О Боже, сохрани его!
В это время зазвонил телефон, отвлекая ее внимание от газеты. Не сейчас… Что, если… Машинально она двинулась к телефону, все еще держа в руке газету и пытаясь прочесть написанное.
— «Ло…» — Не могла оторвать глаз от статьи.
— Кизия? — Ей показалось, что спрашивают кого-то другого.
— Что?
— Миссис Сен-Мартин?
— Нет, мне жаль, она… Лукас?
— Да, черт возьми. Что происходит? испытывали замешательство.
— Я… Извини, я… О Господи, с тобой все в порядке?
Ужас все еще сжимал ей горло, она боялась сказать что-нибудь лишнее. Может, он находится в таком месте, откуда нельзя говорить? Статья в газете неожиданно подсказала ей многое. Раньше она подозревала, сейчас была уверена. Неважно, что он говорил ей. Она знала истину.
— Конечно, у меня все хорошо. Ты говоришь так, будто только что встретилась с привидением. Что-нибудь случилось?
— Весьма удачное сравнение, мистер Джонс. Но все ли в порядке, я не знаю. Полагаю, об этом мне расскажешь ты?
— Подожди несколько часов, и я тебе расскажу все, что пожелаешь, даже более того. В пределах разумного, конечно. — Он говорил глубоким хриплым голосом, сквозь смех проскальзывала усталость.
— Что ты имеешь в виду? — Кизия затаила дыхание, ожидая, надеясь. Она только что пережила испуг, а сейчас… Но она не смела надеяться.
— Я хочу, чтобы ты отрясла прах Нью-Йорка со своих ног, леди. Без тебя я схожу с ума. Вот что я имею в виду! Как ты смотришь на то, чтобы прилететь сюда следующим рейсом?
— В Сан-Франциско? Ты это имеешь в виду?
— Именно, черт возьми. Мне страшно не хватает тебя, ни о чем другом я не могу думать, и вообще я здесь дошел до ручки. Очень уж давно я не держался за твою попочку. Кажется, прошло уже пятьсот лет!
— О, милый, я обожаю тебя. Если бы ты знал, как мне плохо. Я только что подумала… Я прочла в газетах и…
Он тут же прервал ее:
— Не обращай внимания, крошка. Все хорошо. — Именно это ей и хотелось услышать.
— Что ты собираешься сейчас делать? — спросила она с тяжелым вздохом.
— Возьму несколько свободных дней, встречусь с друзьями. Но ты — самый близкий друг, тебя я хотел бы увидеть в первую очередь. Когда сможешь прилететь?
Она взглянула на часы.
— Не знаю. Я… А когда вылетает следующий самолет? — В Нью-Йорке было начало четвертого.
— Есть рейс в пять тридцать. Успеешь?
— Господи. Я должна быть в аэропорту не позже пяти, значит, из дома надо выехать в четыре, то есть… мне остается один час, чтобы упаковать вещи и… Успею. — Вскочила на ноги, бросила взгляд в спальню. — Что взять с собой?
— Свое прелестное маленькое тело.
— Кроме него, глупый. — Уже несколько недель она так не смеялась. Три недели, если точно. Они не виделись три недели.
— Откуда мне знать, черт возьми, что тебе взять с собой?
— Дорогой, там тепло или холодно?
— Туман. Холодно ночью, тепло днем. Мне кажется… К черту, Кизия! Ну, посмотри прогноз в «Таймс». Только не бери норковое манто.
— Откуда ты знаешь, что оно у меня есть? Ты никогда его не видел. — Она вновь смеялась. К дьяволу все эти газетные заголовки. У него все в порядке, и он ее любит.
— Норка у тебя быть должна. Так что не бери ее с собой.
— И не думала. Еще какие-нибудь пожелания?
— Только одно. Я чертовски люблю тебя, леди, и потому последний раз позволил тебе так надолго исчезнуть с моих глаз.
— Обещания, обещания! Эй, а ты встретишь меня?
— В аэропорту? — Казалось, он был удивлен.
— Ага.
— А я должен? Что, будет хуже, если не встречу? — Снова все возвращается: будь осторожен, не теряй головы!
— Я не видела тебя три недели, и я тебя люблю.
— Я встречу тебя! — прокричал он восторженно.
— Вот это уже лучше.
— Точно, мэм. — Мягкий смех пощекотал ей ухо, и телефон отключился. Он вел битву со своей совестью в эти три очень трудные недели. Проиграл… или выиграл, еще не знал. Но был уверен в одном: Кизия должна быть с ним. Должна. Несмотря ни на что.
Глава 17
Самолет приземлился в 7.14 вечера по местному времени. Она поднялась с кресла еще до того, как он подрулил к стоянке и остановился. Несмотря на горячие возражения стюардесс, она вместе с другими пассажирами стояла в проходе.
