И мы требуем, чтобы вы внесли в эту историю ясность. Вы сами должны во весь голос сказать: «Вот это – герцог де-Клар, а вот это – мой незаконнорожденный сын».
Анжела упала на колени.
Она пыталась заговорить и не могла. Женщину охватило отчаяние, и было оно самым безысходным из всех горьких чувств, какие только могут терзать человеческое сердце.
– Сударыня, сударыня, – залепетала герцогиня. – Сжальтесь надо мной, я люблю их обоих. – Несчастная сказала это, как ребенок, который просит прощения.
Маргарита отвернулась.
– Сударыня, – молила Анжела, ползая перед ней на коленях, – я в вашей власти. Я не хочу больше богатства! Я отказываюсь от титулов. Мы уедем из Франции далеко-далеко… так далеко, что не будем больше никому мешать. Сударыня! Вы не представляете ужаса этих нечеловеческих мук! Я вас заклинаю…
– Выбирайте, – тихо произнесла Маргарита.
– Выслушайте меня! – воскликнула герцогиня. Голос ее изменился, и мы должны признать, что в глазах Анжелы вспыхнул лукавый огонек, потому что и в этот роковой час она не забывала, ради кого бьется ее материнское сердце. – Выслушайте меня, я не буду вам больше лгать. Я отдам вам подлинного герцога де Клара, того, кто записан в свидетельстве о рождении как Альберт; пусть он женится на вашей Клотильде… Но оставьте в живых и мое второе дитя…
– Нет, – ответила Маргарита.
Герцогиня вскочила на ноги. Кровь бросилась ей в голову.
Анжела кинулась на Маргариту, но та тоже умела драться, как тигрица.
На секунду два искаженных, но очень красивых лица приблизились друг к другу. Глаза женщин встретились – и взоры их жгли и испепеляли.
Две пантеры изготовились к смертельной схватке.
– Я… Я убью тебя! – прохрипела Анжела. – У меня достанет сил, я знаю! Тебе не справиться со мной, берегись!
Но Маргарита не отступила. Она стояла, как скала. Рты их почти соприкасались, словно готовы были слиться в поцелуе.
С нервным смешком Маргарита произнесла:
– Безумная! Ты защищаешь своих детей, но я-то сражаюсь из-за двадцати четырех миллионов! Ты сумасшедшая, да, ты – сумасшедшая!
Графиня одним движением высвободилась из рук Анжелы и направилась к двери, неумолимая и холодная, как само золото, ради которого она была готова совершить любое преступление.
На пороге Маргарита обернулась и произнесла:
– Через четверть часа здесь должен быть тот, кто умрет! Я так хочу, и так будет. Иначе погибнут оба!
Анжела без чувств рухнула на пол.
XXVII
КИТАЙСКИЕ ТЕНИ
Бросая в лицо Анжеле эти страшные слова, Маргарита не лгала. Совет, который дал полковник прошлой ночью, появившись в особняке Фиц-Роев, был исполнен в точности, и вся банда Кадэ поднялась на ноги.
В каком бы жалком состоянии не пребывало теперь сообщество Черных Мантий, что-то от прежней дисциплины у них сохранилось. С шести утра и до полудня вестовые успели собрать резервный батальон бильярдистов из кабачка «Срезанный колос», в то время как основные силы бесшумно оккупировали особняк де Сузей, который по-прежнему показался бы стороннему наблюдателю прибежищем мира и покоя. Пиклюс (он же – господин Ноэль), Кокотт и другие бандиты пустились по следу слуг госпожи де Клар, чтобы помешать им вернуться в особняк.
До тех пор, пока в доме не было челяди, незваные гости могли действовать, ничего не опасаясь.
Единственным человеком, который навещал герцогиню в ее особняке, был доктор Абель Ленуар, и часовым банды Кадэ было велено пропустить врача, если тот вдруг появится.
Такой же приказ был дан и относительно Пистолета.
И мадемуазель Клотильды тоже.
Что же до остальных визитеров, которые могли появиться только случайно, то ими должен был заниматься Амедей Симилор, предавший дружбу Эшалота и соблазнивший престарелую Розу Лекьель.
Теперь, облачившись в парадную ливрею дома де Клар, Симилор сидел на первом этаже; великолепно исполняя свою роль лакея, Амедей готов был сообщить любому посетителю, что хозяев нет дома.
В большой гостиной, окна которой выходили на улицу, расположились шестеро головорезов под предводительством доктора Самюэля. Кадэ-Любимчика мы видели в саду, он курил там свою трубку, а единственное окно в задней стене дома напротив особняка было занято добрейшим Жафрэ, который устроился со своими снегирями в тайном убежище Маргариты, откуда можно было наблюдать за улицей Ларошфуко.
Особняк превратился в главный штаб банды. Все члены совета бывшего преступного сообщества покинули поутру свои жилища и собрались здесь.
