Вы были смешны.
– Да, полагаю, есть нечто смешное и старомодное в том, что человек выплескивает наружу то, что у него накипело на душе. Но я всегда поступал и поступаю именно так. Тогда я очень злился на вас. Но теперь, синьора, это чувство испарилось, после того как я увидел вас, понял вас. Мне вас жаль. У вас пустое сердце, да и голова тоже.
– Сдаюсь! – Она широко улыбнулась. – Теперь мы квиты, синьор Еврей. Оскорбление за оскорбление? Но предупреждаю, просить прощения я не намерена.
– Равно как и я. Но я все же добьюсь отмщения. – Он привлек ее к себе и поцеловал. Она не сопротивлялась, но замерла в его объятиях, никак не реагируя на поцелуй, и Раф недовольно хмыкнул, отступил, выпустив Фоску из рук.
Она осторожно вытерла пальцами губы.
– Я так и предполагала. В ухаживаниях за дамой вы столь же неуклюжи, как и в своих манерах.
Он откинулся назад, опершись на локти, и, посмотрев на нее, усмехнулся.
– Я ошибся. У вас не пустое сердце. У вас его просто нет.
– Я не выставляю его на виду, где его может похитить любой жулик, – ехидно сказала она.
– Фоска! Фоска! – Полные беспокойства голоса перекрывали шум моря.
– Вот и мои друзья. – Она поднялась и отряхнула плащ. – Ну а теперь я оставляю вас, синьор Еврей. Искренне надеюсь, что больше мы никогда не встретимся.
– Но почему же? – с невинным видом поинтересовался он. – Разве вы сердитесь на меня?
– Сержусь? Конечно же, нет. Сердилась бы я на обезьяну за то, что она не умеет танцевать гавот? В тот день в сенате я заметила, что вам не хватает воспитания. После разыгранного вами нелепого представления вы уже ничем не удивите меня.
Раф грустно поцокал языком.
– Итак, вы соскучились со мной даже до того, как узнали меня.
– Но я не хочу узнавать вас.
– Фоска! – Отправившиеся на ее поиски люди приближались к ним. – Фоска, где вы?
– Почему бы вам не провести со мной еще один раунд противоборства? – предложил Раф. – Возможно, я смогу убедить вас, что вам нечего бояться меня.
– Бояться? Вас?!
– Да, вы боитесь. Иначе вы бы так не торопились убежать.
– Что за чушь вы городите? Я ничего не боюсь, – сказала она с отвагой в голосе.
– Тогда приходите еще раз. Сюда.
– Вряд ли, – сказала она. – Они могут заподозрить…
– Тогда завтра вечером. В «Ридотто».
Она поднялась, собралась бежать, но посмотрела на него, лежавшего на траве, темного и таинственного, словно посланника самого Сатаны. За дюнами рокотало море. И вновь ее охватило странное чувство – словно они одни, совсем одни.
– Вы придете, Фоска? – подталкивал он ее к ответу, смакуя звук ее имени. – Фоска… Это имя вам не подходит. Оно означает тень, сумеречное состояние души. А вы несете свет. Ну, Фоска, позвольте же мне вновь испытать наслаждение, окутавшись вашим светом? Придете завтра вечером в «Ридотто»?
Он говорил легко, пародируя раболепный тон ее чичизбео.
– Хорошо, приду. – Ее ответ прозвучал мимолетно, подобно вздоху. Взмахнув плащом, она удалилась.
Раф откинулся и ухмыльнулся. Фоска Лоредан, жена комиссара. Она оказалась абсолютно такой, какой он се представлял, – переменчивая, беззастенчивая, полностью лишенная представления о морали.
Фоска объяснила своим друзьям, что она заснула, оказавшись в темноте и одиночестве, и что ей безумно надоела игра в прятки и она хочет немедленно вернуться в город. Они помогли ей собрать вещи. Не нашли лишь шляпу, которую ветер, по-видимому, унес в море. Пока Фоска натягивала чулки и надевала туфли, они стояли вокруг нее. Она продемонстрировала свои маленькие ножки братьям Традонико, которые стояли перед ней на коленях.
Компания вернулась к своим гондолам. Точно так же, как по их приплытии на остров, большая туча закрыла луну. На носах их лодок были укреплены фонари, по они бросали лишь слабый, пляшущий свет. В суматохе спора, как распределиться по гондолам, никто из мужчин сперва не заметил исчезновения Фоски.
Незнакомец в маске отвел ее в неосвещенную гондолу в стороне и сказал гондольеру:
– Получишь сверху десять цехинов, если первым придешь в Моло!
Они устроились внутри квадратного шатра в центре гондолы. Лодку легко покачивало на волнах.
– Вы очень нетерпеливы, синьор! – недовольно произнесла Фоска. – Неужели вы не могли подождать до завтрашнего вечера?
– Не мог. Потому что не верю, что вы придете. Вы же не собираетесь прийти, правда?
