Госпожа Миртиль будет довольна!
И, конечно, она не поскупится в благодарность за такую важную услугу! Два негодяя счастливо засмеялись, предвкушая поживу, а глаза их горели алчным огнем…
Воспламеняющая жидкость была так хороша, что на Тортуге члены братства частенько пользовались ею, чтобы поджечь вражеские корабли.
Вот и теперь пламя вспыхнуло мгновенно, распространяясь со скоростью ветра. Запылали одновременно и фуры, и подмостки, и сам театр. Огромные красные языки поднялись к небу, повалил густой дым, и в нем стали задыхаться как люди, так и животные.
Тут же раздались крики:
— Пожар! На помощь! Спасайся, кто может! В этот самый момент Анри де Лагардер изображал на сцене горбуна. Он единственный не потерял головы. Этот необыкновенный мальчик преображался в минуту опасности, обретая присущие только ему хладнокровие и ясность мысли. Первая, о ком он подумал, была Армель. «Сначала надо спасти ее, потом — остальных!» Стена огня и дыма стояла перед ним, но он смело прыгнул вперед, подхватил на руки дочь Оливье де Сова, смертельно бледную от страха, затем отступил к горящей фуре и спустился по лесенке на землю.
Поставив на ноги девочку, он крикнул:
— Скорее! Беги отсюда, Армель! Я сейчас вернусь!
Ничего не соображая от ужаса, она подчинилась властному голосу своего друга и бросилась бежать к бронзовой лошади Генриха IV. А ее юный покровитель, накинув на себя грязную дерюгу, смоченную в воде, шагнул в пламя, нахмурив брови, но с надменной улыбкой на устах.
Крики людей не заглушали воя несчастных собак, по-прежнему запертых в клетке. Почти ничего не видя из-за дыма, двигаясь на ощупь, Анри все же добрался до нее, вышиб ногой решетку — и пудели с оглушительным лаем кинулись прочь.
Натолкнувшись на дрожащего Изидора, Анри хорошенько встряхнул его и почти бросил ему в объятия Розу Текла, что само по себе было великим подвигом.
— Возьмите же себя в руки, черт побери! Не хныкать надо, а действовать! Уходите отсюда, спасайте мадам Розу!
Затем Лагардер кинулся к убогому ложу, откуда доносились стоны матушки Бернар. Вот уже неделю славная женщина, как говорили соседки, «дышала на ладан». Ее уже не чаяли спасти. Она дошла до того состояния, когда больной, измученный страданиями, жаждет не столько выздоровления, сколько избавления от мук. Пожар привел ее в ужас, но бывшая подруга Пейроля готова была смиренно принять даже такую смерть — в пламени и в дыму.
— Мужайтесь! — крикнул Анри, разглядев свою приемную мать. — Это я! Я иду к вам!
Она улыбнулась. Для нее вся красота и благородство мира были воплощены в этом мальчике, и над головой его она видела ореол блистательного будущего.
Вынеся больную из пекла и доверив ее попечению сбежавшихся соседей, последний из Лагардеров вновь ринулся в огонь с той же странной улыбкой на устах. Однако, хоть он и действовал с быстротой молнии, пламя опережало его, распространяясь с чудовищной скоростью.
Воистину то было дьявольское изобретение, и Эстафе с Жоэлем де Жюганом потрудились на славу!
Когда юный Анри появился на сцене, он не увидел ничего, кроме огня и дыма. Наполовину обгоревшие столбы и доски едва не рухнули под тяжестью его тела.
За огненно-красным занавесом раздавались душераздирающие крики. В зале явно царила паника. Обезумевшие зрители устремлялись к выходу, толкали и давили друг друга, не сознавая, что их может спасти всего один прыжок.
Сцена с грохотом обвалилась, но Анри уже успел соскочить вниз. В мгновение ока он понял, что происходит. Нахмурившись, он набрал в грудь воздуха, и его могучий голос, подобно трубному зову слона, заглушил стоны, вопли и проклятия:
— Не теряйте голову, дурачье! Слушайте меня, и тогда никто не поджарится на этой сковородке! Верьте мне! До земли всего-навсего два фута. Срывайте шатер и прыгайте с помоста! Прыгайте, говорят вам!
И тут в двух шагах от него разыгралась ужасная сцена. Несколько лакеев и зевак, повар с полудюжиной поварят и даже какой-то рослый дворянин, недостойный носить шпагу, так стремительно ринулись к краю помоста, что сбили с ног молодую женщину, которая и без того едва не теряла сознание, задыхаясь в дыму.
Наказать негодяев было делом одной секунды для великолепного Лагардера, в чьей груди билось отважное и доброе сердце. Расшвыряв лакеев и поварят и дав подножку бесчестному дворянину, он склонился над молодой женщиной, которая лишилась чувств. Огонь уже лизал подол ее платья.
На одно мгновение Анри смутился, увидев разметавшиеся по плечам белокурые волосы и нежную шею, но, чистый помыслами, как истинный герой, тут же овладел собой.
Подхватив на руки несчастную даму, он вынес ее из «Театра Маленькой Королевы», охваченного пламенем и окутанного густыми клубами дыма.
Соседи, а затем и мамаша Туту прибежали на зов Маленького Парижанина.
— Живее! — сказал он им. — Принесите кресло, нюхательную соль или уксус… Поторопитесь!
Вскоре спасенная уже сидела в кресле, и над ней хлопотала добрая Роза Текла. Тем временем целомудренный Анри оттеснял любопытных, восклицая:
— Прошу вас! Нехорошо! Соблюдайте же приличия, черт возьми! Ведь это знатная дама! Сейчас ей расстегнут корсаж… Неужели вы хотите смутить ее? Уходите же, люди добрые!
Просьбы эти подкреплялись увесистыми затрещинами, так что зеваки отступили подальше.
Мальчик не ошибся.
Спасенная им молодая женщина и в самом деле принадлежала к известному богатому роду.
Жанна де Сеньеле была дочерью старшего сына Кольбера, который пошел по стопам отца и стал министром и инспектором флота. Она вышла замуж за графа де Монборона, дворянина из Ниццы, нанявшего на собственные средства целый полк драгун Монборона.
Овдовев два года назад, она поселилась в столице, хотя в Версальском дворце у нее были апартаменты.
Общительная, живая и веселая, она, тем не менее, не пожелала стать придворной дамой, показывалась в Версале редко, только по случаю больших праздников, и многим вскружила голову: трудно было устоять перед обаянием этой красивой, изящной и молодой — ей и было всего-то двадцать шесть лет — женщины.
В этот день внучка Кольбера, приехавшая в Париж, чтобы нанести визиты знакомым и сделать покупки в роскошных магазинах на улице Сен-Оноре, внезапно решила развлечься и приказала везти себя к Новому мосту, дабы полюбоваться искусством канатоходцев.
Услышав уморительные шутки господина Плуфа, увидев прелестную маленькую танцовщицу Армель, изумившись внезапному превращению стройного мальчика в горбуна, графиня почувствовала непреодолимое желание посмотреть это чудесное представление целиком.
Она вошла в театр Розы Текла, не в силах противостоять искушению, хотя мысленно называла себя глупой взбалмошной девчонкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83