В соответствии с их планом вся часть особняка, граничившая с садом, была свободна, зато другая половина дома, окна которой смотрели в переулок, ведущий к улице Пигаль, была оккупирована бандитами. Что же до обитателей особняка, то где находилась госпожа герцогиня, мы знаем. Альберт, лежа одетым на своей кровати, спал глубоким сном благодаря благодетельному перелому, который произошел сегодняшним утром, и ни о чем не подозревал. Проскользнув в дом, Черные Мантии двигались так бесшумно, что не потревожили сон юноши.
Принц Жорж, Лиретта и граф Комейроль сидели в маленькой гостиной, не без труда поддерживая светскую беседу.
В спальне Жоржа никого не было, в спальне Анжелы – тоже, но через несколько минут сюда должна была забрести по воле случая Клотильда.
Когда девушка пришла в особняк, уже совсем стемнело. Никто не помешал ей проникнуть в дом, и, оказавшись в коридоре, она заглянула в первую попавшуюся приоткрытую дверь, которая, как выяснилось, вела в спальню.
Вслед за Клотильдой в дом через несколько минут вошел доктор Абель.
Он был обеспокоен тем, что они не отыскали ни малейшего следа банды Кадэ, хотя Пистолет тодько что сообщил ему, что отряды полиции караулят возле особняка Фиц-Роев, домов Маргариты и доктора Самюэля.
Ленуара тоже пропустили беспрепятственно, но он, более прозорливый, чем бедняжка Клотильда, сразу же почуял неладное: в самом воздухе дома носилось что-то неестественное и непривычное.
Ленуар поднялся по лестнице на второй этаж и как обычно направился к будуару герцогини. У дверей доктор услышал голоса: это был конец разговора Маргариты с Анжелой.
Прошло еще несколько минут, и на улице Пигаль появился новый гость.
Человек этот передвигался с большим трудом, и лица его нельзя было разглядеть из-за бинтов, которыми была обмотана голова пришельца.
По поводу этого посетителя не было отдано никаких приказов, поэтому два дозорных, прятавшихся за деревьями, вышли из засады и окликнули его.
– Нечего тут шляться, приятель, – заявил один из них, – иди-ка отсюда!
Но другой прервал его, удивленно проговорив:
– Ты что, не узнал его? Это же Ле-Маншо! Но в каком виде!
И дозорные отступили.
Один из них, почти мальчишка, из бравады попытался справиться с инстинктивным отвращением к палачу и подошел к Ле-Маншо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Анжела упала на колени.
Она пыталась заговорить и не могла. Женщину охватило отчаяние, и было оно самым безысходным из всех горьких чувств, какие только могут терзать человеческое сердце.
– Сударыня, сударыня, – залепетала герцогиня. – Сжальтесь надо мной, я люблю их обоих. – Несчастная сказала это, как ребенок, который просит прощения.
Маргарита отвернулась.
– Сударыня, – молила Анжела, ползая перед ней на коленях, – я в вашей власти. Я не хочу больше богатства! Я отказываюсь от титулов. Мы уедем из Франции далеко-далеко… так далеко, что не будем больше никому мешать. Сударыня! Вы не представляете ужаса этих нечеловеческих мук! Я вас заклинаю…
– Выбирайте, – тихо произнесла Маргарита.
– Выслушайте меня! – воскликнула герцогиня. Голос ее изменился, и мы должны признать, что в глазах Анжелы вспыхнул лукавый огонек, потому что и в этот роковой час она не забывала, ради кого бьется ее материнское сердце. – Выслушайте меня, я не буду вам больше лгать. Я отдам вам подлинного герцога де Клара, того, кто записан в свидетельстве о рождении как Альберт; пусть он женится на вашей Клотильде… Но оставьте в живых и мое второе дитя…
– Нет, – ответила Маргарита.
Герцогиня вскочила на ноги. Кровь бросилась ей в голову.
Анжела кинулась на Маргариту, но та тоже умела драться, как тигрица.
На секунду два искаженных, но очень красивых лица приблизились друг к другу. Глаза женщин встретились – и взоры их жгли и испепеляли.
Две пантеры изготовились к смертельной схватке.
– Я… Я убью тебя! – прохрипела Анжела. – У меня достанет сил, я знаю! Тебе не справиться со мной, берегись!
Но Маргарита не отступила. Она стояла, как скала. Рты их почти соприкасались, словно готовы были слиться в поцелуе.
С нервным смешком Маргарита произнесла:
– Безумная! Ты защищаешь своих детей, но я-то сражаюсь из-за двадцати четырех миллионов! Ты сумасшедшая, да, ты – сумасшедшая!
Графиня одним движением высвободилась из рук Анжелы и направилась к двери, неумолимая и холодная, как само золото, ради которого она была готова совершить любое преступление.
