- Он махнул рукой, и следующая собака сорвалась с места.
Я отступил на шаг, сжимая эфес шпаги. И опять, не добежав до меня нескольких метров, свирепый пес растянулся на земле.
- Вся занимательность сего занятия в том, что жертва не знает, когда поводок, наконец, будет отпущен.
- Мы - мирные путешественники. Мы идем своей дорогой! крикнул Адепт. - Отпустите нас, господин.
- Вы зашли в мой лес.
- Но есть же какой-то закон! - возмутился Генри.
- Здесь мой закон. И я решаю, кому жить, а кому умереть. Взять их!
Всадники устремились к нам. Я поднял шпагу, готовый унести с собой в могилу пару негодяев. Но они не спешили биться с нами в рукопашной. Они окружили нас, и я увидел, что на нас нацелены стрелы луков и арбалетов.
- Бросьте оружие! - приказал белобрысый франт на гнедой лошади.
Нам ничего не оставалось, как подчиниться.
Нас связали веревками и потащили за лошадьми, как пленных сарацинов, при этом награждая чувствительными тычками. Один раз я упал, и меня несколько метров протащило по земле. Изогнувшись, я сумел вскочить на ноги, мне, повезло, поскольку всадник не имел никакого желания останавливаться и ждать, пока я поднимусь. Похоже, ему было все равно, довезет ли он до места меня живым или всего лишь мое безжизненное тело.
Лес расступился. Перед нами на холмах приютились жалкие крестьянские лачуги - обитель нищеты и голода. Желтели обширные поля. На пастбищах паслись тощие коровы. Меж лесов и полей струилась извилистая река. И над всем этим пейзажем царил замок.
Это было мощное сооружение с толстыми стенами, высокими башнями, выдержавшими, наверное, не один натиск завоевателей. Как и его хозяин. (а пленивший нас господин, похоже, был здесь хозяином), замок производил зловещее впечатление. Но в нем была дикая, как у обветренного безжизненного утеса, нависшего над волнами, первозданная красота.
Мост был опущен, и отряд въехал в высокие ворота. Мы очутились на тесном дворике, зажатом между сложенных из грубых каменных глыб строений. Двор тут же заполнился челядью, которая помогала господам спешиваться, уводила лошадей и создавала суету.
Из распахнутых тяжелых дверей вышел полноватый, рыхлый человек, одетый в черный с белыми блестками и алым подбоем плащ. Внешне он являлся противоположностью высокого, поджарого, стремительного в движениях и словах хозяина замка. Но было между ними и что-то общее. Безумие в глубине глаз. Не раз виденное мной раньше. От этого мне стало совсем худо.
- Кого вы привели, граф? - спросил с ленцой полноватый мужчина.
- Сегодня плохой улов, Джакометти. Всего лишь трое бродяг, одетых как приличные в прошлом люди. Судя по выговору, это проклятые годоны.
- Виселица? Колесование?
- Пока не решил.
- Значит, жертвы?
Граф пожал плечами и небрежно махнул рукой. Охрана потащила нас по затхлым коридорам замка.
Нас провели по ступенькам вниз.
Темницы везде одинаковы, мне пришлось насмотреться на них в разных концах земли. В тесном сыром помещении нас обыскали. У меня невольно вырвался стон, когда ключ в Абраккар скрылся в бездонном кармане одного из стражников. Напоследок меня ударили с размаху кулаком в лицо так, что я едва удержался на ногах. Досталось и моим друзьям. Откуда-то сверху слабо сочился свет. Несколько охапок почти сгнившего сена, крысиный писк, влажные стены - все было так, как обычно бывает в темницах. Судя по всему, бежать отсюда невозможно. Если граф решил забыть о нас, отдыхать нам тут до тех пор, пока кто-нибудь через тысячу лет не отыщет наши белые косточки.
- Мне не нравится эти люди, - сказал я. - В них есть что-то такое, отличающее их от обычных французов.
- Возможно, я знаю ответ на этот вопрос, - отозвался Адепт.
- Так в чем же дело? - воскликнул Генри. - Даже для французов эти мерзавцы слишком чокнутые. И одеты, как артисты в бродячем балагане.
- Мои предположения по этому поводу вряд ли успокоят вас.
- Ив чем же они заключаются? - спросил я. Мне не понравился тон Адепта, хотя, казалось, мы и так в ужасном положении, но, возможно, Винер знал что-то такое, в связи с чем наше положение окажется еще менее привлекательным.
- Пока я вам ничего не скажу, поскольку сам ничего не знаю наверняка. Если все так, это верная погибель… Или спасение…
Через час за нами пришли.
- Вставайте, крысиные выродки, вас ждет граф де Брисак.
Около массивных дубовых дверей стояли солдаты с алебардами. Они распахнули двери, и я получил такой толчок в спину, что не удержался на ногах и полетел на каменный пол.
Стены сводчатого мрачного зала были обшиты деревом, на них висели щиты со змеей и цветком, насколько можно было понять, родовым гербом де Брисаков. Вдоль стен стояли доспехи. Большой гобелен, метров пять в длину, изображал соколиную охоту.
