три этажа на углу Девяносто второй улицы и Пятой авеню, прекрасный вид на парк, бурбон и виски. В этом доме не подавали лимонада. Правда, можно было заказать джин и водку. У себя дома Тиффани всегда пила «Блэк лэйбл».
Она стояла возле двери с двойной порцией виски, когда вошла Кизия.
— Кизия! Божественно! Ты выглядишь сказочно. Мы Только что начали. Ты ничего не пропустила! — Тут она права.
Тиффани была уже хороша и не могла заметить нюансы в голосе Кизии или темные круги под глазами от слез. День все-таки взял с нее пошлину.
— Бурбон или виски?
— И то и другое.
Это поставило Тиффани в тупик. Она была уже достаточно пьяна. С полудня.
— Извини, дорогая. Я не хотела тебя смутить. Пожалуй, лучше виски с содовой, но не изволь беспокоиться. Я справлюсь сама.
Кизия направилась к бару и по такому случаю бросилась пить наперегонки с Тиффани. Второй раз в жизни она напилась. Из-за Люка. Но в прошлый раз она была по крайней мере счастлива.
Глава 16
— Кизия? — Это был Эдвард.
— Привет, дорогой. Что нового?
— Это я хотел у тебя выяснить. Отдаешь ли ты себе отчет в том, что мы не виделись и не разговаривали с тобой почти три недели?
— Не только с тобой. Со всеми. Я пребываю в зимней спячке. — Разговаривая, она жевала яблоко, положив ноги на стол.
— Ты больна?
— Нет, просто занята.
— Пишешь?
— Ага.
— Ты нигде не появлялась. Я начал волноваться.
— Не надо. У меня все в порядке. Пару раз я выходила, но только для того, чтобы продолжить игру с газетой. Мое «явление» было коротким и спорадическим. Я довольно крепко привязана к дому.
— По каким-то особым причинам? — Он сделал очередную попытку что-то выяснить, она же продолжала безразлично жевать.
— Никаких причин. Просто работа. И потом, у меня не было желания выходить из дому без особой нужды.
— Опасалась встретить Уита?
— Нет… ну… может быть, немного. Больше боялась нарваться на кого-нибудь из местных шишек. Но в действительности я по уши в работе. Готовлю три статьи, и у всех срок истекает на следующей неделе.
— Тогда я рад, что у тебя все в порядке. Дорогая, по правде сказать, я хотел пригласить тебя на ланч.
Она скривилась, отложила в сторону остатки яблока.
— Знаешь, милый, что я скажу тебе… — И вдруг начала смеяться. — Хорошо. Принимаю твое предложение. Но встретимся не в обычном для нас месте.
— Боже мой! Я начинаю верить, что ты становишься затворницей. — Он тоже рассмеялся, но в голосе его все еще звучала тревога. — Кизия, ты уверена, что с тобой все нормально?
— Все прекрасно. Честно.
Она была бы намного счастливее, если бы могла видеться с Люком. Дважды в день они надрывали голоса по телефону, но он не позволял ей быть рядом. Там, где он находился, развивались серьезные события. Поэтому она с головой окунулась в работу.
— Хорошо. Тогда где бы ты хотела поесть?
— Я знаю небольшой приятный ресторанчик на восточной Шестьдесят третьей улице. Там подают вегетарианские блюда. Как тебе это нравится?
— Хочешь правду?
— Конечно, почему нет?
— Это омерзительно. Она засмеялась.
— Будь паинькой, дорогой. Тебе понравится.
— Ради тебя, Кизия… даже ресторан с вегетарианской пищей. Но скажи мне правду, это ужасно?
— Ну и что, если так! Закажи кусок мяса в своем любимом ресторане и возьми с собой.
— Не доводи до абсурда.
— Тогда попробуй. Там правда неплохо.
— Ах, молодость!
Договорились встретиться в половине первого, но она приехала раньше. А вскоре появился и он. Огляделся вокруг: могло быть и хуже. Люди, сидевшие за небольшими деревянными столиками, представляли собой здоровую смесь горожан, проживающих на восточной стороне Нью-Йорка. Секретарши, художественные директора, хиппи, симпатичные девушки в голубых джинсах, с портфелями, парни во фланелевых рубашках, с длинными, до плеч, волосами, редкие мужчины в костюмах. Ни он, ни Кизия не выделялись из этой среды, что принесло ему облегчение. Конечно, это не «Ля Гренвиль», но, слава Богу, и не «Хорн энд Хардард»… И дело не в еде, а в посетителях. Посетители! Они были не в стиле Эдварда. Никому не известно, что у Кизии на уме. У девочки изощренное чувство юмора.
Она сидела за угловым столиком. В джинсах. Подойдя к столу, он широко ей улыбнулся и наклонился для поцелуя.
— Я так скучал по тебе, дитя. — Глубину своей привязанности к ней он сознавал только при встрече. Это было такое же чувство, что охватывало его каждый раз, когда они впервые после лета встречались за ланчем.
