– Вы очень суровы по отношению к себе, – наконец выговорила Фоска. – Любому человеку свойственно время от времени поступать неразумно. Вероятно, и ваша жена совершила какие-то глупые поступки, за которые винит себя. Сдается, что от дурных поступков больше всего страдают те люди, которые их совершили. Если кто-то в состоянии гнева убивает человека, то страдает от этого не его жертва – не говоря, естественно, о кратком миге, а тот, кто совершил преступление. Я полагаю, – продолжала Фоска, – что прощение можно заслужить, даже не говоря о нем ни слова. Оно приходит с течением времени, с мудростью, с пониманием себя. Как только вам становится ясно, что вы способны на те же самые поступки, за которые ненавидите других, вы больше не сможете ненавидеть этих людей, не ненавидя самого себя. Наступит день, когда у вас хватит храбрости поговорить со своей женой, и тогда вы обнаружите, что она уже простила вас в своем сердце точно так же, как вы, по-видимому, простили ее.
– Я простил ее, сотню и сотню раз. Как вы думаете, она когда-нибудь полюбит меня?
– Этого я не в силах сказать, синьор. Любовь заслужить труднее, чем прощение.
– Вы очень добрая, – улыбнулся он. – Ваш муж очень счастливый человек.
– Он не согласился бы с вами, – сказала Фоска.
– Тогда, значит, он слепой глупец, – с горячностью сказал Алессандро. – Слабоумный идиот! Меня не удивило бы, если бы я узнал, что он член правительства!
– Да, он действительно в правительстве, – рассмеялась Фоска.
– Как я и думал, болван. Какая ирония в том, что те люди, которые обладают энергией и проницательностью и могут стать прекрасными руководителями, чаще всего добиваются власти лишь после того, как становятся старыми, бездеятельными и близорукими. Порой я думаю, что мне следовало бы остаться простым моряком. Море – это небольшое королевство, все усилия жителей которого направлены на сохранение порядка, что позволяет им сохранить и жизни.
– Вы были моряком? – спросила Фоска, обрадовавшись тому, что они сменили тему беседы.
Алессандро кивнул.
– Несколько лет. Своеобразная школа жизни. Мой отец воспитывал меня старомодными методами… Это и объясняет присущее мне стремление придерживаться старомодных манер. Когда мне исполнилось четырнадцать лет, отец направил меня в университет в Падую. В семнадцать я был зачислен в военно-морской флот младшим лейтенантом на боевом судне.
– Таким молодым! – воскликнула Фоска. – Ваши родители, по-видимому, хотели ускорить ваше возмужание?
Он рассмеялся.
– Нет, я полагаю, они пытались замедлить его. У меня тогда была любовная история с девушкой неподходящего происхождения.
– Ваша первая любовь!
– Да. Я вознегодовал на отца за то, что он вмешивается в мою жизнь. Однако, к счастью, у человека, собиравшегося сражаться с турками, оставалось очень мало времени на то, чтобы предаваться грусти. И я очень быстро оправился от сердечной боли.
– Вас за неделю произвели в адмиралы? – поинтересовалась Фоска.
– Нет, на это потребовалось четыре года, – ответил он. – За это время я дослужился только до капитана.
– Это мне внушает уважение.
– Мне очень повезло – среди моих подчиненных оказались знающие люди, которым удалось компенсировать мое невежество.
– По моему разумению, вы излишне скромны, – мягко пожурила его Фоска.
– Я опровергаю ваш вывод! – рассмеялся Алессандро. – Теперь, спустя четверть века, я способен посмотреть на себя с некоторой степенью объективности. Я был невежественным и неотесанным, как любой двадцатилетний молодой человек. Не грубым, но честным.
– Ну а чем вы занялись после того, как покорили военно-морской флот? – спросила Фоска. Невероятно, но она не знала фактически ничего о первых шагах своего мужа по служебной лестнице.
– Закончив военную службу, – сказал Алессандро, – молодой венецианец прикомандировывается к одному из наших многочисленных посольств в Европе. Он становится секретарем – или фаворитом – какого-нибудь старого олуха, которому он должен выказывать свое внешнее уважение и раболепие. Пусть даже и относится к тому с презрением. Старый олух, то есть посол, – продолжал делиться своим дипломатическим опытом Алессандро, – прекрасно знает, что страна, которую он представляет, то есть Венеция, обладает в международных делах малым весом и малой значимостью и что его миссия на иностранной почве сводится лишь к тому, чтобы извлекать для себя удовольствия и не впутываться в дрязги. Работа секретаря состоит в том, чтобы помогать ему в этом, приглаживая разлохмаченные плюмажи его шляпы, умиротворяя разгневанных любовниц и порой доставляя своего шефа домой с приема, на котором тот слишком много выпил. Мне повезло, поскольку меня сначала назначили в лондонское посольство, а затем в Париж.
– Действительно, вам сопутствовала удача! – восхищенно заметила Фоска. – Вам помог ваш отец?
Алессандро кивнул.
– Да, он ради меня использовал свое влияние… А для чего, собственно, существуют отцы? Именно ему я обязан знанием английского языка и своей любовью ко всему французскому.
– Мой дорогой, вас, очевидно, привечали французские красавицы, – поддела его Фоска.
– Я был неотразим! Молодой, энергичный, дерзкий…
– Красивый и богатый, – весело добавила она.
– Настоящий щеголь! Я разбил тысячу сердец и столько же раз разбил свое.
– А мадам Помпадур числилась среди ваших завоеваний? – с хитринкой в голосе спросила Фоска.
– Вот вы уже начали меня поддразнивать, – горько проронил Алессандро. – Я же не настолько стар!
– Тогда вы не должны рассуждать подобно старым олухам, – отрезала Фоска.
– Хотите сказать, что мой почтенный возраст вас не отталкивает? – скептически спросил Алессандро.
– Почтенный возраст! – Она внимательно посмотрела на него. Да, в волосах его появилась седина, но она ему шла. Смягчала жесткие линии его сухопарого лица, которое мягкими волнами обрамляли волосы. Когда Алессандро улыбался, то в уголках глаз появлялись лучики морщин, что делало его весьма привлекательным.
– Судя по вашей внешности, – невозмутимо сказала Фоска, – я не дала бы вам больше сорока лет.
– Вы умеете льстить, – сказал, усмехнувшись, Алессандро. – Я мог бы ввести вас в заблуждение!
– Очень легко. Разрешите дать вам совет, синьор. Когда вы пытаетесь привлечь молодую женщину, которую способен отпугнуть ваш истинный возраст, то вообще не упоминайте о годах. В противном случае вы внушите ей, что возраст играет важную роль. А это вовсе не так.
– Благодарю вас, – сказал он покорно. – Я это запомню.
– Надеюсь, вы не принимаете мое желание дать вам совет за самонадеянность.
– Отнюдь нет. Я принимаю ваши предложения, синьора. Вы превосходите меня во всех отношениях… кроме возраста, – поспешно уточнил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118