожала плечами. “Дервиш взрывает Париж” меня больше не интересовал.
За сутки до моего отъезда рецензия была готова. Вернее, это была не рецензия даже, а пространное эссе. Я сдобрила его своими собственными размышлениями, унавозила историей о пальто и снабдила заголовком “Украденные поцелуи”.
Из соображений безопасности я отдала эссе только на вокзале, за три минуты до отправления поезда. Дарья обещала показать его главному сегодня же (я подозревала, что торжественный акт показа состоится в постели) и обязательно позвонить, когда все прояснится.
* * *
… Дарья не позвонила.
Ни через три дня, ни через пять, ни через две недели.
Должно быть, я полностью дисквалифицировалась. Не уловила ритм покачивающихся бедер “Роад Муви”. И сотрудником московского издания мне не быть никогда. И журналисткой — тоже.
Я отметила закат так и не начавшейся карьеры в кафе-мороженом “Пингвин”. В полном одиночестве. А потом вернулась к своей “Минерве” с ножным приводом. И к скудным заказам театральной студии Дома культуры им. В. Кингисеппа: бесстрашные студийцы замахнулись на сказку “Снежная королева”.
Звонок раздался, когда я пришивала воротник к костюму Маленькой разбойницы.
— Я могу поговорить с Алисой Зданович? — Голос был женский, усталый и вальяжный одновременно.
Такой голос мог принадлежать только богатой клиентке, и я сразу же вспомнила, что моя старая заказчица, мадам Цапник (62-й размер), обещала подкинуть очередную работенку: пальто и два костюма для деловой женщины с изюминкой.
— Слушаю. Вы по поводу пальто? — бодро спросила я. На другом конце трубки повисло непродолжительное молчание.
— И по поводу пальто тоже, — голос дрогнул.
— Подъезжайте. Васильевский остров, улица Шевченко…
— Видите ли… Я очень занятой человек. А вы сами не могли бы приехать?
Я ухватилась за телефонный шнур. Мадам Цапник не соврала: женщина действительно оказалась деловой. А с преуспевающих бизнес-самок, которые беспокоили меня крайне редко, я обычно брала по двойному тарифу.
— Диктуйте адрес.
— Гостиница “Астория”, номер сто три. Это несколько меня озадачило. При чем здесь гостиница?..
— Жду вас через час.
— Но…
Женщина повесила трубку, оставив меня в полной растерянности. Странный звонок, странные тексты… А может, это вовсе не наводка мадам? Тогда что? Голос не принадлежал никому из моих знакомых, я никогда не слышала его раньше, но имя и фамилия — мои, телефон тоже мой…
Озарение пришло только тогда, когда швейцар распахнул передо мной тяжелую дверь “Астерии”.
Дашка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95