— Мне тоже не хватало тебя, милый. Черт возьми, мы не виделись целую вечность. А ведь скоро Хэлоуин. — Она лукаво рассмеялась, в то время как он, усаживаясь за стол, старался заглянуть ей в лицо. В ее глазах было что-то особое… то, что он заметил еще во время их последней встречи. А как она похудела!
— Ты теряешь в весе, — по-отцовски заметил он.
— Да, но немного. У меня плохой аппетит, когда работаю.
— Тебе надо больше есть.
— Может, в «Ле Мистраль»? Или в «Ля Коти баск»? Для укрепления здоровья. — Она снова посмеивалась над ним. Не враждебно, но и не дружелюбно.
— Кизия, малышка, ты уже не столь молода, чтобы превращаться в хиппи, — парировал он ее выпад.
— Ты абсолютно прав, дорогуша. Я об этом даже не помышляю. Просто я раба печатного слова. Неожиданно я почувствовала, что нашла себя в работе. И это прекрасное ощущение.
Он молча кивнул и закурил сигару. Интересно знать, сколько во всем этом правды. Возможно, она действительно ушла с головой в работу. По крайней мере это респектабельно. Но не очень похоже. Его продолжали беспокоить неуловимые в ней перемены, он их чувствовал. Она похудела, внутренне напряжена. И разговаривает как-то по-другому, словно обрела наконец свое место в жизни.
— Здесь подают что-нибудь выпить? — Он мрачно смотрел на меню, написанное мелом на доске, прибитой к стене. Коктейли в нем не упоминались, зато предлагались морковный сок и подливка к моллюскам. Эдвард не выносил ни того, ни другого.
— О, Эдвард, я как-то не подумала об этом. Извини меня! — Ее глаза вновь смеялись, она шлепнула его по руке. — Ты знаешь, я и впрямь скучала по тебе. Но мне надо было побыть одной.
— Я согласился бы с этим, если бы одиночество шло тебе на пользу. Но как раз в этом я и не уверен. Ты выглядишь так, будто работа изводит тебя.
Она медленно кивнула.
— Ты прав. Становится все труднее тянуть эту колонку в газете. Может, уже пора отказаться? — Она нисколько не сожалела о том, что придется отречься от Мартина Хэллама. Невелика потеря.
— Ты серьезно? — Такая перспектива пугала его. Если она перестанет писать, как часто будет тогда появляться среди знакомых, на вечерах и приемах?
— Посмотрю. Спешить не буду. Хотя серьезно об этом подумываю. Семь лет — срок большой. Может, настало время для отставки Мартина Хэллама?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Она стояла возле двери с двойной порцией виски, когда вошла Кизия.
— Кизия! Божественно! Ты выглядишь сказочно. Мы Только что начали. Ты ничего не пропустила! — Тут она права.
Тиффани была уже хороша и не могла заметить нюансы в голосе Кизии или темные круги под глазами от слез. День все-таки взял с нее пошлину.
— Бурбон или виски?
— И то и другое.
Это поставило Тиффани в тупик. Она была уже достаточно пьяна. С полудня.
— Извини, дорогая. Я не хотела тебя смутить. Пожалуй, лучше виски с содовой, но не изволь беспокоиться. Я справлюсь сама.
Кизия направилась к бару и по такому случаю бросилась пить наперегонки с Тиффани. Второй раз в жизни она напилась. Из-за Люка. Но в прошлый раз она была по крайней мере счастлива.
Глава 16
— Кизия? — Это был Эдвард.
— Привет, дорогой. Что нового?
— Это я хотел у тебя выяснить. Отдаешь ли ты себе отчет в том, что мы не виделись и не разговаривали с тобой почти три недели?
— Не только с тобой. Со всеми. Я пребываю в зимней спячке. — Разговаривая, она жевала яблоко, положив ноги на стол.
— Ты больна?
— Нет, просто занята.
— Пишешь?
— Ага.
— Ты нигде не появлялась. Я начал волноваться.
— Не надо. У меня все в порядке. Пару раз я выходила, но только для того, чтобы продолжить игру с газетой. Мое «явление» было коротким и спорадическим. Я довольно крепко привязана к дому.
— По каким-то особым причинам? — Он сделал очередную попытку что-то выяснить, она же продолжала безразлично жевать.
— Никаких причин. Просто работа. И потом, у меня не было желания выходить из дому без особой нужды.
— Опасалась встретить Уита?
— Нет… ну… может быть, немного. Больше боялась нарваться на кого-нибудь из местных шишек. Но в действительности я по уши в работе. Готовлю три статьи, и у всех срок истекает на следующей неделе.
— Тогда я рад, что у тебя все в порядке. Дорогая, по правде сказать, я хотел пригласить тебя на ланч.
Она скривилась, отложила в сторону остатки яблока.
— Знаешь, милый, что я скажу тебе… — И вдруг начала смеяться. — Хорошо. Принимаю твое предложение. Но встретимся не в обычном для нас месте.
