— резко спросил Тарквин.
— Я… я не знаю, ваша светлость. Они вышли вдвоем с виконтом и еще не вернулись. Не секрет, что лорд Эджкомб, . как правило, возвращается домой на рассвете, — смущенно добавила Хенни, теребя оборки передника и поправляя съехавший набок чепец.
Ярость Тарквина тут же сменилась дурными предчувствиями. Как эту глупую девчонку угораздило пойти с Люсьеном! Она ведь и представления не имеет, каким образом привык развлекаться ее супруг. Она слишком наивна, чтобы вообразить, какие опасности таит ночная жизнь Лондона. Невинность Джулианы была той картой, на которую он ставил в своей игре. Теперь же это целомудрие в сочетании с независимым, мятежным духом может навлечь на нее серьезные беды, если Джулиана согласится-таки на альянс с Эджкомбом. Возможно, он совершил ошибку и ему нужно было искать для этой сделки взрослую, умудренную жизненным опытом женщину, которая не приподносила бы ему сюрпризов. Но такая женщина не может быть девственницей, а шлюха на роль матери наследника Эджкомба не годится.
Но выбор уже сделан! Тарквин рассчитывал со временем помешать сближению Джулианы и Люсьена, но оказалось, что эта проблема гораздо сложнее. Джулиана действует активно, а значит, и ему придется поспешить.
— Что-нибудь не так, ваша светлость? — Хенни обеспоко-енно вглядывалась в хмурое лицо графа. — Если я в чем-то виновата…
— Нет, вы ни в чем не виноваты, — перебил ее Тарквин. — Леди Эджкомб сама себе хозяйка. Ступайте спать. Сегодня ей уже не понадобятся ваши услуги.
Хенни недоверчиво посмотрела на графа, но молча сделала книксен и удалилась из спальни. Тарквин еще несколько минут простоял в задумчивости, отстукивая пальцами по столешнице какой-то мотивчик.
Потом он вернулся тем же путем к себе в комнату, сбросил халат и быстро облачился в бриджи из оленьей кожи, башмаки и простой, неброский плащ. На всякий случай он решил взять с собой трость, которая с виду была вполне безобидной, но внутри содержала острый клинок. Тарквин спустился вниз и позвал лакея.
— В котором часу виконт Эджкомб с супругой вышли из дома?
— Я точно не знаю, ваша светлость. Но, со слов Кэтлета, понял, что незадолго до того, как уехали вы.
Тарквин проклинал собственную глупость. Ну почему он не поинтересовался, где Джулиана, перед тем как уйти? Как можно было недооценить дух неповиновения, которым была пропитана вся натура Джулианы?
Тарквин вышел из дома и подозвал мальчишку-светильщика, который с готовностью перебежал через улицу и поклонился графу.
— Куда вы изволите идти, милорд?
— В Ковент-Гарден. — Тарквин решил, что именно это место станет начальной, а если повезет, то и конечной точкой его поисков.
Мальчишка подкрутил фитиль, чтобы фонарь разгорелся ярче, и зашагал вслед за графом, стараясь подладиться под его легкую, торопливую походку.
Джулиана жадно вдохнула свежий воздух, пытаясь избавиться от преследующего стойкого запаха крови. Однако от мучительных картин, встающих перед мысленным взором, она избавиться не могла. Хотя девушке и удавалось время от времени закрывать глаза, вид изорванных в клочья, истекающих кровью птиц, валяющихся на опилках арены, густо усыпанной разноцветными перьями, потряс ее до глубины души. До сих пор в ушах у нее звучал оглушительный рев, которым публика встречала каждую новую пару бойцовых птиц — красавцев петухов с посеребренными шпорами. Перед Джулианой закружился калейдоскоп разинутых ртов, изрыгающих проклятия и восторженные крики; мутных пьяных глаз, в которых сверкала звериная жестокость; петухов с налитыми кровью гребнями. Впервые в жизни Джулиана была на волосок от обморока.
Призвав на помощь все свое самообладание, Джулиана все же заставила себя не потерять сознание. Косые взгляды, которые Люсьен то и дело бросал в ее сторону, не остались не замеченными Джулианой. Виконт становился все более злобным, по мере того как зрителей охватывал ажиотаж. Похоже, Люсьен проигрывал. В то время как Бертран азартно ставил гинею за гинеей, Люсьен с проклятиями выворачивал наизнанку пустые карманы. И тем не менее только во время четвертого поединка, когда петухи раздирали друг друга в клочья уже в течение сорока пяти минут, Люсьен поднялся и заявил, что с него довольно этой скучищи.
Джулиана не помнила, как оказалась на улице под черным, усеянным звездами небом. Ей хотелось доползти до ближайших кустов и извергнуть из себя липкий кровавый осадок, который, казалось, проник в самое нутро. Но мысль о злорадстве Люсьена останавливала ее.
