Эммануэль замерла, все еще стоя к нему спиной. Руки с силой сжали ручку кувшина. Майор словно раздевал ее, вытягивая из нее тайну за тайной и выставляя всему миру то, что она хотела скрыть. Но некоторые секреты были слишком опасными, и не стоило выдавать их начальнику военной полиции победившей и мстившей противнику армии.
- Они с Филиппом были хорошими друзьями, - произнесла Эммануэль, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно. - У них похожие… вкусы. Клер как-то обнаружила, как они вместе идут в определенный дом на Олд-Ливи-стрит. - Она помолчала, анализируя, не сказала ли чего лишнего. - Вы слышали об этом?
- Да, - ответил майор.
Почувствовав боль, Эммануэль сообразила, что сжимает кувшин так сильно, что край крышки врезался в ее ладонь. Она поспешно начала мыть руки. Ей сейчас нужно было заняться хоть чем-то - лишь бы не смотреть на собеседника.
- Проблема была в том, что Клер вообразила, будто и Филипп любит ее. Она надеялась, что он будет ей верен, но когда узнала о его визите в тот дом… она прокляла Ярдли. Думаю, для нее это было проще.
Эммануэль понимала, что майор внимательно ее слушает. Было что-то особенное в этом откровенном рассказе под тихий шум дождя.
- Когда Филипп перебрался отсюда в «гарсоньер»?
Эммануэль оперлась о край умывальника. Ей становилось все труднее скрывать свои чувства, казаться спокойной, но она все равно пыталась держать себя в руках.
- Это было давно. Задолго до Клер. Десять - нет, одиннадцать лет назад. - Как она могла забыть? Доминику уже одиннадцать. - Именно тогда я впервые узнала, что Филипп был… - она с трудом сглотнула, - мне неверен.
- Должно быть, это было для вас ударом. Эммануэль повернулась к нему, удивленная этими словами и той мягкостью, с которой они были произнесены.
- Это так. Поначалу я думала, что смогу его изменить. - Она попыталась рассмеяться, но получилось фальшиво. - Потом я поняла, что он не настолько любит меня. - Ей было трудно говорить. - А это ранило больше, чем что-либо еще.
- Почему же вы набросились на него со скальпелем, зная одиннадцать лет, что он изменяет вам?
- Должно быть, я была вне себя. Мы с Филиппом заключили что-то вроде соглашения. Он был свободен в своих поступках, но должен был скрывать, что он больше мне не муж.
- Думаю, это не было секретом для других.
- Нет. - Она подошла к стоящей перед ним подставке, держа голову высоко и глядя ему в лицо с вызовом: ну что ж, смейся надо мной, смотри на меня сверху вниз. - Вы удивлены, не так ли? Что я пошла на такую дьявольскую сделку?
Зак медленно выпрямился. В тусклом свете лампы трудно было разглядеть его лицо.
- Вы могли с ним развестись. Может, это отразилось бы на вашей репутации, но так было бы лучше.
Эммануэль отрицательно покачала головой:
- Это не для меня.
- Потому что вы католичка?
- Я потеряла бы Доминика. По закону дети принадлежат их отцу. Семья Бове забрала бы его у меня. Я пойду на все, смирюсь со всем, лишь бы мне оставили моего сына. - Она помолчала, обдумывая то, что сказала. - Знаете, что говорят? Если в семейном шкафу хорошенько поискать скелет, то его обязательно найдешь. - Она сделала быстрый вдох. - Теперь вы, наверное, думаете, что у меня были основания для убийства Клер?
- Да.
Налетевший порыв ветра взметнул ветки оливковых и банановых деревьев в саду. Входная дверь, скрипнув петлями, ударила о раму. Эммануэль хотела было закрыть дверь на засов, но остановилась, взявшись за край панели и глядя на срывающиеся с края крыши струи дождя.
- Поначалу я была очень сердита на Клер, - произнесла она через несколько секунд, - но я не могла ее винить. Ей было всего восемнадцать. И она знала правду о том, как мы живем с Филиппом. Антуан проболтался, когда был пьян. Она думала, что мне это безразлично.
- А вам было не все равно?
Эммануэль пожала плечами:
- Не очень. Но определенно не настолько, чтобы убить ее и Филиппа. - Он поглядела на майора через плечо. - Вы ведь об этом подумали, не так ли? Что это я сообщила о миссии Филиппа и отравила Клер?
- Это было бы похоже на правду, если бы не смерть Генри Сантера.
Эммануэль резко повернулась.
- Возможно, у меня была еще одна причина убить Генри. Об этом пока не знает никто.
Зак сделал шаг вперед.
- Но как тогда вы пронесли на кладбище арбалет? - спросил он, наклоняясь ближе. Его глаза светились юмором, а складки у рта стали глубже. - Я слышал, что некоторые южные дамы прячут под юбками серебряные ложки, но арбалет, я думаю, утаить нелегко.
- Я могла укрыть его где-нибудь среди склепов.
- К чему такие сложности? Почему бы не отравить и Генри? Или воткнуть нож? Для вас это было бы нетрудно. Вы-то знаете, куда лучше всего воткнуть лезвие.
- Если уж зашла об этом речь, - произнесла Эммануэль, - то почему бы мне было не убить таким же способом Филиппа?
Он мягко отвел волосы с ее лица.
- Именно из-за него вы не вернулись в Париж, чтобы получить образование доктора?
Его слова звучали тихо и нежно, а прикосновения ласкали ее.
- Да, - произнесла она внезапно дрогнувшим голосом. - Всю свою жизнь я только и мечтала об этом. Но когда встретила Филиппа, то не могла думать ни о чем, кроме него. - На ее губах появилась печальная улыбка. - Я боялась расстаться с ним.
- И потому вы решили не учиться дальше. - Он тронул ее волосы, рассыпавшиеся пышным каскадом по плечам. Эммануэль чувствовала тепло его тела. Ее охватило желание.
- Вы бросили ради него свою мечту. Тем не менее он ничего вам не дал.
- Это еще одна причина, чтобы убить его, не так ли? - Наступила неловкая пауза, тишину нарушали лишь звуки дождя. Ванную неярко освещала газовая лампа. Протянув руку, Эммануэль дотронулась до его пальцев и мягко вздохнула.
- Скажите мне, месье, - произнесла она грудным шепотом, - вы верите в то, что я убийца, и, несмотря на это, хотите меня? Как мужчина желает женщину?
Он повернул руку и накрыл ладонью ее грудь. Эммануэль задрожала.
- Не знаю, - произнес Зак; его поблескивающие глаза стали безумными. - Но я действительно хочу.
Он замялся всего на секунду, ожидая, отодвинется ли она, воспротивится ли тому, что может произойти. Но Эммануэль покорно подставила губы.
Этот поцелуй был грубым и жадным, полным желания и необузданной страсти. Она нежно ласкала его обнаженную грудь. Затем ее руки обвились вокруг его шеи. Изогнувшись, Эммануэль закинула ногу ему на спину. Твердой мужской рукой он дотронулся до ее бедра и проскользнул под тонкую ткань пеньюара. От нежных прикосновений у нее перехватило дыхание. Эммануэль начала жадно, как рыба, хватать воздух. Наклонив голову, она проникла языком в его рот, втянула его губы - и услышала низкий стон животного желания, который вырывался из его груди.
Казалось, его руки были везде: стягивали пеньюар, ласкали ее грудь, скользя по изгибу бедер и зажигая плоть огнем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74