– Фоска! – прошептал Раф. Он пришел на огромную площадь как раз в тот момент, когда разгневанная толпа добивала дубинками коменданта Бастилии. Раф был там, когда Лонею отсекли голову и торжествующе подняли на пике на всеобщее обозрение. Раф не мог остановить их. Да и никто – даже армия короля – не усмирил бы разбушевавшихся людей.
Раф пробрался через скопище жаждавших крови и нашел Фоску, распластавшуюся на мертвом теле швейцарского гвардейца. Раф назвал ее по имени, и Фоска приоткрыла трепещущие веки. Он обнял ее, и она дрожащими пальцами вцепилась в его рубашку.
– Я думала, что вас уже нет в живых, – сказала она задыхаясь. – Голова… голова… похожа на вашу!
– Вы с ума сошли, – сердился он. – Что вы искали здесь? Во имя всех святых…
Она вздрогнула и закрыла глаза. Он приподнял ее и теперь уже мягче сказал:
– Все в порядке. Давайте выберемся отсюда.
– Не надо было разрешать ей идти сюда в таком состоянии, – заметила старуха, которую он, проходя мимо, оттеснил плечом. – Только у беременной может быть лицо такого приятного зеленого оттенка! – отвратительно захихикала она.
Раф вывел Фоску из сутолоки.
– Сейчас мне уже лучше, – сказала она. – Опустите меня, пожалуйста, на землю.
Он выполнил ее просьбу, но продолжал поддерживать, пока она не стала прочно держаться на ногах. Фоска потеряла шаль и шляпку. Волосы ее взмокли и растрепались, а платье запачкалось в грязи, покрылось пятнами крови и разорвалось. Раф был тоже взъерошен и испачкан. Его одежда была пропитана потом и забрызгана кровью.
Они устало смотрели друг на друга печальными глазами. Потом Раф обнял ее за плечи, и они, ни слова не говоря, отправились домой.
– Мне очень жаль, что вы все это увидели, – сказал он грубовато, когда они наконец оказались в квартире. – Не надо было туда ходить.
Фоска бессильно опустилась на диван напротив окон.
– Вы не пришли домой, – объяснила она. – Я боялась, что с вами что-то случилось.
– Простите меня. Я собирался кого-нибудь послать предупредить… Вчера был безумный день… Я не спал всю ночь. – Он налил из стоявшего на серванте графина стакан воды и поднес ей.
– Кто был тот человек? – спросила она. – Мужчина, которого?.. – Ее рука тряслась. Она пролила воду себе на колени.
– Комендант Бастилии маркиз де Лоней.
– Зачем? – недоумевала она. – Зачем надо было это делать? Они напомнили мне воющих животных, которые жаждут крови. – Фоска внимательно посмотрела на Рафа и прищурилась. – А вы… Вы помогали убить его? Помогали?
– Нет, Фоска. Конечно, нет. Я даже не думал…
– Вы отрезали ему голову?
– Я не делал этого! Прошу вас, Фоска…
– Вы пошли сражаться, чтобы помочь им. Почему? Ведь вы даже не француз. Впрочем, я упускаю из виду, что вы состоите в обществе «Братство человека»! Не признаете деления на классы, национальности. Дескать, все люди – братья. Побратимы по крови.
– Мне очень жаль погибших, – сказал он твердо. – Мне жаль де Лонея. Но никакая борьба не обходится без жертв, Фоска. Без гибели невинных людей.
– Нет, – заметила она, – вы такой же, как и все! Вы, наверное, даже гордитесь собой и счастливы, что были там! Вы одобряете то, что произошло!
– Народ потерял свои голоса. Мы боялись потерять все. Теперь наши противники будут вынуждены выслушать нас. С этой точки зрения я одобряю то, что произошло. Лучше и быть не могло.
Она медленно покачала головой.
– Я больше вас не понимаю. Я считала вас добрым и хорошим человеком. Немножко мечтателем, но, во всяком случае, не дикарем. Но вы… вы такой жестокий. Животное!
Он глубоко вздохнул.
– Вы расстраиваетесь из-за пустяка, Фоска.
– Из-за пустяка? Вы считаете жизнь человека пустяком?
– Этого бы не случилось, – сказал он, стараясь сдерживаться. – Но толпа непредсказуема. Это была первая демонстрация ее силы, и успех ударил ей в голову.
Она, открыв рот, смотрела на него в упор. Ее губы начали подергиваться.
– Ударил… ей в голову! – повторила она и тут же рассмеялась.
– Перестаньте, Фоска! – Он схватил ее за плечо. – Прекратите!
– О Боже мой! – произнесла она с болью в голосе. Слезы ручьем лились у нее из глаз. Мгновением позже ее стали сотрясать рыдания. Он пытался обнять ее, но она вырвалась. Он сел на другой конец дивана и ждал, когда уляжется буря. В этот день Фоска переутомилась, полагал он.
– Мне не нужно было ни в коем случае привозить вас сюда, – сказал Раф. Он знал, что уделял ей мало внимания, в радостном возбуждении от пребывания в Париже, он забыл обо всем: о Фоске, их любви, их будущем. Он знал, что ей нелегко, но не сделал ничего, чтобы помочь.
– Вы меня ненавидите? – рыдала Фоска. – Потому что я одна из них! Вы хотели бы… и мне отрезать голову!
– Глупости, Фоска, – сказал Раф резко. – Я люблю вас. Больше, чем когда-либо. Я поступал необдуманно. Мне жаль.
– Нет, вам лишь жаль, что вы связались со мной. Вы не любите меня. Я вам не нужна. Ваша новая любовница – Революция. Теперь в вашей жизни для меня нет места!
– Еще до отъезда из Венеции я предупреждал вас о том, как все будет, – жестко сказал он. – Вы тогда прикинулись, что вам достаточно одной любви.
– Я не прикидывалась! – Она подняла свое заплаканное лицо. – Я любила вас. Люблю! Но от вас я сейчас не получаю любви. Нисколечко! Я потеряла вас. Вы ушли к ним. – Она махнула рукой в сторону окон. – Вы возвращались домой только поспать. Я не осуждаю вас. Но все, что окружает меня здесь, мне противно, отвратительно, мерзко!
На самом деле они сняли чудесную квартиру – светлую, прекрасно обставленную. Но сейчас Фоска была не в состоянии оценить это по справедливости.
– Я так редко вас вижу! – плакала она. – Вы проводите все время с этими противными людьми, обсуждая всякую ерунду.
– Вы не понимаете, что произошло сегодня, – серьезным тоном заметил он.
– Нет, я понимаю, что, когда собираются вместе люди, готовясь совершить насилие, они забывают о том, что в них есть нечто человеческое. Вы думаете, что, почувствовав вкус крови, они не захотят снова пролить ее? Вы не смотрели в их лица? А я смотрела. И вы хотите быть частью этой толпы? Это вызывает отвращение! Уходите от меня. Уходите! Поезжайте в Версаль и убейте короля! Отрежьте сотню голов, тысячу. Я не стану останавливать вас! – Она закрыла лицо руками.
– Послушайте, Фоска. Я знаю, что вам приходится тяжело. Незнакомый город. Взбаламученное общество. Вам трудно понять вещи, которые важны для меня. Мне больше, чем вам, не понравилось то, что произошло сегодня. Но я был не в силах их остановить. И никто не смог бы сделать это. Они были уже не способны прислушиваться к голосу разума. Вместе с тем иногда ради того, чтобы заставить общество сбросить с себя старые привычки и создать новый мир, необходимо прибегнуть к насилию и борьбе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118