— Ну что, моя дорогая, я вижу, вам понравилась наша экскурсия, — самодовольно улыбаясь, сказал Люсьен.
— Она была не только интересной, но и поучительной, милорд, — ответила Джулиана, обрадованная, что ее голос звучит спокойно.
Люсьен нахмурился, придирчиво вглядываясь в лицо Джулианы, на котором отсвечивало пламя редких факелов, освещавших дорожку от Королевской арены к воротам. Его явно разочаровала стойкость супруги.
— Меня мучит зверская жажда, — заявил Фрэнк Карсон, ослабляя тутой ворот куртки. — Пошли в «Голову Шекспира». Там можно и выпить, и в кости перекинуться.
— Отличная идея, — кивнул Фреди, вытирая носовым платком испарину со лба. — Ты идешь с нами, Эджкомб?
— Разумеется, — поспешно ответил виконт, — ночь только началась. Пойдемте, мадам. — Он взял Джулиану под руку и быстро потащил к воротам.
— Эй, приятель! Давай сюда, ленивый ублюдок! — Люсьен призывно взмахнул рукой, и кучер одинокого кеба, ожидающего на стоянке кого-нибудь из припозднившихся посетителей Королевской арены, выплюнул окурок и, взмахнув кнутом, направил упряжку к воротам.
— Куда прикажете?
— В таверну «Голова Шекспира», — ответил Люсьен и полез в повозку, предоставляя Джулиане следовать за ним. Джулиана заметила, что ее нижние юбки заляпаны куриным пометом, а на атласные туфельки налипли опилки вперемешку с чем-то донельзя зловонным. Она плотнее завернулась в накидку, содрогаясь от непреодолимого отвращения, и забилась в дальний угол.
Джулиана изнемогала от усталости и в то же время со все возрастающим ужасом думала о том, что еще предстоит ей пережить в эту ночь. Люсьен, казалось, обезумел, его глаза сверкали болезненным, возбужденным блеском, а лицо приобрело сизый оттенок, что как никогда подчеркивало его сходство с ожившим мертвецом. Стоило ему открыть рот, чтобы что-то сказать, как из груди вырывался хрип. Джулиана инстинктивно чувствовала, что Люсьен вынашивает какой-то тайный, отвратительный замысел. Косые взгляды, полные злобы и коварства, которые он то и дело бросал на нее, настораживали Джулиану. Связаться с виконтом, чтобы отомстить Тарквину, было величайшей глупостью с ее стороны. К тому же нельзя было составлять ему компанию в его низкопробных, развратных развлечениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
— Я… я не знаю, ваша светлость. Они вышли вдвоем с виконтом и еще не вернулись. Не секрет, что лорд Эджкомб, . как правило, возвращается домой на рассвете, — смущенно добавила Хенни, теребя оборки передника и поправляя съехавший набок чепец.
Ярость Тарквина тут же сменилась дурными предчувствиями. Как эту глупую девчонку угораздило пойти с Люсьеном! Она ведь и представления не имеет, каким образом привык развлекаться ее супруг. Она слишком наивна, чтобы вообразить, какие опасности таит ночная жизнь Лондона. Невинность Джулианы была той картой, на которую он ставил в своей игре. Теперь же это целомудрие в сочетании с независимым, мятежным духом может навлечь на нее серьезные беды, если Джулиана согласится-таки на альянс с Эджкомбом. Возможно, он совершил ошибку и ему нужно было искать для этой сделки взрослую, умудренную жизненным опытом женщину, которая не приподносила бы ему сюрпризов. Но такая женщина не может быть девственницей, а шлюха на роль матери наследника Эджкомба не годится.
Но выбор уже сделан! Тарквин рассчитывал со временем помешать сближению Джулианы и Люсьена, но оказалось, что эта проблема гораздо сложнее. Джулиана действует активно, а значит, и ему придется поспешить.
— Что-нибудь не так, ваша светлость? — Хенни обеспоко-енно вглядывалась в хмурое лицо графа. — Если я в чем-то виновата…
— Нет, вы ни в чем не виноваты, — перебил ее Тарквин. — Леди Эджкомб сама себе хозяйка. Ступайте спать. Сегодня ей уже не понадобятся ваши услуги.
Хенни недоверчиво посмотрела на графа, но молча сделала книксен и удалилась из спальни. Тарквин еще несколько минут простоял в задумчивости, отстукивая пальцами по столешнице какой-то мотивчик.
Потом он вернулся тем же путем к себе в комнату, сбросил халат и быстро облачился в бриджи из оленьей кожи, башмаки и простой, неброский плащ. На всякий случай он решил взять с собой трость, которая с виду была вполне безобидной, но внутри содержала острый клинок. Тарквин спустился вниз и позвал лакея.
— В котором часу виконт Эджкомб с супругой вышли из дома?
— Я точно не знаю, ваша светлость. Но, со слов Кэтлета, понял, что незадолго до того, как уехали вы.