Она пожала плечами. «Стоит ли врать?» – подумала она и ответила:
– Нет.
– Значит, в своем нетерпении я был прав. Я уже давно понял, что жизнь слишком коротка, чтобы сидеть и ждать, пока удача свалится вам в руки. Надо бороться за нее.
– Вот здесь мы с вами и расходимся. Ожидание доставляет мне большое удовольствие. Я люблю в течение долгого времени смаковать приятные предчувствия того, что произойдет.
– Но может случиться так, что после ожидания и приятных предчувствий само событие, когда оно наконец произойдет, разочарует вас.
– Да, это правда.
– Таков ваш опыт, приобретенный в любви? – поинтересовался Раф.
– О да, особенно в любви! – рассмеялась Фоска. Вода плескалась о черный корпус гондолы. Не дожидаясь просьбы, гондольер тихо запел популярную навевающую меланхолию песню. «Несчастная, истомленная любовью синьора». Небо очистилось от облаков, и лунный свет проник через шторы и отбрасывал маленькие полоски света на колени Фоски. Она задумалась, попытается ли этот человек снова поцеловать ее.
Он напоминал ей экзотическое животное, иностранца, хотя они и говорили на одном языке и родились в одном и том же городе. Она даже не знала, как ей следует себя вести с ним. Как со слугой? Но в нем не было ничего раболепного. Республика наградила его высокими почестями и присвоила офицерское звание. Это придало ему определенную значимость. Он не годился в слуги ни мужчине, ни женщине.
Но не могла она и обращаться с ним как с равным. Он не был аристократом. Он был евреем, моряком, купцом. Хуже того, он даже не пытался подражать той непринужденной грации и безукоризненно хорошим манерам, которые без всяких усилий давались ее друзьям. Из их уст так естественно лились приятные слова. Ей не приходилось даже задумываться над тем, как отвечать на их хвалебные речи. Она чувствовала себя с ними уютно и в безопасности.
Этот человек не походил ни на одного из тех, с кем ей довелось встречаться. Льстил он неуклюже. И неискренне. Она подозревала, что в отличие от всех других знакомых ей мужчин он не верил в то, что женщины – богини.
Он был опасен и непредсказуем. Она знала, что как только они доедут до Моло, она сумеет сбежать от него. А пока она наслаждалась маленьким приключением. Когда все это закончится, она расскажет своим друзьям об этих удивительных событиях.
Ради продолжения беседы она сказала:
– Итак, вас интересуют азартные игры?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
– Да, полагаю, есть нечто смешное и старомодное в том, что человек выплескивает наружу то, что у него накипело на душе. Но я всегда поступал и поступаю именно так. Тогда я очень злился на вас. Но теперь, синьора, это чувство испарилось, после того как я увидел вас, понял вас. Мне вас жаль. У вас пустое сердце, да и голова тоже.
– Сдаюсь! – Она широко улыбнулась. – Теперь мы квиты, синьор Еврей. Оскорбление за оскорбление? Но предупреждаю, просить прощения я не намерена.
– Равно как и я. Но я все же добьюсь отмщения. – Он привлек ее к себе и поцеловал. Она не сопротивлялась, но замерла в его объятиях, никак не реагируя на поцелуй, и Раф недовольно хмыкнул, отступил, выпустив Фоску из рук.
Она осторожно вытерла пальцами губы.
– Я так и предполагала. В ухаживаниях за дамой вы столь же неуклюжи, как и в своих манерах.
Он откинулся назад, опершись на локти, и, посмотрев на нее, усмехнулся.
– Я ошибся. У вас не пустое сердце. У вас его просто нет.
– Я не выставляю его на виду, где его может похитить любой жулик, – ехидно сказала она.
– Фоска! Фоска! – Полные беспокойства голоса перекрывали шум моря.
– Вот и мои друзья. – Она поднялась и отряхнула плащ. – Ну а теперь я оставляю вас, синьор Еврей. Искренне надеюсь, что больше мы никогда не встретимся.
– Но почему же? – с невинным видом поинтересовался он. – Разве вы сердитесь на меня?
– Сержусь? Конечно же, нет. Сердилась бы я на обезьяну за то, что она не умеет танцевать гавот? В тот день в сенате я заметила, что вам не хватает воспитания. После разыгранного вами нелепого представления вы уже ничем не удивите меня.
Раф грустно поцокал языком.
– Итак, вы соскучились со мной даже до того, как узнали меня.
– Но я не хочу узнавать вас.
– Фоска! – Отправившиеся на ее поиски люди приближались к ним. – Фоска, где вы?
– Почему бы вам не провести со мной еще один раунд противоборства? – предложил Раф. – Возможно, я смогу убедить вас, что вам нечего бояться меня.
– Бояться? Вас?!
– Да, вы боитесь. Иначе вы бы так не торопились убежать.
– Что за чушь вы городите? Я ничего не боюсь, – сказала она с отвагой в голосе.