Де Брисак сидел в кресле с низкой спинкой, рядом с ним восседал его пухленький и вялый приятель Джакометти. Перед ним стояло блюдо с фруктами. Граф хрустел яблоком, а семечки шумно сплевывал на пол.
- Вот и годоны! - обрадованно возопил граф, хлопая увесистой ладонью по мягкой спине Джакометти.
- Вы ошиблись, - сказал я. - Мы не подданные английского короля. Годонами некогда французы презрительно именовали англичан.
- Но я подданный французского короля и вашу волчью кровь чую издалека!
- Я из Германии.
- Тоже дикая страна.
- Один мой друг из Норвегии.
- Еще более дикая страна.
- А третий - из Португалии.
- Ну, это совсем дикарь.
- Мы давно не живем в своих странах. Мы бродим по свету.
- Бродягам место на виселицах. Их любимое занятие - воровство и попрошайничество.
- Мы не ищем чужого добра. Мы ищем знания.
- И где же вы были в поисках знаний?
- В Европе. В Африке. В Новом Свете.
- Ха-ха-ха, вы развеселили меня.
- Почему?
- Новый Свет… Тот свет, что ли? Такты, приятель, мертвец?
- Новый Свет - это Америка или Вест-Индия, как вам больше понравится…
- Индия одна-единственная. Об Америке я ничего не слышал, хотя и хорошо осведомлен в географической науке. Как, говоришь, называют эту страну у вас?
- Так и называют.
- Если я не знаю этой страны, то никто из подданных нашего милостивейшего короля Карла Седьмого не знает этого.
- Какого Карла? - удивленно переспросил я. - Какой сейчас год?
- Ты что, олух, издеваешься надо мной? - Граф стукнул кулаком по столу. - Сейчас одна тысяча четыреста сорок четвертый год от Рождества Христова!
* * *
То, что мы заброшены в прошлое, я принял сразу как факт, который бессмысленно отрицать. О том, что подобное возможно, я слышал от мудрецов обоих Орденов, но, конечно же, не очень верил в это. Адепт тоже знал это не хуже меня. А Генри решил безропотно принимать все, что ни преподнесет ему судьба, и лишь горячо молился о том, чтобы это безумие быстрее кончилось.
Дни текли за днями, и об их смене можно было судить лишь по тому, что возникал и угасал падающий сверху свет, да еще по порциям воды и похлебки, которую нам приносили два раза в сутки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Я отступил на шаг, сжимая эфес шпаги. И опять, не добежав до меня нескольких метров, свирепый пес растянулся на земле.
- Вся занимательность сего занятия в том, что жертва не знает, когда поводок, наконец, будет отпущен.
- Мы - мирные путешественники. Мы идем своей дорогой! крикнул Адепт. - Отпустите нас, господин.
- Вы зашли в мой лес.
- Но есть же какой-то закон! - возмутился Генри.
- Здесь мой закон. И я решаю, кому жить, а кому умереть. Взять их!
Всадники устремились к нам. Я поднял шпагу, готовый унести с собой в могилу пару негодяев. Но они не спешили биться с нами в рукопашной. Они окружили нас, и я увидел, что на нас нацелены стрелы луков и арбалетов.
- Бросьте оружие! - приказал белобрысый франт на гнедой лошади.
Нам ничего не оставалось, как подчиниться.
Нас связали веревками и потащили за лошадьми, как пленных сарацинов, при этом награждая чувствительными тычками. Один раз я упал, и меня несколько метров протащило по земле. Изогнувшись, я сумел вскочить на ноги, мне, повезло, поскольку всадник не имел никакого желания останавливаться и ждать, пока я поднимусь. Похоже, ему было все равно, довезет ли он до места меня живым или всего лишь мое безжизненное тело.
Лес расступился. Перед нами на холмах приютились жалкие крестьянские лачуги - обитель нищеты и голода. Желтели обширные поля. На пастбищах паслись тощие коровы. Меж лесов и полей струилась извилистая река. И над всем этим пейзажем царил замок.
Это было мощное сооружение с толстыми стенами, высокими башнями, выдержавшими, наверное, не один натиск завоевателей. Как и его хозяин. (а пленивший нас господин, похоже, был здесь хозяином), замок производил зловещее впечатление. Но в нем была дикая, как у обветренного безжизненного утеса, нависшего над волнами, первозданная красота.
Мост был опущен, и отряд въехал в высокие ворота. Мы очутились на тесном дворике, зажатом между сложенных из грубых каменных глыб строений. Двор тут же заполнился челядью, которая помогала господам спешиваться, уводила лошадей и создавала суету.
Из распахнутых тяжелых дверей вышел полноватый, рыхлый человек, одетый в черный с белыми блестками и алым подбоем плащ. Внешне он являлся противоположностью высокого, поджарого, стремительного в движениях и словах хозяина замка. Но было между ними и что-то общее. Безумие в глубине глаз. Не раз виденное мной раньше. От этого мне стало совсем худо.