Тарквин проклинал собственную глупость. Ну почему он не поинтересовался, где Джулиана, перед тем как уйти? Как можно было недооценить дух неповиновения, которым была пропитана вся натура Джулианы?
Тарквин вышел из дома и подозвал мальчишку-светильщика, который с готовностью перебежал через улицу и поклонился графу.
— Куда вы изволите идти, милорд?
— В Ковент-Гарден. — Тарквин решил, что именно это место станет начальной, а если повезет, то и конечной точкой его поисков.
Мальчишка подкрутил фитиль, чтобы фонарь разгорелся ярче, и зашагал вслед за графом, стараясь подладиться под его легкую, торопливую походку.
Джулиана жадно вдохнула свежий воздух, пытаясь избавиться от преследующего стойкого запаха крови. Однако от мучительных картин, встающих перед мысленным взором, она избавиться не могла. Хотя девушке и удавалось время от времени закрывать глаза, вид изорванных в клочья, истекающих кровью птиц, валяющихся на опилках арены, густо усыпанной разноцветными перьями, потряс ее до глубины души. До сих пор в ушах у нее звучал оглушительный рев, которым публика встречала каждую новую пару бойцовых птиц — красавцев петухов с посеребренными шпорами. Перед Джулианой закружился калейдоскоп разинутых ртов, изрыгающих проклятия и восторженные крики; мутных пьяных глаз, в которых сверкала звериная жестокость; петухов с налитыми кровью гребнями. Впервые в жизни Джулиана была на волосок от обморока.
Призвав на помощь все свое самообладание, Джулиана все же заставила себя не потерять сознание. Косые взгляды, которые Люсьен то и дело бросал в ее сторону, не остались не замеченными Джулианой. Виконт становился все более злобным, по мере того как зрителей охватывал ажиотаж. Похоже, Люсьен проигрывал. В то время как Бертран азартно ставил гинею за гинеей, Люсьен с проклятиями выворачивал наизнанку пустые карманы. И тем не менее только во время четвертого поединка, когда петухи раздирали друг друга в клочья уже в течение сорока пяти минут, Люсьен поднялся и заявил, что с него довольно этой скучищи.
Джулиана не помнила, как оказалась на улице под черным, усеянным звездами небом. Ей хотелось доползти до ближайших кустов и извергнуть из себя липкий кровавый осадок, который, казалось, проник в самое нутро. Но мысль о злорадстве Люсьена останавливала ее.
— Ну что, моя дорогая, я вижу, вам понравилась наша экскурсия, — самодовольно улыбаясь, сказал Люсьен.
— Она была не только интересной, но и поучительной, милорд, — ответила Джулиана, обрадованная, что ее голос звучит спокойно.
Люсьен нахмурился, придирчиво вглядываясь в лицо Джулианы, на котором отсвечивало пламя редких факелов, освещавших дорожку от Королевской арены к воротам. Его явно разочаровала стойкость супруги.
— Меня мучит зверская жажда, — заявил Фрэнк Карсон, ослабляя тутой ворот куртки. — Пошли в «Голову Шекспира». Там можно и выпить, и в кости перекинуться.
— Отличная идея, — кивнул Фреди, вытирая носовым платком испарину со лба. — Ты идешь с нами, Эджкомб?
— Разумеется, — поспешно ответил виконт, — ночь только началась. Пойдемте, мадам. — Он взял Джулиану под руку и быстро потащил к воротам.
— Эй, приятель! Давай сюда, ленивый ублюдок! — Люсьен призывно взмахнул рукой, и кучер одинокого кеба, ожидающего на стоянке кого-нибудь из припозднившихся посетителей Королевской арены, выплюнул окурок и, взмахнув кнутом, направил упряжку к воротам.
— Куда прикажете?
— В таверну «Голова Шекспира», — ответил Люсьен и полез в повозку, предоставляя Джулиане следовать за ним. Джулиана заметила, что ее нижние юбки заляпаны куриным пометом, а на атласные туфельки налипли опилки вперемешку с чем-то донельзя зловонным. Она плотнее завернулась в накидку, содрогаясь от непреодолимого отвращения, и забилась в дальний угол.
Джулиана изнемогала от усталости и в то же время со все возрастающим ужасом думала о том, что еще предстоит ей пережить в эту ночь. Люсьен, казалось, обезумел, его глаза сверкали болезненным, возбужденным блеском, а лицо приобрело сизый оттенок, что как никогда подчеркивало его сходство с ожившим мертвецом. Стоило ему открыть рот, чтобы что-то сказать, как из груди вырывался хрип. Джулиана инстинктивно чувствовала, что Люсьен вынашивает какой-то тайный, отвратительный замысел. Косые взгляды, полные злобы и коварства, которые он то и дело бросал на нее, настораживали Джулиану. Связаться с виконтом, чтобы отомстить Тарквину, было величайшей глупостью с ее стороны. К тому же нельзя было составлять ему компанию в его низкопробных, развратных развлечениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115