Стивен улыбался, довольный, что принял приглашение гвардейцев. Его зазывали и в другие места, где публика была побогаче и повлиятельней, но после возвращения в город менестрель полюбил компанию стражников, да и они тепло относились к нему. Его баллады всегда вызывали у них бурный восторг. Петь для них - совсем не то, что выступать перед пресыщенными аристократами.
Стивен посмотрел налево - к нему присоединилась Дженна, игравшая на барабане, и скрипач Торнке, оба - стражники, но для музыкантов, игравших по случаю, - весьма одаренные.
- Ну что, сыграем «Сердце Зимы»? - подмигнул им юный менестрель, назвав популярный танец.
Торнке и Дженна кивнули. Стивен наиграл первые ноты мелодии, и музыканты подхватили ее.
Обводя глазами переполненный зал, юноша заметил, что через толпу кто-то пробирается, причем этот кто-то движется по направлению к нему. Танцующие расступились, и менестрель увидел, что они пропускают вперед капитана Драккен. У Стивена возникло нехорошее предчувствие.
Подойдя ближе, капитан Драккен поймала его взгляд и жестом подозвала к себе. Нагнувшись к уху Торнке, менестрель сказал:
- Играйте без меня, я скоро вернусь.
Стивен поставил лютню в угол и поднялся. Музыканты не останавливались - Торнке заиграл веселую деревенскую джигу. На отсутствие Стивена внимания не обратил почти никто.
Капитан Драккен отвела его в сторону. Громкая музыка не позволяла посторонним услышать, что она говорит.
- Ты видел Избранного?
- Его здесь нет.
- Он был здесь сегодня?
- Нет, - ответил Стивен, раздумывая, насколько откровенным следует быть с этой женщиной. - Но я и не ждал его.
- Ты знаешь, где он?
- Понятия не имею.
Капитан Драккен потерла подбородок. В глазах ее промелькнула тревога.
- Он улизнул от охранявшего его стражника почти шесть часов назад. Мои люди обыскали каждую пядь вокруг замка, но Избранного простыл и след.
- На вашем месте я бы не беспокоился.
Капитан Драккен горько усмехнулась.
- Тебе легко говорить. Не на тебя дважды покушались за последний месяц. Я имею в виду те две попытки покушения, о которых мне известно. Черт бы подрал этого упрямца! Ну почему он выбрал именно эту ночь для своих похождений? Половина Кингсхольма надралась в стельку, а вторая половина усердно пытается примкнуть к первой. Стражники рассредоточены по всему городу, чтобы хоть как-то поддержать порядок, и в это самое время он решает ускользнуть! - Капитан Драккен укоризненно покачала головой. - Мы и раньше, случалось, выпускали его из виду, но чтобы так надолго - еще ни разу. Боюсь, как бы не случилось чего плохого.
Она и вправду выглядела сильно обеспокоенной. Стивен заколебался. Если бы Девлин захотел, он сам сообщил бы ей о своих намерениях. Юноше казалось, что рассказать капитану Драккен о том, что ему известно, - значит предать дружбу. Ну а если смолчать, она поднимет на ноги всю королевскую стражу, и если Девлина найдут, это будет еще худшим предательством со стороны менестреля.
- Я знал, что Девлин не придет, потому что кейрийцы не отмечают Праздник Зимнего Солнцестояния. Сегодня у них очень важный день - День Поминовения, - объяснил Стивен.
- Поминовения чего или кого?
- Мертвых.
Глаза капитана расширились от изумления.
- Это он сказал тебе?
- Нет, он ничего мне не говорил. Но я немного знаком с традициями его народа. В этот день каждый кейриец оплакивает умерших родных и близких. Не ищите его, он сам вернется. Если кто и заслужил право провести этот день наедине со своей скорбью, то это Избранный.
Стивен собрался уходить, однако Драккен удержала его за рукав. Юноша неохотно обернулся.
- Ты знаешь что-то, чего не знаю я? - сурово спросила капитан королевской стражи.
Стивен спокойно выдержал ее взгляд.
- Ничего такого, чем бы я мог поделиться с вами. Повторяю, оставьте его в покое.
Не сводя глаз с лица менестреля, капитан Драккен медленно кивнула.
- Я подожду еще час после рассвета, - сказала она.
Стивен вернулся в зал и занял свое место на подмостках, но мысли его были далеки от музыки. Правильно ли он поступил? А что, если капитан Драккен права, и Девлин в самом деле попал в беду? Может, уговорив капитана подождать, Стивен, сам того не желая, навредил другу? Нужно верить в своего товарища, мысленно повторял менестрель. Девлин в состоянии постоять за себя. Он нарочно оставил в дураках охрану, потому что хотел побыть один. Это его право и обычай его народа.
Стивен всерьез занялся изучением всего, что связано с ремеслом менестреля. Со временем он стал немного понимать кейрийский язык. Девлин никогда не спрашивал, а Стивен не видел причин рассказывать об этом - особенно после того, как слышал разговоры Избранного во сне, когда того снедала лихорадка и мучили кошмары. Стивен понял лишь часть из того, что бормотал Девлин, но и этого оказалось более чем достаточно.
«Керри» было лишь одним из имен, которые называл Избранный. Кого еще он оплакивает, менестрель не знал, но он своими глазами видел всю глубину страдания и боли, скрываемых Девлином от окружающего мира. Если бы Девлин позволил, Стивен разделил бы с ним скорбь, но об этом не было и речи. Менестрелю только и оставалось, что хранить тайны Избранного, как свои собственные.
* * *
Девлин плакал, пока не выплакал все слезы, однако бездонный колодец его горя был неисчерпаем. Он вновь и вновь перебирал свои грехи и потери, пока не почувствовал головокружение от печали и целого дня поста. Он настороженно прислушался, но не разобрал других звуков, кроме биения собственного сердца и свиста ветра в ветвях. Ночь близилась к концу, и Девлин понял, что мертвые не хотят с ним говорить.
Может быть, Владыка Хаакон уже отпустил им все прегрешения, и они больше не скитаются по земле. А может, их души витают над родными холмами Дункейра, и им нет нужды отвечать на зов Девлина в чужой стране.
Или они просто не желают говорить с ним, думая, что он забыл их. Прошлой зимой Девлин метался в бреду, сгорая от лихорадки, вызванной ранами, которые он получил в схватке с котравами. Он скорчился в их логове, ожидая смерти, но через несколько суток обнаружил, что все еще жив… и что пропустил День Поминовения. Только год спустя он искупил эту вину. Он выполнил свой долг перед семьей Кормака, обеспечив его жену и детей до конца жизни. Он призвал в свидетели Владыку Хаакона и взял на себя грехи, отягощавшие души тех, кто ушел из этого мира раньше срока.
С первыми лучами рассвета Девлин обрел мир в душе. Он сделал все, что мог. Все, что по силам смертному - ведь не в его власти вернуть к жизни мертвых или изменить прошлое. Он взял на себя их грехи и теперь без страха ждал того дня, когда Боги свершат над ним свой суд.
Девлин растер замерзшие пальцы и достал из кармана фляжку и кремень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91