— Боже мой! Я начинаю верить, что ты становишься затворницей. — Он тоже рассмеялся, но в голосе его все еще звучала тревога. — Кизия, ты уверена, что с тобой все нормально?
— Все прекрасно. Честно.
Она была бы намного счастливее, если бы могла видеться с Люком. Дважды в день они надрывали голоса по телефону, но он не позволял ей быть рядом. Там, где он находился, развивались серьезные события. Поэтому она с головой окунулась в работу.
— Хорошо. Тогда где бы ты хотела поесть?
— Я знаю небольшой приятный ресторанчик на восточной Шестьдесят третьей улице. Там подают вегетарианские блюда. Как тебе это нравится?
— Хочешь правду?
— Конечно, почему нет?
— Это омерзительно. Она засмеялась.
— Будь паинькой, дорогой. Тебе понравится.
— Ради тебя, Кизия… даже ресторан с вегетарианской пищей. Но скажи мне правду, это ужасно?
— Ну и что, если так! Закажи кусок мяса в своем любимом ресторане и возьми с собой.
— Не доводи до абсурда.
— Тогда попробуй. Там правда неплохо.
— Ах, молодость!
Договорились встретиться в половине первого, но она приехала раньше. А вскоре появился и он. Огляделся вокруг: могло быть и хуже. Люди, сидевшие за небольшими деревянными столиками, представляли собой здоровую смесь горожан, проживающих на восточной стороне Нью-Йорка. Секретарши, художественные директора, хиппи, симпатичные девушки в голубых джинсах, с портфелями, парни во фланелевых рубашках, с длинными, до плеч, волосами, редкие мужчины в костюмах. Ни он, ни Кизия не выделялись из этой среды, что принесло ему облегчение. Конечно, это не «Ля Гренвиль», но, слава Богу, и не «Хорн энд Хардард»… И дело не в еде, а в посетителях. Посетители! Они были не в стиле Эдварда. Никому не известно, что у Кизии на уме. У девочки изощренное чувство юмора.
Она сидела за угловым столиком. В джинсах. Подойдя к столу, он широко ей улыбнулся и наклонился для поцелуя.
— Я так скучал по тебе, дитя. — Глубину своей привязанности к ней он сознавал только при встрече. Это было такое же чувство, что охватывало его каждый раз, когда они впервые после лета встречались за ланчем.
— Мне тоже не хватало тебя, милый. Черт возьми, мы не виделись целую вечность. А ведь скоро Хэлоуин. — Она лукаво рассмеялась, в то время как он, усаживаясь за стол, старался заглянуть ей в лицо. В ее глазах было что-то особое… то, что он заметил еще во время их последней встречи. А как она похудела!
— Ты теряешь в весе, — по-отцовски заметил он.
— Да, но немного. У меня плохой аппетит, когда работаю.
— Тебе надо больше есть.
— Может, в «Ле Мистраль»? Или в «Ля Коти баск»? Для укрепления здоровья. — Она снова посмеивалась над ним. Не враждебно, но и не дружелюбно.
— Кизия, малышка, ты уже не столь молода, чтобы превращаться в хиппи, — парировал он ее выпад.
— Ты абсолютно прав, дорогуша. Я об этом даже не помышляю. Просто я раба печатного слова. Неожиданно я почувствовала, что нашла себя в работе. И это прекрасное ощущение.
Он молча кивнул и закурил сигару. Интересно знать, сколько во всем этом правды. Возможно, она действительно ушла с головой в работу. По крайней мере это респектабельно. Но не очень похоже. Его продолжали беспокоить неуловимые в ней перемены, он их чувствовал. Она похудела, внутренне напряжена. И разговаривает как-то по-другому, словно обрела наконец свое место в жизни.
— Здесь подают что-нибудь выпить? — Он мрачно смотрел на меню, написанное мелом на доске, прибитой к стене. Коктейли в нем не упоминались, зато предлагались морковный сок и подливка к моллюскам. Эдвард не выносил ни того, ни другого.
— О, Эдвард, я как-то не подумала об этом. Извини меня! — Ее глаза вновь смеялись, она шлепнула его по руке. — Ты знаешь, я и впрямь скучала по тебе. Но мне надо было побыть одной.
— Я согласился бы с этим, если бы одиночество шло тебе на пользу. Но как раз в этом я и не уверен. Ты выглядишь так, будто работа изводит тебя.
Она медленно кивнула.
— Ты прав. Становится все труднее тянуть эту колонку в газете. Может, уже пора отказаться? — Она нисколько не сожалела о том, что придется отречься от Мартина Хэллама. Невелика потеря.
— Ты серьезно? — Такая перспектива пугала его. Если она перестанет писать, как часто будет тогда появляться среди знакомых, на вечерах и приемах?
— Посмотрю. Спешить не буду. Хотя серьезно об этом подумываю. Семь лет — срок большой. Может, настало время для отставки Мартина Хэллама?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98