- Кого вы привели, граф? - спросил с ленцой полноватый мужчина.
- Сегодня плохой улов, Джакометти. Всего лишь трое бродяг, одетых как приличные в прошлом люди. Судя по выговору, это проклятые годоны.
- Виселица? Колесование?
- Пока не решил.
- Значит, жертвы?
Граф пожал плечами и небрежно махнул рукой. Охрана потащила нас по затхлым коридорам замка.
Нас провели по ступенькам вниз.
Темницы везде одинаковы, мне пришлось насмотреться на них в разных концах земли. В тесном сыром помещении нас обыскали. У меня невольно вырвался стон, когда ключ в Абраккар скрылся в бездонном кармане одного из стражников. Напоследок меня ударили с размаху кулаком в лицо так, что я едва удержался на ногах. Досталось и моим друзьям. Откуда-то сверху слабо сочился свет. Несколько охапок почти сгнившего сена, крысиный писк, влажные стены - все было так, как обычно бывает в темницах. Судя по всему, бежать отсюда невозможно. Если граф решил забыть о нас, отдыхать нам тут до тех пор, пока кто-нибудь через тысячу лет не отыщет наши белые косточки.
- Мне не нравится эти люди, - сказал я. - В них есть что-то такое, отличающее их от обычных французов.
- Возможно, я знаю ответ на этот вопрос, - отозвался Адепт.
- Так в чем же дело? - воскликнул Генри. - Даже для французов эти мерзавцы слишком чокнутые. И одеты, как артисты в бродячем балагане.
- Мои предположения по этому поводу вряд ли успокоят вас.
- Ив чем же они заключаются? - спросил я. Мне не понравился тон Адепта, хотя, казалось, мы и так в ужасном положении, но, возможно, Винер знал что-то такое, в связи с чем наше положение окажется еще менее привлекательным.
- Пока я вам ничего не скажу, поскольку сам ничего не знаю наверняка. Если все так, это верная погибель… Или спасение…
Через час за нами пришли.
- Вставайте, крысиные выродки, вас ждет граф де Брисак.
Около массивных дубовых дверей стояли солдаты с алебардами. Они распахнули двери, и я получил такой толчок в спину, что не удержался на ногах и полетел на каменный пол.
Стены сводчатого мрачного зала были обшиты деревом, на них висели щиты со змеей и цветком, насколько можно было понять, родовым гербом де Брисаков. Вдоль стен стояли доспехи. Большой гобелен, метров пять в длину, изображал соколиную охоту.
Де Брисак сидел в кресле с низкой спинкой, рядом с ним восседал его пухленький и вялый приятель Джакометти. Перед ним стояло блюдо с фруктами. Граф хрустел яблоком, а семечки шумно сплевывал на пол.
- Вот и годоны! - обрадованно возопил граф, хлопая увесистой ладонью по мягкой спине Джакометти.
- Вы ошиблись, - сказал я. - Мы не подданные английского короля. Годонами некогда французы презрительно именовали англичан.
- Но я подданный французского короля и вашу волчью кровь чую издалека!
- Я из Германии.
- Тоже дикая страна.
- Один мой друг из Норвегии.
- Еще более дикая страна.
- А третий - из Португалии.
- Ну, это совсем дикарь.
- Мы давно не живем в своих странах. Мы бродим по свету.
- Бродягам место на виселицах. Их любимое занятие - воровство и попрошайничество.
- Мы не ищем чужого добра. Мы ищем знания.
- И где же вы были в поисках знаний?
- В Европе. В Африке. В Новом Свете.
- Ха-ха-ха, вы развеселили меня.
- Почему?
- Новый Свет… Тот свет, что ли? Такты, приятель, мертвец?
- Новый Свет - это Америка или Вест-Индия, как вам больше понравится…
- Индия одна-единственная. Об Америке я ничего не слышал, хотя и хорошо осведомлен в географической науке. Как, говоришь, называют эту страну у вас?
- Так и называют.
- Если я не знаю этой страны, то никто из подданных нашего милостивейшего короля Карла Седьмого не знает этого.
- Какого Карла? - удивленно переспросил я. - Какой сейчас год?
- Ты что, олух, издеваешься надо мной? - Граф стукнул кулаком по столу. - Сейчас одна тысяча четыреста сорок четвертый год от Рождества Христова!
* * *
То, что мы заброшены в прошлое, я принял сразу как факт, который бессмысленно отрицать. О том, что подобное возможно, я слышал от мудрецов обоих Орденов, но, конечно же, не очень верил в это. Адепт тоже знал это не хуже меня. А Генри решил безропотно принимать все, что ни преподнесет ему судьба, и лишь горячо молился о том, чтобы это безумие быстрее кончилось.
Дни текли за днями, и об их смене можно было судить лишь по тому, что возникал и угасал падающий сверху свет, да еще по порциям воды и похлебки, которую нам приносили два раза в сутки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90