- Осторожнее, парень, - произнес Хэмиш, - из тебя льется кровь, как из плотины.
Но первой до него дотронулась мадам де Бове. Она обхватила Зака за талию, чтобы принять его вес на свои удивительно сильные плечи.
- Я подумала, что вас могут ранить.
- Ничего страшного, - произнес Зак, обхватив ее руку. Сквозь материю траурного платья он почувствовал ее тепло.
- Конечно, - сухо произнесла она. - И именно поэтому у вас весь бок мокрый от крови. Сюда. - Она что-то прижала к его ране. Зак решил, что это была ее полотняная сумочка. - Держите крепко. Это остановит кровотечение.
Зак взглянул на ее лицо - в свете фонарей оно было бледным и сосредоточенным.
- Рана неглубокая, - хрипло произнес он. - Я могу заняться ею позже.
- Не будьте дураком. Больница Сантера находится как раз за углом.
- Давай, парень, - произнес Хэмиш, присев на корточки около одного из убитых солдат. - Я сам управлюсь. Иначе я буду думать, что ты истечешь кровью по моей вине.
Эммануэль подняла голову, на ее губах появилась вызывающая улыбка, которую Зак видел уже не раз.
- Или вы боитесь, что я не справлюсь с вашей раной?
И конечно, Зак пошел с Эммануэль, опираясь на ее плечо и держась за талию. Сладковатый запах ее волос смешивался с ароматом жасмина, теплого ночного воздуха и привкусом только что пролитой крови.
Глава 9
Эммануэль повернула к улице Бьянвиль. Вечерний бриз слегка колыхал ветви банановых деревьев, что виднелись поверх стены. Откуда-то издалека доносились голоса и звуки льющейся в фонтане воды.
- Почему? - спросила он, наконец, когда они повернули за угол трехэтажного дома, который скрыл печальную картину уличной резни. - Почему вы это сделали?
Эммануэль продолжала смотреть только вперед.
- Даже самая простая рана может быстро загноиться в этом климате. Глупо и безрассудно относиться к этому легкомысленно.
- И вы решили обо мне позаботиться? Я польщен.
- В этом нет ничего особенного. Я забочусь и об облезлых собаках, и даже о хромом скунсе, которого однажды нашла на улице. - Эммануэль почувствовала, как Зак беззвучно смеется.
Они были так близко друг от друга, что она услышала удары его сердца и ощутила упругость мышц. Под ненавистной синей формой был полный жизни и сил мужчина. Его прикосновение, несомненно, волновало бы се, однако подобных чувств не следовало испытывать при мыслях об этом, во вражеской форме.
- Вы сделали хорошее дело, - произнесла она, помолчав. - Спасли этого цветного от солдат.
- Почему вы говорите «цветного»?
- Я не имела в виду ничего оскорбительного. Эти солдаты-янки, с которыми вы сцепились, не подозревают, что человек с темной кожей может быть образованным и состоятельным. Но здесь, в Новом Орлеане, почти столько же gens de couleur libres, сколько и черных рабов.
- И им до сих пор не разрешают голосовать.
- У меня тоже нет такого права, - мягко отозвалась она.
- Я думаю, что это неправильно.
Эммануэль сильно удивилась. Большинство мужчин - да и людей вообще - просто смеялись над желанием женщин получить возможность голосовать. Но у Зака было другое мнение.
«Я совершила ошибку, - подумала Эммануэль, все еще крепко держа его за талию. - Не надо было предлагать ему свою помощь, позволять обхватить себя за талию, дружелюбно разговаривать с ним».
- Вам нравится это? - неожиданно спросила она. - Я имею в виду - убивать.
Зак молчал так долго, что она уже начала сомневаться, ответит ли он вообще. Внезапно он глубоко и устало вздохнул, и это удивило Эммануэль.
- Нет, мне это не по душе.
Эммануэль вспомнила сцену, которую увидела, прибежав на шум: майор стоял среди группы солдат и с устрашающим видом наносил удары саблей направо и налево. Даже убийство Генри Сантера, столь страшное своей внезапностью и зловещей неизвестностью, не ужаснуло ее так, как те несколько мгновений на улице Конти. Эммануэль доводилось видеть результаты подобных столкновений, но она никогда не присутствовала во время них.
Эммануэль посмотрела на темный профиль майора, очерченный на фоне неяркого света, проникавшего на улицу из-за неплотно закрытых окон.
- А что такое война? Это и есть убийство.
- Нет, это другое дело. Солдаты хотели уничтожить меня из-за своей глупости.
Они дошли до входных ступенек больницы Сантера. Протянув свободную руку, Эммануэль с силой дернула за звонок, который издал резкий звук.
- Вы должны любить войну. Благодаря ей вы делаете карьеру.
Зак повернулся к Эммануэль:
- Вы хотите стать доктором. Значит ли это, что смерть доставляет вам удовольствие?
Она подняла глаза на майора, но расположенный у входа газовый фонарь светил ему в спину, так что черты лица трудно было разобрать.
Внезапно взвизгнули петли, и массивная дверь открылась.
- Бог мой! - произнес по-немецки появившийся в дверном проеме высокий, долговязый юноша. Он с изумлением смотрел на истекающего кровью офицера в синей форме. Ганс, которому было всего девятнадцать, переехал в Америку пять лет назад с матерью и четырьмя братьями, не желавшими принимать участие в объединительных войнах в Германии. Но, избежав бойни с французами, Ганс попал в Гражданскую войну в Америке и потерял часть ноги в кровавой стычке с патрулем янки в болотах Байу-Креве.
- Мне помочь? - спросил Ганс с сильным немецким акцентом.
Эммануэль чиркнула спичкой, чтобы зажечь фонарь, что стоял на длинном столе в самом начале комнаты.
- Я могу справиться и сама, спасибо. Но нужно немного теплой воды с кухни.
- Сейчас принесу.
- Кто он? - спросил майор, провожая взглядом молодого немца.
- Ганс? - Она повернулась, держа в руке фонарь, чтобы показать дорогу в коридор. - Он делает легкую работу по уходу за больными и следит за пациентами по ночам.
- На костыле?
- А где еще он найдет работу? - Эммануэль распахнула дверь. В дверном проеме проглядывалась бедно обставленная, но тщательно выскобленная комната, за ней виднелся главный кабинет. - Вам надо снять китель и рубаху. - Внезапно она смутилась, словно никогда не видела обнаженных мужчин. - И конечно, саблю.
Когда Зак снимал пояс, ножны звякнули. Повернувшись, он изучающе окинул взглядом комнату с высоким потолком и побеленными стенами. В центре стоял стол, на окнах не было занавесок.
- Это здесь вы занимаетесь хирургией?
Эммануэль повесила лампу на крюк рядом со столом, затем быстро сняла шляпу, стянула с рук перчатки и положила их на стол.
- А что, как вы думаете, мы здесь делаем? Вскрытия?
- Если вы хотели меня напугать, - произнес Зак, расстегивая пуговицы на форме, - то вы в этом преуспели.
У него оказались изящные кисти рук с длинными пальцами; Эммануэль поймала себя на том, что внимательно наблюдает, как он снимает мундир.
- Прижмите этот сверток к ране, - приказала Эммануэль и повернулась, чтобы вымыть руки.
- Он здесь давно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74