— Тогда жаль, что вы… не оказали мне эту честь. — Губы ее непроизвольно дернулись и, чтобы скрыть это, она плотно сжала рот.
Он присел на край кровати и стал разглаживать ее хмурый лоб.
— Солнышко, — прошептал он, — что она с тобой сделала?
Она резко качнула головой.
— Не надо мне вашей доброты. Не надо.
Он взял ее лицо в ладони.
— Я боялся, что вы умрете.
— Я хочу этого. — Голос ее задрожал. — О, как я этого хочу. Почему вы мне не дали умереть?
Он провел большим пальцем по ее скулам и бровям.
— Вы слишком красивы. Бог мой, вы слишком прекрасны, чтобы умирать.
Она отвернулась. Он гладил ее лицо, чувствуя, что жар у нее хоть и ослабел, но все еще держится.
— Будьте вы прокляты. — Голос ее сорвался. — Я плачу.
Жгучая влага хлынула ему на ладони. Он вытирал ей слезы и чувствовал, как она неровно дышит и вздрагивает, пытаясь взять себя в руки. Она подняла руки, стараясь слабо оттолкнуть его, чтобы избежать его прикосновения.
Он отошел. Может, это начало выздоровления, а может, последние минуты ясного сознания перед концом. Ему случалось видеть такое. Стоя здесь и глядя на это бледное, тонко очерченное лицо, на безжизненное отчаяние в глазах, он мог поверить, что от края пропасти ее отделяет совсем маленькое расстояние.
Однако утром она была жива. Совершенно определенно жива, хотя и не в лучшем настроении. Спустя еще четыре дня она хмуро сидела в постели и не разрешала ему ухаживать за собой; ела и пила без его помощи, хотя руки ее еще дрожали; она настаивала, чтобы он выходил, пока она приводит себя в порядок.
Он так и делал. Он снова ходил искать Немо и снова вернулся один.
Однако этот поход в горы принес свои плоды — он прихватил с собой мушкет и умудрился настрелять немало королевских фазанов. Теперь у них, по крайней мере, будет на время еда. Когда он вернулся, мисс Ли Страхан спала, и ее темные волосы крупными локонами обрамляли ее лицо. Но как только он вошел, она проснулась и постаралась сесть повыше.
— Как вы себя чувствуете? — резко спросила она. Он насмешливо поднял брови.
— Несомненно значительно лучше, чем вы.
— У вас нормальный аппетит?
— Чудовищный, — сказал он. — Из-за вас я сейчас могу пойти позавтракать.
— Никаких признаков лихорадки? Озноба?
Он прислонился к стене.
— Только во время моего ежедневного пребывания в этом чертовом ледяном ручье.
— Вы принимали холодные ванны? — Она смотрела на него, немного хмурясь. — Ну что же, хоть это неплохо…
— Выполнял ваши распоряжения, мадемуазель.
Она устало откинулась на подушки.
— Жаль, что вы не выполнили их все. Я же говорила вам, чтобы вы уходили, но для этого у вас не хватило разума. Я только надеюсь, что вы в результате не будете сурово наказаны.
— Я просто плавал в отваре розмарина и руты. Теперь от меня исходит восхитительный аромат. Разве вы не заметили? Понюхайте.
Она не обратила внимания на его протянутую руку.
— Это тоже немного помогает. — Видно было, что ей еще трудно говорить, и низкий от природы голос звучал хрипловато, но она упрямо продолжала: — Я обдумала, какие еще травы вы должны собрать. Дайте мне бумагу и перо, и я напишу, что нужно принести. — Не дожидаясь, пока он выполнит это распоряжение, она прерывисто вздохнула и немедленно перешла к следующим указаниям. — В Бердфордшире хорошие результаты давало мытье стен в домах, где были больные лихорадкой, с негашеной известью. Здесь можно ее достать?
С.Т. отрицательно покачал головой, не сводя с нее глаз. Он сомневался, стоило ли ей позволять так много говорить.
Пальцы ее беспокойно теребили край простыни.
— Вам придется получить ее самому. Я скажу, как это делается. Но сначала нужно собрать травы. Вы должны приготовить несколько необходимых отваров и принимать их. — Она закрыла глаза, мгновение помолчала и вновь открыла их. — Холодные ванны нужно продолжать. И вы немедленно скажете мне, если у вас заболит голова или появятся какие-нибудь другие симптомы. Я напишу вам их перечень. Теперь об извести. Вы должны взять…
К тому времени, как С.Т. получил целый перечень профилактических мер, которые он должен был предпринять для сохранения своего здоровья, он начал сомневаться, действительно ли мисс Ли Страхан заботится о нем, или она просто прирожденный сержант, муштрующий новобранцев. У нее был как раз тот стиль отдачи приказов, с распределением их важности, — кратких, без лишних слов, который ему напоминал сдержанно-сухие поучения и одновременно манеру сборщиков налогов. Он начал боком выходить из комнаты и, чтобы ускорить свой уход, сказал, что у него выкипает чеснок и сбежал от нее по винтовой лестнице.
Он вошел в оружейную комнату, стараясь вспомнить, с чего же ему следовало начать, но так и не сумел, покачав головой.
— Черт побери, — пробормотал он, глядя на портрет Харона. — Известь. Хинная корка. Проклятье!
Отшвырнув ногой комок земли, он стащил с себя куртку и решил, что лучше он выпотрошит фазана. Он не собирался торчать здесь, собирая травы, белить стены, — как только она сможет обходиться без него, он оставит ей запас еды, а сам пойдет искать Немо.
Когда он принес ей на обед блюдо, которое местные жители называли «эго булидо», она сидела на его стуле, завернувшись в простыню. С.Т. с раздражением проворчал:
— Вы же снова заболеете, черт вас возьми. Ложитесь обратно в постель.
Она холодно взглянула на него, а затем на оббитую миску, полную хлеба, залитого бульоном из шалфея и чеснока, приправленным оливковым маслом. С.Т. часто ел это сам и именно «эго булидо» столетиями поддерживало крестьян Прованса. С.Т. знал, что Марк даже считал это блюдо особенно полезным для больных, но мисс Ли Страхан только понюхала еду и тут же отвернулась.
— Я не могу, — сказала она, еще сильнее побледнев.
— Вы не можете это есть?
— Чеснок! — В том, как она произнесла это слово, выразилось все ее глубочайшее отвращение. Он присел на край кровати.
— Что ж, хорошо. — Он взял миску и стал есть сам. Она смотрела на него, поджав губы. Он оперся о столбик кровати и с наслаждением ел ароматный суп. — Что бы вы предпочитали, мадемуазель?
— Может… немного крепкого говяжьего бульона?
— Я как-то слышал, что в Провансе была одна корова, — сказал он. — В Авиньоне. Это в тридцати лье отсюда. — Он зачерпнул еще кусок хлеба. — Леди Харвей привезла ее из Англии.
— Ox, — вздохнула она.
— Ей не нравилось добавлять в чай козье молоко.
Ли прикусила губу.
— Тогда, может быть, просто хлеба.
— Как хотите. — Он покачал головой, доедая последние куски в миске. — Я принесу вам хлеба, прежде чем уйду.
— Куда уйдете? — быстро спросила она. Он отставил миску в сторону.
— Сначала в деревню. Может, потом дальше, я пока не знаю. Я хотел день-другой подождать, но если вы достаточно окрепли, чтобы испытывать брезгливость, то я думаю, вас можно оставить одну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110