Чтобы поменьше привлекать к себе внимание, она вылетела на побережье, надев черные брючки и черный свитер. Легкое пальто перебросила через руку, темные очки сдвинула на лоб. Выглядела скромно, пожалуй, даже слишком скромно, но изысканно. Мужчины провожали ее взглядами, но приходили к выводу, что она слишком богата и неприступна. Женщины смотрели с завистью: стройные бедра, тонкая талия, густые волосы, большие глаза… Кизия из тех женщин, которые не остаются незамеченными.
Казалось, двери никогда не откроются. В самолете было жарко и душно. Сумки пассажиров давили ей ноги. Дети начали плакать. Наконец дверь открылась. Толпа стала двигаться, сначала чуть заметно, потом все быстрее. Кизия буквально протиснулась в дверь вместе с другими пассажирами и, как только повернула за угол, сразу же увидела его.
Люк возвышался над толпой. Черные волосы блестели, она различала даже его глаза. В руке он держал сигару и был весь в ожидании. Кизия помахала ему, он заметил, радостно улыбнулся и осторожно стал выбираться из толпы. Через минуту оказался рядом с ней, обхватил ее и поднял высоко в воздух.
— Малыш, как замечательно, что ты здесь!
— О, Лукас! — Она вся сияла от радости, их губы встретились в долгожданном поцелуе. Пусть провалятся в преисподнюю все эти фотографы! Пусть получат то, что хотят! Наконец-то она снова в его объятиях. Пассажиры обходили их стороной, как вода обтекает встретившийся на пути камень. А когда они очнулись, вокруг уже никого не было.
— Захватим багаж — и домой.
Они обменялись улыбками, как очень близкие люди, и, держась за руки, спустились на эскалаторе в багажную камеру. Люди оглядывались на них, идущих под руку. Вместе они составляли пару, мимо которой невозможно пройти без зависти.
— Сколько чемоданов?
— Два.
— Два? Мы ведь пробудем здесь только три дня, — рассмеялся он и снова сжал ее в объятиях. Она постаралась спрятать боль, появившуюся в глазах. Три дня? И это все? Но хотя бы и три. Главное, что они снова вместе.
Он подхватил чемоданы с крутящегося стола, словно детские игрушки. Один сунул под мышку, той же рукой захватил второй. Другой рукой крепко прижал к себе Кизию.
— Ты не очень разговорчива, малышка. Устала?
— Нет. Счастлива. — Она снова взглянула на него, теснее прижалась. — Господи, прошло столько времени!
— Этого больше не повторится. Все это плохо действует мне на нервы. — Но Кизия знала — повториться может все. Таков его образ жизни. Но сейчас все позади. Их трехдневный медовый месяц только начинался.
— Где мы остановимся? — Они ждали такси. Пока что все хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
В это время зазвонил телефон, отвлекая ее внимание от газеты. Не сейчас… Что, если… Машинально она двинулась к телефону, все еще держа в руке газету и пытаясь прочесть написанное.
— «Ло…» — Не могла оторвать глаз от статьи.
— Кизия? — Ей показалось, что спрашивают кого-то другого.
— Что?
— Миссис Сен-Мартин?
— Нет, мне жаль, она… Лукас?
— Да, черт возьми. Что происходит? испытывали замешательство.
— Я… Извини, я… О Господи, с тобой все в порядке?
Ужас все еще сжимал ей горло, она боялась сказать что-нибудь лишнее. Может, он находится в таком месте, откуда нельзя говорить? Статья в газете неожиданно подсказала ей многое. Раньше она подозревала, сейчас была уверена. Неважно, что он говорил ей. Она знала истину.
— Конечно, у меня все хорошо. Ты говоришь так, будто только что встретилась с привидением. Что-нибудь случилось?
— Весьма удачное сравнение, мистер Джонс. Но все ли в порядке, я не знаю. Полагаю, об этом мне расскажешь ты?
— Подожди несколько часов, и я тебе расскажу все, что пожелаешь, даже более того. В пределах разумного, конечно. — Он говорил глубоким хриплым голосом, сквозь смех проскальзывала усталость.
— Что ты имеешь в виду? — Кизия затаила дыхание, ожидая, надеясь. Она только что пережила испуг, а сейчас… Но она не смела надеяться.
— Я хочу, чтобы ты отрясла прах Нью-Йорка со своих ног, леди. Без тебя я схожу с ума. Вот что я имею в виду! Как ты смотришь на то, чтобы прилететь сюда следующим рейсом?
— В Сан-Франциско? Ты это имеешь в виду?
— Именно, черт возьми. Мне страшно не хватает тебя, ни о чем другом я не могу думать, и вообще я здесь дошел до ручки. Очень уж давно я не держался за твою попочку. Кажется, прошло уже пятьсот лет!
— О, милый, я обожаю тебя. Если бы ты знал, как мне плохо. Я только что подумала… Я прочла в газетах и…
Он тут же прервал ее:
— Не обращай внимания, крошка. Все хорошо. — Именно это ей и хотелось услышать.
— Что ты собираешься сейчас делать? — спросила она с тяжелым вздохом.
— Возьму несколько свободных дней, встречусь с друзьями. Но ты — самый близкий друг, тебя я хотел бы увидеть в первую очередь. Когда сможешь прилететь?