– Тогда приходите еще раз. Сюда.
– Вряд ли, – сказала она. – Они могут заподозрить…
– Тогда завтра вечером. В «Ридотто».
Она поднялась, собралась бежать, но посмотрела на него, лежавшего на траве, темного и таинственного, словно посланника самого Сатаны. За дюнами рокотало море. И вновь ее охватило странное чувство – словно они одни, совсем одни.
– Вы придете, Фоска? – подталкивал он ее к ответу, смакуя звук ее имени. – Фоска… Это имя вам не подходит. Оно означает тень, сумеречное состояние души. А вы несете свет. Ну, Фоска, позвольте же мне вновь испытать наслаждение, окутавшись вашим светом? Придете завтра вечером в «Ридотто»?
Он говорил легко, пародируя раболепный тон ее чичизбео.
– Хорошо, приду. – Ее ответ прозвучал мимолетно, подобно вздоху. Взмахнув плащом, она удалилась.
Раф откинулся и ухмыльнулся. Фоска Лоредан, жена комиссара. Она оказалась абсолютно такой, какой он се представлял, – переменчивая, беззастенчивая, полностью лишенная представления о морали.
Фоска объяснила своим друзьям, что она заснула, оказавшись в темноте и одиночестве, и что ей безумно надоела игра в прятки и она хочет немедленно вернуться в город. Они помогли ей собрать вещи. Не нашли лишь шляпу, которую ветер, по-видимому, унес в море. Пока Фоска натягивала чулки и надевала туфли, они стояли вокруг нее. Она продемонстрировала свои маленькие ножки братьям Традонико, которые стояли перед ней на коленях.
Компания вернулась к своим гондолам. Точно так же, как по их приплытии на остров, большая туча закрыла луну. На носах их лодок были укреплены фонари, по они бросали лишь слабый, пляшущий свет. В суматохе спора, как распределиться по гондолам, никто из мужчин сперва не заметил исчезновения Фоски.
Незнакомец в маске отвел ее в неосвещенную гондолу в стороне и сказал гондольеру:
– Получишь сверху десять цехинов, если первым придешь в Моло!
Они устроились внутри квадратного шатра в центре гондолы. Лодку легко покачивало на волнах.
– Вы очень нетерпеливы, синьор! – недовольно произнесла Фоска. – Неужели вы не могли подождать до завтрашнего вечера?
– Не мог. Потому что не верю, что вы придете. Вы же не собираетесь прийти, правда?
Она пожала плечами. «Стоит ли врать?» – подумала она и ответила:
– Нет.
– Значит, в своем нетерпении я был прав. Я уже давно понял, что жизнь слишком коротка, чтобы сидеть и ждать, пока удача свалится вам в руки. Надо бороться за нее.
– Вот здесь мы с вами и расходимся. Ожидание доставляет мне большое удовольствие. Я люблю в течение долгого времени смаковать приятные предчувствия того, что произойдет.
– Но может случиться так, что после ожидания и приятных предчувствий само событие, когда оно наконец произойдет, разочарует вас.
– Да, это правда.
– Таков ваш опыт, приобретенный в любви? – поинтересовался Раф.
– О да, особенно в любви! – рассмеялась Фоска. Вода плескалась о черный корпус гондолы. Не дожидаясь просьбы, гондольер тихо запел популярную навевающую меланхолию песню. «Несчастная, истомленная любовью синьора». Небо очистилось от облаков, и лунный свет проник через шторы и отбрасывал маленькие полоски света на колени Фоски. Она задумалась, попытается ли этот человек снова поцеловать ее.
Он напоминал ей экзотическое животное, иностранца, хотя они и говорили на одном языке и родились в одном и том же городе. Она даже не знала, как ей следует себя вести с ним. Как со слугой? Но в нем не было ничего раболепного. Республика наградила его высокими почестями и присвоила офицерское звание. Это придало ему определенную значимость. Он не годился в слуги ни мужчине, ни женщине.
Но не могла она и обращаться с ним как с равным. Он не был аристократом. Он был евреем, моряком, купцом. Хуже того, он даже не пытался подражать той непринужденной грации и безукоризненно хорошим манерам, которые без всяких усилий давались ее друзьям. Из их уст так естественно лились приятные слова. Ей не приходилось даже задумываться над тем, как отвечать на их хвалебные речи. Она чувствовала себя с ними уютно и в безопасности.
Этот человек не походил ни на одного из тех, с кем ей довелось встречаться. Льстил он неуклюже. И неискренне. Она подозревала, что в отличие от всех других знакомых ей мужчин он не верил в то, что женщины – богини.
Он был опасен и непредсказуем. Она знала, что как только они доедут до Моло, она сумеет сбежать от него. А пока она наслаждалась маленьким приключением. Когда все это закончится, она расскажет своим друзьям об этих удивительных событиях.
Ради продолжения беседы она сказала:
– Итак, вас интересуют азартные игры?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118