На пороге Маргарита обернулась и произнесла:
– Через четверть часа здесь должен быть тот, кто умрет! Я так хочу, и так будет. Иначе погибнут оба!
Анжела без чувств рухнула на пол.
XXVII
КИТАЙСКИЕ ТЕНИ
Бросая в лицо Анжеле эти страшные слова, Маргарита не лгала. Совет, который дал полковник прошлой ночью, появившись в особняке Фиц-Роев, был исполнен в точности, и вся банда Кадэ поднялась на ноги.
В каком бы жалком состоянии не пребывало теперь сообщество Черных Мантий, что-то от прежней дисциплины у них сохранилось. С шести утра и до полудня вестовые успели собрать резервный батальон бильярдистов из кабачка «Срезанный колос», в то время как основные силы бесшумно оккупировали особняк де Сузей, который по-прежнему показался бы стороннему наблюдателю прибежищем мира и покоя. Пиклюс (он же – господин Ноэль), Кокотт и другие бандиты пустились по следу слуг госпожи де Клар, чтобы помешать им вернуться в особняк.
До тех пор, пока в доме не было челяди, незваные гости могли действовать, ничего не опасаясь.
Единственным человеком, который навещал герцогиню в ее особняке, был доктор Абель Ленуар, и часовым банды Кадэ было велено пропустить врача, если тот вдруг появится.
Такой же приказ был дан и относительно Пистолета.
И мадемуазель Клотильды тоже.
Что же до остальных визитеров, которые могли появиться только случайно, то ими должен был заниматься Амедей Симилор, предавший дружбу Эшалота и соблазнивший престарелую Розу Лекьель.
Теперь, облачившись в парадную ливрею дома де Клар, Симилор сидел на первом этаже; великолепно исполняя свою роль лакея, Амедей готов был сообщить любому посетителю, что хозяев нет дома.
В большой гостиной, окна которой выходили на улицу, расположились шестеро головорезов под предводительством доктора Самюэля. Кадэ-Любимчика мы видели в саду, он курил там свою трубку, а единственное окно в задней стене дома напротив особняка было занято добрейшим Жафрэ, который устроился со своими снегирями в тайном убежище Маргариты, откуда можно было наблюдать за улицей Ларошфуко.
Особняк превратился в главный штаб банды. Все члены совета бывшего преступного сообщества покинули поутру свои жилища и собрались здесь.
В соответствии с их планом вся часть особняка, граничившая с садом, была свободна, зато другая половина дома, окна которой смотрели в переулок, ведущий к улице Пигаль, была оккупирована бандитами. Что же до обитателей особняка, то где находилась госпожа герцогиня, мы знаем. Альберт, лежа одетым на своей кровати, спал глубоким сном благодаря благодетельному перелому, который произошел сегодняшним утром, и ни о чем не подозревал. Проскользнув в дом, Черные Мантии двигались так бесшумно, что не потревожили сон юноши.
Принц Жорж, Лиретта и граф Комейроль сидели в маленькой гостиной, не без труда поддерживая светскую беседу.
В спальне Жоржа никого не было, в спальне Анжелы – тоже, но через несколько минут сюда должна была забрести по воле случая Клотильда.
Когда девушка пришла в особняк, уже совсем стемнело. Никто не помешал ей проникнуть в дом, и, оказавшись в коридоре, она заглянула в первую попавшуюся приоткрытую дверь, которая, как выяснилось, вела в спальню.
Вслед за Клотильдой в дом через несколько минут вошел доктор Абель.
Он был обеспокоен тем, что они не отыскали ни малейшего следа банды Кадэ, хотя Пистолет тодько что сообщил ему, что отряды полиции караулят возле особняка Фиц-Роев, домов Маргариты и доктора Самюэля.
Ленуара тоже пропустили беспрепятственно, но он, более прозорливый, чем бедняжка Клотильда, сразу же почуял неладное: в самом воздухе дома носилось что-то неестественное и непривычное.
Ленуар поднялся по лестнице на второй этаж и как обычно направился к будуару герцогини. У дверей доктор услышал голоса: это был конец разговора Маргариты с Анжелой.
Прошло еще несколько минут, и на улице Пигаль появился новый гость.
Человек этот передвигался с большим трудом, и лица его нельзя было разглядеть из-за бинтов, которыми была обмотана голова пришельца.
По поводу этого посетителя не было отдано никаких приказов, поэтому два дозорных, прятавшихся за деревьями, вышли из засады и окликнули его.
– Нечего тут шляться, приятель, – заявил один из них, – иди-ка отсюда!
Но другой прервал его, удивленно проговорив:
– Ты что, не узнал его? Это же Ле-Маншо! Но в каком виде!
И дозорные отступили.
Один из них, почти мальчишка, из бравады попытался справиться с инстинктивным отвращением к палачу и подошел к Ле-Маншо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97