Она взглянула на часы.
— Не знаю. Я… А когда вылетает следующий самолет? — В Нью-Йорке было начало четвертого.
— Есть рейс в пять тридцать. Успеешь?
— Господи. Я должна быть в аэропорту не позже пяти, значит, из дома надо выехать в четыре, то есть… мне остается один час, чтобы упаковать вещи и… Успею. — Вскочила на ноги, бросила взгляд в спальню. — Что взять с собой?
— Свое прелестное маленькое тело.
— Кроме него, глупый. — Уже несколько недель она так не смеялась. Три недели, если точно. Они не виделись три недели.
— Откуда мне знать, черт возьми, что тебе взять с собой?
— Дорогой, там тепло или холодно?
— Туман. Холодно ночью, тепло днем. Мне кажется… К черту, Кизия! Ну, посмотри прогноз в «Таймс». Только не бери норковое манто.
— Откуда ты знаешь, что оно у меня есть? Ты никогда его не видел. — Она вновь смеялась. К дьяволу все эти газетные заголовки. У него все в порядке, и он ее любит.
— Норка у тебя быть должна. Так что не бери ее с собой.
— И не думала. Еще какие-нибудь пожелания?
— Только одно. Я чертовски люблю тебя, леди, и потому последний раз позволил тебе так надолго исчезнуть с моих глаз.
— Обещания, обещания! Эй, а ты встретишь меня?
— В аэропорту? — Казалось, он был удивлен.
— Ага.
— А я должен? Что, будет хуже, если не встречу? — Снова все возвращается: будь осторожен, не теряй головы!
— Я не видела тебя три недели, и я тебя люблю.
— Я встречу тебя! — прокричал он восторженно.
— Вот это уже лучше.
— Точно, мэм. — Мягкий смех пощекотал ей ухо, и телефон отключился. Он вел битву со своей совестью в эти три очень трудные недели. Проиграл… или выиграл, еще не знал. Но был уверен в одном: Кизия должна быть с ним. Должна. Несмотря ни на что.
Глава 17
Самолет приземлился в 7.14 вечера по местному времени. Она поднялась с кресла еще до того, как он подрулил к стоянке и остановился. Несмотря на горячие возражения стюардесс, она вместе с другими пассажирами стояла в проходе.
Чтобы поменьше привлекать к себе внимание, она вылетела на побережье, надев черные брючки и черный свитер. Легкое пальто перебросила через руку, темные очки сдвинула на лоб. Выглядела скромно, пожалуй, даже слишком скромно, но изысканно. Мужчины провожали ее взглядами, но приходили к выводу, что она слишком богата и неприступна. Женщины смотрели с завистью: стройные бедра, тонкая талия, густые волосы, большие глаза… Кизия из тех женщин, которые не остаются незамеченными.
Казалось, двери никогда не откроются. В самолете было жарко и душно. Сумки пассажиров давили ей ноги. Дети начали плакать. Наконец дверь открылась. Толпа стала двигаться, сначала чуть заметно, потом все быстрее. Кизия буквально протиснулась в дверь вместе с другими пассажирами и, как только повернула за угол, сразу же увидела его.
Люк возвышался над толпой. Черные волосы блестели, она различала даже его глаза. В руке он держал сигару и был весь в ожидании. Кизия помахала ему, он заметил, радостно улыбнулся и осторожно стал выбираться из толпы. Через минуту оказался рядом с ней, обхватил ее и поднял высоко в воздух.
— Малыш, как замечательно, что ты здесь!
— О, Лукас! — Она вся сияла от радости, их губы встретились в долгожданном поцелуе. Пусть провалятся в преисподнюю все эти фотографы! Пусть получат то, что хотят! Наконец-то она снова в его объятиях. Пассажиры обходили их стороной, как вода обтекает встретившийся на пути камень. А когда они очнулись, вокруг уже никого не было.
— Захватим багаж — и домой.
Они обменялись улыбками, как очень близкие люди, и, держась за руки, спустились на эскалаторе в багажную камеру. Люди оглядывались на них, идущих под руку. Вместе они составляли пару, мимо которой невозможно пройти без зависти.
— Сколько чемоданов?
— Два.
— Два? Мы ведь пробудем здесь только три дня, — рассмеялся он и снова сжал ее в объятиях. Она постаралась спрятать боль, появившуюся в глазах. Три дня? И это все? Но хотя бы и три. Главное, что они снова вместе.
Он подхватил чемоданы с крутящегося стола, словно детские игрушки. Один сунул под мышку, той же рукой захватил второй. Другой рукой крепко прижал к себе Кизию.
— Ты не очень разговорчива, малышка. Устала?
— Нет. Счастлива. — Она снова взглянула на него, теснее прижалась. — Господи, прошло столько времени!
— Этого больше не повторится. Все это плохо действует мне на нервы. — Но Кизия знала — повториться может все. Таков его образ жизни. Но сейчас все позади. Их трехдневный медовый месяц только начинался.
— Где мы остановимся? — Они ждали такси. Пока что все хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98